«Не будем большими немцами, чем сами немцы»

«Не будем большими немцами, чем сами немцы»

12.08.2019
«Не будем большими немцами, чем сами немцы»

Как федеральные установки по охране памятников срабатывают «на земле»

«Хранители Наследия»

В последние дни в Калининграде много говорили об охране памятников архитектуры. В областном правительстве 9 августа прошло на эту тему совещание, на нем руководитель региональной Службы государственной охраны объектов культурного наследия Евгений Маслов докладывал оперативную обстановку, а губернатор Антон Алиханов давал ему ценные указания.

Для нас и наших читателей все нижеследующее ценно не только информацией о состоянии дел с весьма своеобразным наследием самого западного российского региона. Не меньший интерес представляет то, как «федеральные установки» по сохранению культурного наследия на деле срабатывают, когда их начинают применять «на земле». И к чему приводят.

«С ненужной регулярностью»

Для начала – один наглядный пример. Федеральное законодательство требует, чтобы в каждом регионе ежегодно проверяли состояние 20 % памятников федерального значения. Казалось бы, очень полезное требование. 

Но вот Евгений Маслов рассказывает о результатах его исполнения в области: «С промежутком в два-три года мы вынуждены проверять одни и те же юридические и физические лица, которые являются крупнейшими пользователями объектов культурного наследия федерального значения». И называет такой подход к работе вынужденным, а причины для этого – искусственными: «С учетом того, что таких категорийных объектов в нашей области всего 30, мы вынуждены с ненужной регулярностью включать в план проверок Музей Мирового океана, Калининградский областной историко-художественный музей, Музей янтаря и некоторые другие организации». То есть госорган вынужден из года в год проверять одних и тех же благополучных пользователей объектов – хватит ли сил на неблагополучных?

Судя по другим примерам, явно не хватает. 

«В лондонах», Германии и Австрии

С завидной регулярностью мы слышим в последние месяцы призывы Минкультуры РФ раздать все объекты культурного наследия, особенно аварийные и неиспользуемые, частным собственникам, избавив тем самым государство от бремени их содержания и восстановления. 

Это, казалось бы, логично: на десятки тысяч памятников госбюджета не хватит. Однако примеры разрушения памятников и многолетнего, злостного неисполнения требований госоргана их охраны, которые приводил в своем докладе Евгений Маслов, оказались связанными с частными собственниками. А губернатор Антон Алиханов в ответ советовал… по суду изымать памятники обратно в государственную или муниципальную собственность.  

Некоторые собственники памятников, например, успешно скрываются от докучающих им госоргана и судов за границей.   

«Из трёх рассмотренных судами протоколов об административных правонарушениях по двум был отказ в возбуждении дел, в связи со сменой адреса гражданина, проживающего за пределами России, – рассказывал Евгений Маслов. – Будем извещать его заново, составлять новые протоколы».

Губернатор потребовал изымать разрушающиеся памятники у частных собственников: «Обращайтесь в суд, за изъятием обратно в госсобственность. У нас с вами есть пример складов в Железнодорожном: раз штрафовали, два, три. Когда мы объявили о том, что мы занимаемся ревитализацией Железнодорожного, они сказали: «Нет, мы всё сейчас сделаем». Эти-то ни в каких лондонах не живут. Они живут в Зеленоградске. Ну заберите обратно. Почему страна не знает героев своих?!»

sklady.jpg

Тут же выяснилось, что хозяева живут «в Германии и в Австрии».

«Ну, так забирайте их обратно, – настаивал губернатор Алиханов. – Я не понимаю, почему мы отдаем объекты в частные руки и потом наблюдаем за разрушениями. Не надо заниматься штрафами. Эти штрафы не приносят никакого ущерба их положению. Им плевать. Нам всем не плевать».

«Можно изъять все объекты культурного наследия у граждан, проживающих за пределами РФ? – подытожил губернатор. – Я не понимаю, кто эти люди. Никто ничего не делает!» 

