Над бездной

В год 250-летия Карамзина главный московский памятник, связанный с его именем, оказался буквально физически подвешенным

«Хранители Наследия»

С 2014 года начата реализация амбициозного проекта по реконструкции и развитию ГМИИ имени Пушкина, затрагивающего не только основное здание музея, но и примыкающие к нему исторические усадьбы XVII-XIX вв. В результате намеченных преобразований музей вырастет до размеров квартала и превратится в "Музейный городок". Площадь музея увеличится вдвое, а здания, входящие в него, будут связаны общим подземным пространством.

Размах намеченных в проекте работ с самого начала вызывал протест градозащитников, ведь почти все здания Музейного городка являются объектами культурного наследия. Абсолютно очевидно, что реализация такого масштабного проекта реконструкции не может быть безболезненной.

Усадьба Голицыных – Вяземских - Долгоруковых, являющаяся частью будущего Музейного городка, одной из первых закрылась на реконструкцию. Что там сейчас происходит, как ведутся работы? Сегодня наш собеседник - архитектор-реставратор Татьяна Беляева, автор проекта реставрации этого объекта.

- Татьяна Михайловна, градозащитники занимаются проектом развития ГМИИ лет восемь, начиная с момента, когда Ирина Александровна Антонова представила макеты Нормана Фостера тогдашнему президенту Дмитрию Медведеву, минуя мэра Лужкова и культурные инстанции. В 2012 году по поручению Владимира Путина прошло общественное обсуждение проекта, было заседание Научно-Методического совета Минкультуры - где, в частности, дом Вяземских был показан с минус одним этажом – против двух-трех в первоначальном проекте Фостера. Эксперты – участники обсуждения скрепя сердце согласились, однако в 2013 году выяснилось, что тогда же музей заказал корректировку проекта на отметку минус четыре этажа, и Главгосэкспертиза утвердила его, вопреки возражениям «Архнадзора». На какое-то время ситуация ушла из публичного пространства на площадки методсоветов и совета музея. Что сейчас происходит с домом Вяземского?

- Работы, начатые летом 2014 года, ведутся по утвержденному проекту, предполагающему устройство четырех подземных этажей. Генподрядчик подписал госконтракт и обязан его выполнять без нарушения сроков. К настоящему моменту в границах подземного пространства сооружена стена в грунте. В соответствии с проектом под боковые флигели главного дома, построенные в 20-х годах ХХ века, подведены два подземных этажа. Наиболее древняя центральная часть главного дома, внутри раскреплена временными противоаварийными конструкциями, под стены подведены поперечные балки, которые выставлены на сваи. Идет подготовка к дальнейшему освоению подземного пространства. Следующий этап - подведение стилобатной контурной балки под стены центральной части.

Парадный фасад палат XVII века.

Картограмма хронологических наслоений.

- Означает ли это, что намеченная реконструкция с устройством четырех подземных этажей не окажет негативного влияния на исторические здания усадьбы?

- Подземное пространство запроектировано на глубину свыше 15 метров и, согласно Градостроительному кодексу, попадает в разряд уникальных и технически сложных объектов. Оно займет большую часть территории усадьбы и пройдет насквозь под историческими зданиями от границ владения между Большим и Малым Знаменскими переулками. Площадь подземных помещений превысит наземную (площадь исторических зданий) в 3 раза. Это огромное сооружение! Настоящая бездна! Конечно, такие работы не могут не влиять на здания, которые находятся в непосредственной близости, и тем более на те здания, которые вывешиваются над этой бездной. Утвержденный проект недостаточно учитывал все риски, и уже в ходе работ генподрядчик пошел на существенное увеличение объемов противоаварийных мероприятий.

Помимо этого, сооружение уникальных и технически сложных объектов выдвигает дополнительные требования к обеспечению надежности здания, и проектная документация для них должна разрабатываться в соответствии со специальными техническими условиями, при которых применяются большие, чем обычно, расчетные нагрузки.

Что из этого следует? Исторические здания усадьбы при проектировании всего объема включаются в единую расчетную схему, согласно которой должны быть усилены. Усилены конструкциями, которые можно проверить расчетом, т.е. железобетонным каркасом. Историческая кирпичная кладка, даже если ее укрепить реставрационными методами, этим расчетам не соответствует. Поэтому конструкторы настаивают на необходимости внедрения в кладку исторического здания чужеродных (железобетонных) конструкций в недопустимых при реставрации объемах. Хорошо сохранившиеся и выявленные в начале реставрационных работ палаты XVII века рискуют быть утраченными, так и не дождавшись реставрации.

Схемы подземного музейного царства под палатами и усадебным двором.

- Насколько это вписывается в рамки законодательства о наследии?

- Никак не вписывается. Закон запрещает строительство и земляные работы на территории памятника. Даже если рытье котлована ведется закрытым способом, это все равно земляные работы, а возведение подземных этажей - это стройка. Добавлю к этому еще то, что утвержденный проект приспособления крайне пренебрежительно отнесся к всему, что составляет живую ткань исторического объекта. Задачи "приспособления", которые можно воплотить в новом проектировании, должны быть более умеренными при реставрации. А здесь проектируются разветвленные инженерные системы, огромные по сечению воздуховоды с запредельными показателями воздухообмена. Серьезные требования предъявляют пожарная безопасность и логистика музея. Каждый из проектировщиков, разрабатывающих смежный раздел, старается максимально реализовать потребности этого непомерно разросшегося организма, которому все, что представляет ценность на территории усадьбы, только мешает. Такое "приспособление" памятнику не только вредит, но и угрожает.

