История одного увольнения

Как губернатор и митрополит критиковали бывшего замкомандующего ракетной армии и что из этого выйдет для национальной системы охраны культурного наследия

Константин Михайлов

Среди всех руководителей органов охраны памятников в российских губерниях, с которыми довелось иметь дело, я особо ценил Евгения Ивановича Гранкина, начальника Госинспекции по охране объектов культурного наследия Владимирской области. За неповторимость.

Это должно было случиться

Он сочинял стихотворные гимны работников органов охраны памятников и исполнял их на всероссийских съездах. «Хранители наследия, сражайтесь до последнего!» – был там рефрен. Невольно я примерял его к названию сайта, которым заведую. «До последнего хранителя», думал я про себя.

Он постоянно ездил по районам и городам, встречался с местными администраторами, бизнесменами, обычными жителями – бесконечно им все объяснял, доказывал, убеждал их, уговаривал, заговаривал – про нашу охрану памятников и ее законы и процедуры. 

Евгений Иванович приветствовал собеседника словами «Здравия желаю!», а прощался – «Честь имею!» 35 лет в армии, в которую он пошел, хотя юному Гранкину в Ростове-на-Дону прочили спортивную карьеру: играл в футбол за команду мастеров, даже выходил на поле против легендарного Виктора Понедельника. Начинал службу на Байконуре, следил за полетами космических кораблей. Военную карьеру закончил в 2008 году, в звании полковника, заместителя командующего 27-й Ракетной армии, в которую входили шесть дивизий и сотни ракетных комплексов. 

Четыре высших образования, включая Военно-политическую академию в Москве. Прямой, активный, деятельный, не лезущий за словом в карман, даже и в присутствии начальства – в возрасте, когда многие сверстники лишь вспоминают минувшие дни и поливают грядки на дачах. И святая уверенность, что все должно быть по закону – особенно уместная в нашей сфере охраны памятников, которая как будто придумана для того, чтобы наилучшим образом иллюстрировать известную поговорку о поворотах дышла. 

Когда-нибудь это должно было случиться. Даже удивительно, что Евгений Гранкин продержался в должности начальника областной охраны памятников одиннадцать лет. И вот 27 августа стало известно, что он увольняется. С 5 сентября 2019 года. Официально – по соглашению сторон. Неофициально – потому что больше не хочет работать в команде нового губернатора Владимира Сипягина. Решение окончательное и обсуждению не подлежит. «Я устал доказывать, что защищаю памятники, а не разрушаю их», – цитируют Гранкина местные СМИ. «Не хочу больше работать в такой обстановке», – сказал он ТАСС.   

Злополучная школа-памятник в Гусь-Хрустальном, где рухнул потолок

Школьный потолок

Непосредственный повод к отставке – обрушение потолка в актовом зале школы № 13 в городе Гусь-Хрустальном, вследствие чего школа не открылась 1 сентября. За это Евгений Гранкин удостоился губернаторской критики. Причем здесь Гранкин, разве его дело было чинить школьную крышу или потолок, который рухнул еще 18 августа? 

Школа в Гусь-Хрустальном с 1998 года числилась объектом культурного наследия. По закону, ремонт должен идти по проекту, проект пройти историко-культурную экспертизу, проектировать и выполнять работы должны организации, имеющие специальные лицензии. То есть требуется больше денег и времени, по сравнению с обычным потолком в обычной школе. 

Что школу № 13 требуется ремонтировать, знали давно, актовый зал был закрыт еще в 2017 году. В городском бюджете на историко-культурные экспертизы и лицензированные организации денег не заложено, поэтому выход из положения придумали простой – снять со школы статус объекта культурного наследия. Еще в марте 2019 года мэрия Гусь-Хрустального обратилась с такой просьбой в Госинспекцию Евгения Гранина. Госинспекция отвечала, что и в ее бюджете на такие дела денег не предусмотрено, ищите средства в городской казне, да и результат историко-культурной экспертизы не гарантирует снятия статуса объекта культурного наследия. 

Госинспекция могла бы еще добавить, что статус памятника с охраняемого объекта может снять только Правительство РФ, а оснований для этого нет: не считать же таковым то, что городские власти довели памятник до аварийного состояния, а финансировать предусмотренные законом процедуры не хотят.

