Нас разрушающий обман

Почему не преследуют расхитителей подлинности

Константин Михайлов

Игра в одни ворота

В Санкт-Петербурге на наших глазах разворачивалась в конце октября громкая уголовная история.

Прокуратура культурной столицы возбудила уголовное дело по ч. 1 ст. 243 УК РФ («Уничтожение или повреждение объектов культурного наследия»). Поводом стало разрушение верхней части Александровских ворот Охтинских пороховых заводов – объекта культурного наследия федерального значения, образца зрелого русского классицизма.

Из нашей публикации об этом безобразии  читатель помнит, что к пострадавшему от времени творению (1805 года) архитектора Федора Демерцова не пробирались тайком зловредные вандалы. Всю верхнюю, парадную его часть, увенчанную башенкой с куполом, разобрали частные инвесторы, которым городское правительство вручило памятник архитектуры для восстановления и реставрации.

Александровские ворота до начала "восстановления"

Прокуратура возбудила дело после того, как разрушением Александровских ворот, напоминавших миниатюрную триумфальную арку (их строили специально к посещению Охтинских пороховых заводов императором Александром I) заинтересовался – и всех публично об этом интересе известил – Следственный комитет России.

Изучив ситуацию, следственные органы пришли к выводу, что признаки преступления налицо. Арендаторы начали работы по восстановлению памятника по известному еще из «Двенадцати стульев» бессмертному принципу «Как пожелаем, так и сделаем». Не представив в госорганы охраны памятников проект, не получив, как требует закон, согласования на работы, они просто разобрали большую часть памятника архитектуры, ссылаясь на его аварийность. То есть разрушили его без всякого разрешения (см. заглавное фото).

Как констатирует прокуратура, «объект частично демонтирован, повреждены арочный пролет, помещения кордегардии, портик юго-западного фасада, утрачены трехъярусная башня, своды покрытий кордегардий и башни, архитектурно-художественное решение фасадов, являющиеся предметами охраны объекта культурного наследия».

Работы приостановили, и началось разбирательство.

Ни рубля, ни метра

По иронии судьбы, памятник этот частные инвесторы получили от городского правительства не просто в аренду, а в льготную аренду. В Санкт-Петербурге с некоторых пор завели, по московскому примеру, специальную городскую программу, чтобы стимулировать интерес частных инвесторов к восстановлению именно заброшенных и аварийных памятников архитектуры. Берешь такой объект в аренду, восстанавливаешь его в течение определенного срока – и потом распоряжаешься им целых 49 лет, уплачивая аренду по льготной ставке один рубль за один квадратный метр в год. Естественно, при условии соблюдения всех норм закона об охране памятников.

При таком подходе, как продемонстрировал частный арендатор на Охтинских заводах, получается, однако – ни рубля, ни метра. Город в силу предоставленных льгот не получает полноценных арендных платежей, а квадратные метры исторической недвижимости исчезают, сменяясь «новоделами». Именно поэтому, конечно, стоит надеяться, что самодеятельность частного инвестора – в данном случае это ОАО «Научно-исследовательский институт химических волокон и композиционных материалов» – городскими властями Санкт-Петербурга будет пресечена, разрушение объекта культурного наследия повлечет уголовное преследование и суровое возмездие, а уж о льготах речи и вовсе впредь не будет.

Комитет Санкт-Петербурга по госконтролю, использованию и охране памятников (КГИОП), во всяком случае, высказался так: «Программа «Рубль за метр» призвана спасать заброшенные и разрушающиеся объекты культурного наследия. И если инвестор берет на себя обязательство работать с объектом, предполагается, что он делает это с намерением помочь сохранить гибнущий памятник – иначе незачем браться».

Но весьма интересно то, что этот частный инвестор, выигравший торги на право льготной аренды в декабре 2019 года, говорит в свое оправдание.

«Комсомольская нагрузка»

Бизнесмен Игорь Водопьянов, чье имя в Петербурге связывают с НИИ химических волокон, для начала заявил в СМИ, что взял Александровские ворота в аренду в качестве «комсомольской нагрузки»: «Там все разваливается, там 20 лет никакой крыши у здания не было. Стены не подлежат восстановлению, поэтому их разобрали до того уровня, который еще как-то держится. – Если бы мы начали получать все эти разрешения, мы бы еще года два не приступили к работам… Так же невозможно, просят в качестве комсомольской нагрузки все это отремонтировать, а потом еще проходить все это издевательство, согласование со всеми инстанциями?.. Навалили эти ворота, а потом предписания пишут. У каждого своя задача. Надо кому-то ехать или шашечки? Нам ехать, им шашечки».

Потом частный инвестор стал рассказывать, что все в этом памятнике архитектуры было настолько аварийным, что остается только удивляться, как он вообще достоял до его арендаторства. «Начали демонтировать крышу – демонтировалась половина верхнего этажа. Сама» и т.п. И несущие конструкции не выполняли-де своих функций, и часть балок уже были обрушены, и здание было-де поражено «биологической коррозией», и кирпичная кладка намокала, и ворота грозили обрушением, так что обследовавшие их специалисты «опасались за свою жизнь».

