Сердечное согласие с вандалами

243-я статья Уголовного Кодекса – это так, для успокоительного чтения на ночь

«Хранители Наследия»

Судя по сведениям из разных регионов, городские власти и региональные органы охраны памятников то и дело заключают сомнительные сделки с разрушителями памятников, которых должны, по сути и букве закона, привлекать к уголовной ответственности.

Самара: посмертная госохрана сменилась посмертным путешествием

29 марта в Самаре состоялось заседание  общественного совета при Управлении охраны объектов культурного наследия Самарской области. Все шло благородно и чинно, пока не прозвучал интересный вопрос: продолжает ли существовать охранная зона в случае физической утраты памятника? Для Самары это отнюдь не праздный вопрос – как выражается «Другой город», «имея в виду распространенную в Самаре практику, когда интересанты уничтожают объект, после чего начинают строительство».

Представитель Управления госохраны памятников пояснил, что «основание для отмены охранной зоны - исключение объекта из реестра. Даже если объект утрачен, охранная зона будет действовать, до тех пор пока его не исключат из реестра. Если памятник исключен, не важно при этом, утрачен он или нет, охранная зона больше не действует».

Участники заседания тут же вспомнили про дом мещанина Быкова (см. заглавное фото) – выявленный памятник, снесенный в Самаре в первые дни 2017 года. Невзирая на статус и на имевшуюся госэкспертизу 2016 года, обосновывавшую его включение в реестр. Мы рассказывали об этой печальной самарской истории, которая постепенно приобретала черты фантасмагории. В феврале 2017 года, спустя месяц с лишним после сноса, госорганом была утверждена территория памятника.

Более того, сообщалось, что Управление госохраны памятников Самарской области направило в полицию заявление о возбуждении уголовного дела.

А в конце марта на заседании общественного совета прозвучало, что на месте снесенного памятника вовсю идет строительство.

Но руководитель самарского Управления госохраны Владимир Филипенко «успокоил» общественность: памятник-де будет «воссоздан» за счет застройщика в другом месте:

«Снесла дом компания «Дон», с которой достигнуты все договоренности. Они всё признали и взяли на себя обязательства по воссозданию дома и ещё двух объектов деревянного зодчества. Застройщик предложил вариант, правильный на наш взгляд: расселить и снести по красной линии улицы Арцыбушевской три развалюхи, не попавшие под застройку, и на их месте восстановить три здания. Необходимые замеры были проведены до сноса. До 1 августа 2017 года будет разработана и согласована проектная документация, и до 1 сентября должен быть решен вопрос по земельному участку».

Итого: с застройщиком, который снес памятник, вместо отправления его по единственно «правильному варианту» - на скамью подсудимых – заключаются «все договоренности». Снесенный памятник «воссоздается» на другом месте.

По какому, интересно, праву? Что, Минкультуры РФ давало разрешение на перенос объекта культурного наследия? Зачем тогда было утверждать в феврале территорию памятника – чтобы в марте отправить его на другую? И зачем было обращаться в полицию, если с разрушителем тут же заключается соглашение?

Самарский градозащитник и журналист Армен Арутюнов кратко и емко прокомментировал эту историю: "То есть застройщик сносит дом, потом приходит Управление, но вместо уголовного дела (243 статья УК) они договариваются... воссоздать... Получается, любой сейчас может снести памятник, потом признаться и муляж влепить совершенно безнаказанно? А вы не о... (далее неразборчиво – Ред.) там?!"

Челябинск: уголовное дело расследуют на архсовете

По схожему сценарию развивается в Челябинске история со сносом исторического здания начала XX века на улице Труда, 97. С той разницей, что уголовное дело здесь было еще в 2014 году возбуждено, много месяцев путешествовало по инстанциям – и наконец было закрыто за истечением срока давности.

Как мы рассказывали в конце 2016 года, Центральный районный суд Челябинска 27 декабря 2016-го прекратил уголовное дело об уничтожении объекта культурного наследия (ч. 1 ст. 243 УК РФ) в отношении предпринимателя Владимира Дятлова (сына бывшего вице-губернатора области). Гособвинение не возражало против такого исхода, подчеркивая, что прекращение дела по срокам давности является нереабилитирующим основанием и «расценивается юридической практикой как констатация того, что лицо совершило преступление и фактически признало себя виновным».

Мы также высказывали (еще в октябре 2016-го) предположение, что в этой истории в Челябинске достигнут некий негласный компромисс: прекращение судебного преследования и восстановление снесенного памятника собственником.

Так и вышло. В марте 2017-го на городской Архитектурный совет Челябинска вынесли проект новой пятиэтажной гостиницы (с мансардой, рестораном, конференц-залом, подземным паркингом и торговой галереей), на пересечении улиц Цвиллинга и Труда, т.е. на участке, где располагался погибший памятник.

СМИ региона при этом сообщили, что «перед закрытием дела Владимиру Дятлову удалось договориться и с защитниками исторической архитектуры Челябинска, которые ранее добивались наказания для собственника земельного участка. Это случилось благодаря тому, что в проект нового объекта оказались вписаны сохранившиеся фасад и стены памятника истории. Кроме того, творческий коллектив архитекторов, работавший над зданием, дополнил внешний вид будущей гостиницы прямыми цитатами архитектурного облика Христовоздвиженского собора (! – так в тексте – Ред.), который был на нынешней площади Ярославского до его разрушения в ХХ веке».

Лидер челябинского градозащитного «АрхиСтража» Юрий Латышев – «Хранителям Наследия»:

- Никаких официальных договоренностей с собственником здания не было. В начале сентября 2016 г. после одного из заседаний арбитражного суда (по иску областного Минкультуры, а затем Госкомитета охраны памятников к собственнику с целью изъятия участка и полуразрушенного здания - объекта культурного наследия регионального значения) председатель Госкомитета А.А. Баландин предложил адвокату собственника заключить мировое соглашение, которое бы предусматривало восстановления разрушенного объекта и возможность строительства рядом нового здания в стилистике сохранившихся старинных зданий. Адвоката заинтересовало это предложение, так как «война экспертиз» могла завести в тупик. Он пообещал переговорить с собственником. Определённую роль сыграла информация о вступлении в законную силу в начале октября положения о защитных зонах. После этого действительно начались практические действия собственника по заключению ряда договоров, в частности на выполнение договоров по корректировке предмета охраны памятника и эскизного проекта восстановления здания и строительства рядом здания гостиницы. Я, как координатор группы «АрхиСтраж», а затем уже в качестве заместителя председателя общественного совета при Госкомитете охраны памятников, присутствовал почти при всех переговорах адвоката с председателем Госкомитета. Высказывал замечания или соглашался с действиями сторон. Вот и все «договоренности».

Комментарий «Хранителей Наследия»: При различии в деталях, общий тренд такой «политики» госорганов ясен. Вместо привлечения разрушителей к ответственности и блокировки строительства на территории утраченного памятника, для чего есть все законные основания (т.е. многомесячной судебной эпопеи с малопредсказуемым исходом) – заключение мировых соглашений, которые позволяют «сохранить лицо». Не смирились ведь, боролись, памятник восстановлен или включен в проект нового строительства. Застройщики фактически добиваются своих целей: земельные участки расчищены, стройка идет, пусть в проекты и пришлось вносить незначительные изменения и нести некоторые дополнительные расходы.

Ну а 243-я статья Уголовного Кодекса – это так, для успокоительного чтения на ночь.

Фото: Армен Арутюнов, 74.ru