Рекордсмены проблемных объектов

Собственники фахверковых складов в Железнодорожном, о которых говорили губернатор с руководителем охранной Службы, – рекордсмены по числу взысканий: их в административном порядке штрафовали шесть раз, и все без толку. За последние годы они превратились в мрачные руины. В 2014 году одно из зданий начали разбирать под вывеской восстановления – да так и забросили.

bastion.jpg

Другой объект, фигурировавший в докладе Евгения Маслова – равелин «Хаберберг» в Калининграде. Несколько лет он был в конкурсном управлении, поскольку частный собственник обанкротился. В 2018 году появились новые владельцы, которые… успели нанести памятнику регионального значения немалый ущерб: инспекторы Службы госохраны при проверке обнаружили значительные разрушения объекта и несоблюдение норм закона при проведении строительных и земляных работ: «Уничтожена часть земляного рва, разрушена часть подпорной стенки, засыпана часть рва с целью расширения проезда. Судебные заседания по выявленным нарушениям еще не состоялись», – констатировал Евгений Маслов.

sovetsk.jpg

Еще один страдающий объект – дом Мюллера-Шталя начала ХХ века в городе Советские (Тильзите). С 2010 года не использовался, в 2015 году куплен частным собственником – и с тех пор разрушается. Противоаварийных работ не было, в октябре 2018 года случился пожар.

«Приведите его (собственника – Ред.) ко мне, – возмутился губернатор Алиханов. – И мы поговорим, чем он живет и чем он зарабатывает. Не надо судов. Не стыдно человеку?» Услышав, что собственник – бизнесмен, губернатор заметил, что «в рамках законодательства есть много нюансов, о которых мы с ним можем поговорить. Пусть он отдаст это обратно, и мы сделаем из этого конфетку сами. Без него»

А когда Евгений Маслов рассказал, что из дома «вследствие бездействия» владельца  украли красивые дубовые двери, и «подавали заявление в МВД по уголовной статье 243, но был отказ в связи с малозначительностью» – губернатор велел: «За моей подписью заявление в МВД». 

Выходит, разрешить проблемы памятников, оказавшихся в руках нерадивых частных собственников, можно только посредством личного вмешательства губернатора. Но ведь памятников в Калининградской области – две тысячи. Этак глава региона должен все прочие дела забросить, да и то времени не хватит.

gospital.jpg

Следующим героем рассказов Евгения Маслова оказалось здание из комплекса бывшего Лебенихтского госпиталя в Калининграде, где собственники без всякого разрешения переделали одну из квартир первого этажа в двухуровневую, углубив подвал на полтора метра…

bank.jpg

И только бывший кредитный банк «Восточнопрусский ландшафт» 1899 года в Калининграде, судя по докладу Маслова, страдал не от частных рук, поскольку находился в ведении Минобороны РФ. Теперь он будет передан в собственность региона.

«У нас глаз заточен на выявление недостатков»

Общую картину состояния дел с охраной наследия в Калининградской области дает пространное интервью руководителя региональной охранной Службы Евгения Маслова, которое он дал местному информационному ресурсу  накануне совещания в областном правительстве. 

maslov.jpg

Для начала выяснилось расхождение в подсчетах поголовья памятников с федералами. На простой вопрос – «Сколько памятников сейчас в регионе?» – руководитель госоргана отвечал так: 

«Больше 1700, ближе к 1800. Но если вы откроете на официальном портале Минкульта федеральный реестр, там наших объектов будет под две тысячи. Потому что они считают каждый элемент ансамбля отдельным объектом. К примеру, в нашем списке указан просто «Пестрый ряд» в Черняховске. А в федеральном вместе с ним еще 20 входящих в этот жилой комплекс элементов. Если считать вместе с такими элементами, то в Калининградской области около 2000 объектов культурного наследия. Даже, наверно, больше.

Количество памятников постоянно растет за счет выявления новых объектов, прежде всего археологических. Не всегда согласен с постановкой на учет отдельных памятников археологии. Не все археология, чему сто лет, но законодательство сейчас устроено таким образом, что мы должны в трехдневный срок после получения соответствующего заявления поставить объект на учет. И только потом уже принять окончательное решение. Но найти в поле куски керамики, возможно, привезённые туда, извините, вместе с навозом, и сказать на основании этой керамики, что здесь было древнее поселение… Есть у меня сомнения, в общем».

Из этого богатства удовлетворительным Евгений Маслов считает состояние меньше ста памятников. Но и здесь есть тонкости: «Вот, например, замки. Наименования большинства таких объектов начинаются со слова «руины». Какое нормативное состояние может быть для руин? На самом деле значительное число объектов в удовлетворительном или хорошем состоянии. Те же многоквартирные дома».

«Впрочем, – заметил руководитель госоргана, – у сотрудников Службы в большей степени критическая оценка объектов преобладает. Это своеобразная служебная деформация. У нас глаз заточен на выявление недостатков. Периодически, когда надо подготовить презентацию к докладу и требуется хороший панорамный вид какого-нибудь объекта, найти такой очень сложно. Открываешь базу фотофиксаций по объектам культурного наследия, смотришь – 500 фотографий в архиве, и на всех – трещины, сколы, побитые куски и прочее. Мы так настроены видеть, к сожалению».