Очень может быть, что все это чистая правда, но нет в этом и никакого откровения. Так всегда говорят все инвесторы, подрядчики и строители, которых пытаются привлечь к ответственности за несанкционированное хирургическое вмешательство в памятник архитектуры или даже за его разрушение. Дескать, памятник сам виноват, дошел до такой кондиции, а мы-то хотели его спасти…

На это всегда можно ответить, что в настоящей, научной реставрации – примеров которой полно на просторах Отечества и даже мастера еще не все повывелись – есть бережные методы выведения из аварийного состояния даже самых «безнадежных» построек, было бы только желание сохранить их историческую подлинность.

Однако не о том сейчас речь, поскольку петербургский инвестор, похоже, проговорился дальше о главном.

Он уверен, что с необходимостью демонтажа подлинного памятника архитектуры и строительства его заново согласились бы все органы охраны охраны культурного наследия – и согласовали бы проект именно тех работ, что которые он на Александровскими воротами проделал без разрешения.

«Прибежал с кувалдой и разбомбил»

«Теоретически надо было бы… все это дело оградить и долго и нудно ходить передавать бумажки. Если смотреть правде в глаза – то, что мы делали бы через четыре месяца, был бы один и тот же процесс, за исключением того, что было бы уже холодно… Наверное, наша главная вина, что мы начали этот процесс на 4 месяца раньше. Теперь у всех сложилось впечатление, что я прибежал с кувалдой и разбомбил федеральный памятник», – говорит петербургский бизнесмен.

Таким образом, получается, что его пытаются привлечь к ответственности не за то, что он разрушил памятник архитектуры, а за то, не запасся заранее бумагой с соглашующим штампом.

Ведь результат был бы тот же самый.

И если честно, то он во многом прав.

Во всяком случае, в этом убеждает богатая отечественная практика.

Расхитители подлинности

То, что делом Александровских ворот заинтересовался Следственный комитет, можно только приветствовать. Разрушения наследия происходят у нас повсеместно, а правоохранительные органы относятся к ним по традиции почти безучастно, дела по вышеупомянутой 243-й статье УК РФ можно пересчитывать по пальцам двух рук. (Не могу не вспомнить один эпизод собственной авторской биографии, когда, призвав милицию на разрушаемый по той же схеме – без проектов и разрешений – один столичный объект, я проследовал потом в отделение и некоторое время рассказывал представителю правопорядка, что памятник архитектуры – это не совсем то же самое, что памятник Ленину, а в стране вообще-то есть целый федеральный закон об объектах культурного наследия. Сотрудник слушал меня с большим интересом, и видно было, что все услышанное для него – большая новость.)

Можно вспомнить, кстати, что Следственный комитет (а дела по культурному наследию, не считающиеся, увы, нашим законодательством за особо тяжкие преступления – формально не в его «подследственности») в последние месяцы проявляет к этой тематике все больший интерес. В частности, глава СК РФ Александр Бастрыкин давал распоряжение провести проверку (она продолжается) по фактам серийных пожаров в памятниках архитектуры города Новой Ладоги, о которых мы писали весной. А совсем недавно телестудия Следственного комитета выпустила и опубликовала целый видеосюжет-расследование о разрушении памятников архитектуры в Москве, Петербурге и других регионах, с участием официальных представителей ведомства, а также участников общественных движений в защиту памятников архитектуры. Глядишь, совместными усилиями тема возмездия за вандализм сдвинется с мертвой точки.

Пока что, тем не менее, при словосочетании «дело реставраторов» страна вспоминает о процессах 2016–2018 гг., а также о новых делах, расследуемых и сегодня, связанных с расхищением бюджетных средств, выделяемых на реставрацию. С расхитителями финансов бороться получается, а вот как быть с преследованием расхитителей исторической подлинности?

Особенно в том контексте, что ее уничтожение то и дело происходит под флагом реставрации, по санкционированным и утвержденным властями проектам?

Санкционированные утраты

Не стану утомлять читателя полным собранием достижений отечественного вандализма последних лет, но приведу несколько характерных примеров. 

В Москве еще некоторое время назад было такое своеобразное переходящее звание «самого старинного деревянного дома города». Одно время им считался деревянный усадебный дом Трубецких на улице Усачева, где бывал Пушкин. В начале XXI века столичное правительство издало распоряжение о его реставрации (после нескольких пожаров), в ходе которой деревянный дом заменили бетонной копией. А в 2005 году городские власти просто сняли дом с госохраны «в связи с физической утратой». Таким образом, столичное правительство само расписалось в том, что затеянная им реставрация обернулась гибелью архитектурного и исторического памятника. И никто не был привлечен за это к ответственности.