- Обсуждались ли эти вопросы на научно-методических советах?

- Обсуждались со всеми участниками проекта, но кардинально изменить проект, работы по которому постепенно набрали ход, невозможно. Ни заказчик, ни генподрядчик никогда не откажутся даже от части спроектированного объема. Аргументы, что это трудно реализуемо, недостаточно проработано, не рассматриваются. Правда, благодаря общему пониманию сложности задачи, удалось скорректировать конструктивную схему подземной части, которая ранее подразумевала устройство наклонных свай. Их заменили на вертикальные. Такое решение более надежное и позволяет выставить существующие здание на сваи, не вторгаясь в тело памятника.

Научно-методический совет приступил к работе в середине 2015 года и сначала рассматривал только реставрационные вопросы. В частности, была отработана концепция корректировки проекта реставрации, направленная на максимальную консервацию и сохранение всех наслоений.

Следы "нарышкинского" наличника на фасаде палат, открытые реставраторами.

Стенные ниши в интерьере палат. 

Истории усадьбы Толочановых-Голицыных-Вяземских-Долгоруковых - это более трехсот лет, и каждый исторический период сохранился в достаточном объеме, чтобы быть увиденным и понятым. Раскрыты элементы палат конца XVII века. Видны переделки периода, когда усадьба стала часть ансамбля Пречистенского дворца. Многое сохранилось от времени, когда усадьба принадлежала Вяземским и здесь жил и работал великий русский историк Николай Михайлович Карамзин. Важно при этом подчеркнуть, что усадьба является единственным достоверным московским мемориальным адресом Н.М. Карамзина. Отделка парадного фасада была выполнена в начале XX века князьями Долгоруковыми. А разместившийся здесь после революции Институт марксизма-ленинизма оставил в память о себе боковые флигели, оформленные в том же стиле, что и главный дом. Из-за большого количества переделок и наслоений объект очень сложный, но и очень интересный, настоящая летопись в камне.

Решения научно-методического совета старались учитывать интересы музея, который видит в реконструируемом здании картинную галерею и считает, что слишком насыщенное историей помещение может отвлекать от экспозиции. По этой причине, например, решено было не воссоздавать изразцовые печи, которые, с моей точки зрения, очень бы украсили интерьер.

Совет, проходивший этим летом, стал исключением. На него был вынесен вопрос, касающийся всего проекта, а именно включение в стены центральной части главного дома железобетонного каркаса, о котором я рассказывала. Конструкторы сочли невозможным компромиссы, при которых наиболее древняя центральная часть главного дома оставалась бы выделенным участком с особым реставрационным режимом и укреплялась исключительно реставрационными методами. А архитекторы-реставраторы не смогли согласиться на предложенные конструкторами объемы замены подлинной кладки инородными материалами. Все основные идеи отраженные в новом проекте реставрации: бережное отношение к каждому кирпичу, подбор технологий консервации, сохранение следов времени - были перечеркнуты жесткостью конструктивных решений.

Стало понятно, что закрыть глаза на весь проект не получится, в неравном поединке реставрации и приспособления реставрация проигрывает.

Проектный вариант реставрации главного фасада.

- Какое решение было принято?

- Решение должно было вылиться в какой-то протокол, но протокола у меня нет.

Председатель совета А.Л. Баталов отметил, что ситуация очень сложная. Здесь налицо конфликт двух федеральных законов: "Технического регламента о безопасности зданий и сооружений" и закона "Об объектах культурного наследия". Для того, чтобы защитить интересы памятника, этот вопрос необходимо выносить на федеральный уровень.

- Как далеко сейчас продвинулись работы, возможно ли что то скорректировать?

- В мае этого года я успела выпустить проект реставрации и он прошел историко-культурную экспертизу. Эта часть проекта самодостаточна, она выполнена и закрыта. Проект приспособления, который не дружит с проектом реставрации я подписывать отказалась. Это моя принципиальная позиция, и мое право. Кстати, привлеченные эксперты (А.Л. Баталов и Б.Е. Пастернак) также отказались его согласовывать.

Сейчас проект приспособления готовят к повторной экспертизе. В нем по-прежнему будет огромное подземное пространство с многопролетными конструкциями и переходами в соседние владения, мощные инженерные системы, большое количество залов для картин с прямыми, не отвлекающими внимание стенами. Все надеются, что получится замечательный современный музей. Подчеркну это слово - современный. А другого проекта не будет, время упущено.

От редакции. Дом в Малом Знаменском переулке купил Андрей Иванович Вяземский, отец поэта. Петр Андреевич в этом доме родился. А до Вяземских домом владел Сергей Алексеевич Голицын, губернатор Москвы елизаветинского времени, получивший дом в приданое за Толочановой. Редкий случай, когда ясна вся владельческая цепочка. Наконец, Н.М. Карамзин стал младшему Вяземскому вместо отца по завещанию старшего. Дом Вяземских – это городской аналог Остафьева. Там и тут написана карамзинская «История государства Российского» - до начала 8-го тома. И вот в юбилейный год, год 250-летия Карамзина, его главный московский адрес оказался буквально физически подвешенным.

Досье. История открытия палат XVII века в доме Вяземских.

Фото: Т.М. Беляева, «Архнадзор»