В аварийном состоянии, по словам Маслова, примерно 10–15 процентов памятников. Причем, в интервью он говорит, что больше всего «неудовлетворительных» объектов – на балансе у муниципальных учреждений, а «заброшек» – больше всего в федеральной собственности.   

Этапы госохраны

За «последние лет пять-шесть», по словам Евгения Маслова (он руководит Службой госохраны с апреля 2015 года, официально утвержден в должности в сентябре 2016-го), в работе госоргана «произошли существенные изменения». 

А именно: «Ещё в 2013 году у нас ни один памятник не был обеспечен зонами охраны и единицы имели разработанные и утверждённые в установленном порядке границы территории… Сейчас у нас памятники на 90% обеспечены зонами охраны. Это явный прорыв, на мой взгляд.

Также мы сильно повысили процент обеспеченности памятников охранными обязательствами, причём уже по новой форме. Начиная с 2014 года подняли процент регистрации в федеральном реестре памятников истории и культуры с нуля до 100 %».

Меняется и ситуация на объектах: «С каждым годом заметно растет количество выдаваемых разрешений на проведение работ по сохранению. На два-три десятка ежегодно… Количество только регламентируемых службой работ увеличивается, а это значит, что появляется больше проектов, повышается их качество. Есть положительные изменения как в части конкретных знаковых памятников, которые наконец отреставрированы, отремонтированы или находятся сейчас в процессе работы: дом Канта, Кройц-аптека – так и по некоторым группам объектов». (Дом Канта, еще 4 года назад служивший притчей во языцех, отреставрирован, но за это, скорее, благодарить надо Владимира Путина; что же касается Кройц-аптеки в Калининграде, то после обрушения летом 2016 года  честнее говорить уже о «новоделе» на месте памятника – Ред.)

Компромиссные позиции госохраны

Очень интересны рассказы Евгения Маслова о «компромиссах» на которые вынуждена идти Служба госохраны – ради реального восстановления памятников архитектуры.

Первый компромисс касается болезненного для всех регионах вопроса о многоквартирных жилых домах:

«Еще пять лет назад не было никакого просвета касательно многоквартирных домов-памятников, а в регионе их более 400. Охранные обязательства выдаются на квартиру. На общее имущество жильцов – фасады, балконы и подвалы – мы можем выдавать только управляющим компаниям и ТСЖ в том случае, если в договоре с управляющей компанией собственники жилья пропишут пункт, что делегируют эти полномочия. А никто не делегирует, потому что понятно, что стоимость коммунальных услуг возрастет.

Но начал действовать Фонд капитального ремонта, и ситуация изменилась. При этом надо понимать исходные условия. Фонд не имеет права по своим внутренним нормативам использовать реставрационные расценки при работе на домах-памятниках. Они используют ремонтные расценки, которые всегда дешевле. Тем не менее мы находим компромиссы. Мы как контрольно-надзорный орган – с фондом, фонд – с подрядчиками. И находим чаще всего оптимальные решения, которые позволяют ремонт превратить в реставрацию. За большинство объектов мне, например, не стыдно… Можно настаивать исключительно на реставрационных расценках, но снизится объем. Если сравнивать ситуацию с другими регионами, то по количеству и по качеству мы будем если не на первом месте, то в тройке лидеров точно. В среднем сейчас мы делаем 40–50 многоквартирных памятников-домов в год, при реставрационных расценках это получится не больше одного-трех домов.

«То есть можно говорить, что в этом вопросе служба занимает компромиссную позицию?» – переспросил интервьюер.

«Да, я честно признаюсь, – отвечал Евгений Маслов. – Когда-то казалось, что мы никогда не сдвинемся с мертвой точки, а сейчас появилась возможность через несколько лет полностью закрыть проблему с многоквартирными домами-памятниками. Сейчас вопрос решён где-то на треть. Это очень много».

ken2.jpg

На кирху в Новоколхозном (Ной Аргенингкене) водружают золотую маковку. Апрель 2018 года

На другой компромисс, правда, эстетического свойства, приходится идти при восстановлении епархией Русской Православной церкви переданных ей зданий бывших лютеранских кирх. 