Звание старейшего деревянного перешло к следующему дому – Всеволожских в Хамовниках, известному, в частности, тем, что в 1812 году в нем размещалась французская оккупационная типография, где печатались сочиняемые Наполеоном бюллетени "Великой армии". Дом дождался «реставрации» 2008–2009 гг., в ходе которой был заменен чистейшим «новоделом» из оцилиндрованного бревна. Несмотря на протесты градозащитников, эта спецоперация не только была доведена до конца, но и удостоена приза официального конкурса «Москоувская реставрация», т.е. поставлена в пример прочим инвесторам и реставраторам.

И не стоит думать, что все это дела давно минувших дней «лужковского градостроительства». В 2010-е годы при сходных обстоятельствах был заменен «новоделом» деревянный этаж городской усадьбы XIX века в Подсосенском переулке. Забавно, что, как и Александровские ворота в Петербурге, этот объект проходил по программе льготной аренды и инвестор снес подлинный этаж без проекта и разрешения госорганов. За эту «реставрацию» призов уже не давали, однако ее дали инвестору, отделавшемуся легким испугом и штрафом, дали довести до льготного финиша.

Сравнительно недавно, в 2017-м столичные власти согласовали следующим частным инвесторам разборку деревянного особняка (XIX века) купца Ярослава Кудрявцева на Новокузнецкой улице, с последующей заменой его новым кирпичным зданием. Аргумент – внешний вид памятника архитектуры после такой «реставрации» останется неизменным. А как быть с требованием федерального закона об обеспечении физической сохранности памятника? Да никак – ведь по мнению властей, «замена материала конструкций объекта направлена на его физическую сохранность».

Столичные примеры задают тон провинции. Она не отстает.

В Екатеринбурге, в Ново-Тихвинском монастыре, несколько лет назад просто снесли старейшую городскую Успенскую церковь XVIII века. Госорган охраны памятников пытался привлечь монастырские власти, отговаривавшиеся аварийностью памятника, к хотя бы к административной ответственности, но суд… прекратил дело за малозначительностью. Действительно, церковью XVIII века больше, церковью меньше. Сейчас на ее месте строится новый храм, который к тому же будет отличаться от снесенного внешним обликом.

"Усадебный дом" Чичериных в Карауле. Полный караул

В Тамбовской области есть усадьба под названием Караул – она принадлежала некогда роду Чичериных, представителем которого был первый советский нарком иностранных дел. В 2017 году деревянный усадебный дом, почти полностью уничтоженный пожаром в 1996-м, начали восстанавливать в рамках федеральной госпрограммы «Культура России». Удивлению краеведов и местных жителей не было предела, когда они увидели на месте пострадавшего памятника каркас новостройки из монолитного железобетона.  А культурные власти региона объясняли все просто – внешне восстановим все как было, какая разница… В том же году в Россию по приглашению Минкультуры приехал Саймон Мюррей, заместитель генерального директора организации National Trust, много лет восстанавливающей на частные средства десятки памятников архитектуры в Англии, Уэльсе и Северной Ирландии. Совершив поездку по местам трудовой славы отечественных реставраторов, он посетил и Караул.

Потом в интервью нашему сайту Мюррей недоуменно вспоминал: «Мы видели дом в усадьбе Караул, он принадлежал дяде министра Чичерина. Он был деревянным, но сейчас перестраивается в железобетоне. Почему, зачем? Аутентичность здания исчезла. Еще можно как-то понять, если бы он был воссоздан в дереве. Но зачем брать абсолютно чужеродный материал? Этого я так и не смог понять».

А потом он спросил еще – кого вы этим хотите обмануть? Себя самих?

Я не нашел слов, чтобы ответить.

Как там было у Пушкина? «Нас возвышающий обман»?

Этот обман – нас разрушающий.

Послесловие от Владимира Путина

27 октября 2020 года под председательством Президента РФ состоялось заседание Совета по культуре и искусству, которое несколько неожиданно превратилось фактически в заседание Совета по культурному наследию – разговор то и дело возвращался к этой теме. 

На этом заседании Владимир Путин обозначил несколько важных направлений будущей реформы госуправления сохранением и реставрацией культурного наследия. В частности, заявил, что «вопросы культурного наследия в ведении строителей, конечно же, находиться не должны» – ответив на призывы профессионального сообщества не делать с охраной памятников того, от чего и мы в наших статьях несколько раз предостерегали.

Мы обязательно вернемся подробнее к этой теме, а сегодня процитируем слова президента, сказанные как будто по итогам истории несчастных Александровских ворот Охтинских пороховых заводов в Санкт-Петербурге. ««Зайти» на такие объекты (культурного наследия – К.М.) может фактически любая строительная компания, просто имеющая соответствующую лицензию. Причем выдается эта лицензия на бессрочный период. Все это создает риски не только некачественных работ, а безвозвратной утраты ценнейших объектов нашего исторического, культурного наследия. Здесь нужны, конечно, решения, которые изменят ситуацию кардинально», – сказал Владимир Путин.

Думаю, что он имел ввиду в первую очередь законодательные перемены. Но мероприятия по линии Следственного комитета стали бы к ним очень неплохой увертюрой.

Материал опубликован в № 43 журнала «Огонек» от 2 ноября 2020 года.