Рассказав, что из бюджета епархии «выделяются небольшие (в этом году – пять миллионов рублей) средства, которые позволят какие-то работы провести на одном-двух объектах, например, по консервации», Евгений Маслов обрисовал общую картину:

«Порядка 150 объектов культурного наследия в 2010 году передали епархии. Передали в плохом состоянии. Со стороны государства предполагалось финансовое содействие, которое оказалось не совсем таким масштабным, как все надеялись. Но церковь работает с такими объектами. Обратите внимание, культовые здания, переданные начиная с 1986 года до 2010 года, они все приведены в порядок, восстановлены. А когда сразу столько подарили... Никто при этом не снимает определенной вины с епархии, но, поверьте, у РПЦ нет никакого равнодушия к вопросам сохранения этого наследия».

«Вы считаете допустимым, – спрашивает интервьюер, – когда на кирху ставят не исторический пирамидальный купол, а полукруглую маковку? Такие работы согласуются?» (Характерные примеры такой «реставрации» – кирхи в Новоколхозном (Ной Аргенингкене) или Большакове (Гросс Скайсгиррене; см. заглавное фото) – Ред.)

«Возможно, со мной не согласятся общественники, краеведы, даже специалисты, – ответил Евгений Маслов, – но, на мой взгляд, в таких случаях важно следующее: главное, что здание не просто сохраняется, а восстанавливается забытый некогда функционал, оно становится религиозным. И есть еще один аспект. Вот кирха Арнау — изначально католический храм. Затем его передали лютеранам, были переделки внутри, на крыше также появились новые объекты, соответствующие лютеранской традиции. Своим более молодым коллегам я в таких случаях говорю: «Давайте не будем стараться быть большими немцами, чем сами немцы». Немцам было можно, они перестраивали кирхи. Подслушал у наших «охранников» хорошую фразу: не люди для камней, а камни для людей».

«Главное — не кара, а профилактика и результат»

Рассказывая о преследовании нарушителей законодательства, Евгений Маслов заметил: «Штрафы не всегда, как показывает практика, действуют». И дополнил уже известную нам историю о штрафовании собственников фахверковых складов в Железнодорожном: «Штрафы на физлиц по 20–30 тысяч рублей… В итоге мы заявили, что начинаем объект у них изымать… Но один из собственников заявил: пожалуйста, не спешите, обращался лично к губернатору. Обещал приступить к реставрации в этом году. Мы ждали до августа, спросили: где восстановление, а человек обманул. Поэтому склады будем изымать. Придется это добро «повесить» на муниципалитет. Другого решения нет. Вкладывать сейчас деньги из областного бюджета не можем — это нецелевое расходование. Готовы через СМИ обращаться к собственникам: может, они согласятся бесплатно передать здание в областную собственность. Это будет быстрее. Мы готовы принять и сами за свой счёт отремонтировать». «В целом, – говорит Евгений Маслов – подход службы такой: главное – не кара, а профилактика и результат… Даже если бы неуклонно росли размеры штрафов, всё равно от этого состояние объектов не улучшается. Кстати, чем состоятельнее человек, тем профессиональнее у него юристы. Мы проводим проверку, готовим протокол, начинаются буксования на стадии надлежащего уведомления собственника — люди знают, как правильно отказываться от получения протокола. А потом мы приходим в суд и проигрываем, потому что они говорят: "А нам никто ничего не предоставлял"

Кроме штрафов, мы пытаемся инициировать и уголовные дела. Сейчас регион последний среди субъектов по их количеству в сфере нарушения законодательства об ОКН. Ежегодно два-три дела. Чаще всего в возбуждении уголовных дел отказывают».

Привлечение инвестиций

На вопрос о льготной программе «Аренда за рубль» Евгений Маслов ответил откровенно: «Формально она работает, по сути — нет. По факту это не так, как красиво названо. Само здание за рубль, а земля уже в аренду по другой стоимости. Большого количества желающих нет, хотя периодически спрашивают. Первый форт никто не берёт, Бальгу никто не берёт. Взяли бастион Грольман, но организация санкт-петербургская, похоже, не справляется. Возможно, придётся изымать. В этой ситуации губернатор пытается комплексно решать проблему, старается подключать в программу аренды памятников совершенно разные структуры в правительстве области.

Но предприниматель всё-таки заточен на получение коммерческой прибыли. Его в первую очередь интересует расположение: Калининград, ближе к центру, на путях людских потоков, чтобы покупателей больше. А когда предлагаешь военный городок или кирху, интерес падает».

Фото: rugrad.eu, Евгений Абарюс, Дарья Чукомина, соцсети, WikimediaCommons

На главную