Но главное-то было сказано, и похоже, именно этого Гранкину не простили. Ведь это по закону, действительно, историко-культурная экспертиза у нас объективная и беспристрастная, исходит из исторических и художественных обстоятельств. А по практике, чтобы не говорить «по понятиям» – российские чиновники, собственники памятников и иже с ними давно привыкли: кто заказывает и оплачивает эту экспертизу – заказывает и оплачивает ее нужные выводы. Евгений Гранкин, по этой логике, должен был обеспечить нужные выводы, а он повторяет во всех интервью, что все должно быть по закону. Не обеспечил – стало быть, он и виноват.

Очень удобно для всех, особенно для тех, кто годами наблюдает, как разваливаются вверенные их попечению объекты культурного наследия, а когда где-нибудь рушится потолок, говорят – это охрана памятников виновата, мы хотели починить, а они нам не позволяют, да и закон о культурном наследии надо менять.

Не исполнять надо закон, а менять. Ведь если исполнять закон мы не можем и не хотим – это же закон виноват, верно?

Благовещенский собор 1683 года в Вязниках Владимирской области. Изменены исторические цвет и форма куполов и кровли

Залп церковной артиллерии

Несколькими днями ранее, 23 августа, владимирскую Госинспекцию по охране памятников вместе с отстаиваемым ею федеральным законом о культурном наследии подвергли резкой критике представители Владимирской митрополии Русской Православной церкви во главе с владыкой Тихоном. 

Публичный скандал этот был неожиданным, поскольку связан он оказался с таким благородным и богоугодным делом, как реставрация и возрождение руинированных и заброшенных храмов. Казалось бы, это многотрудное дело требует объединения усилий церковных и светских властей, не говоря уж об общественных деятелях и волонтерах. 

Однако на специально созванной пресс-конференции митрополит Владимирский и Суздальский Тихон убеждал просвещенную публику, что исполнение требований закона о наследии, на котором настаивает Госинспекция по охране памятников, приведет только к их разрушению. 

Митрополит Тихон, назначенный на Владимирскую и Суздальскую кафедру в декабре 2018 года, до этого был владыкой Новосибирской митрополии. Там он обрел всероссийскую известность в 2015 году, после жалобы в прокуратуру на кощунственность оперы «Тангейзер» в Новосибирском театре оперы и балета. Через несколько месяцев после этого директор театра Борис Мездрич был уволен, а митрополит провел обряд освящения здания театра.

Не знаю, будут ли во Владимире освящать офис Госинспекции по охране памятников после увольнения Евгения Гранкина, но именно ее церковные пастыри обвинили в наложении на приходы непосильных обязательств и чуть ли не в новых «репрессиях» священнослужителей. 

Сначала были оглашены цифры. В епархиях Владимирской митрополии в руинированном состоянии – 53 храма, в аварийном – 122, в неудовлетворительном – 81. Еще 135 храмов нуждаются в реставрационных работах. Но почему-то выходило, что виновата в таком положении вещей Госинспекция по охране памятников. 

«Есть сложности в консервации храмов. В других епархиях нет такой проблемы, – говорил митрополит Тихон. – Консервация храмов идет безболезненно, договариваются на местном уровне, потому что большинство памятников регионального значения. У нас тоже региональные памятники, но у нас, конечно, это непробиваемо. Чтобы сделать консервацию или чтобы сделать благоустройство требуют полный проект восстановительных работ. Сам проект стоит до нескольких миллионов рублей, и поэтому епархия не в силах.

Есть еще одна проблема — охранные обязательства. Раньше до 2003 года был охранный договор, где было двухстороннее соглашение о восстановлении. Сейчас с выходом 73-го федерального закона все очень ужесточилось и называются нереальные сроки». 

Поэтому священники находятся, по выражению владыки Тихона, «под угрозой репрессий» – или за то, что выполнят минимальные работы по консервации, или за то, что не успели восстановить аварийный храм в указанные сроки.

Как было объявлено на пресс-конференции, за последние полгода Владимирская митрополия получила от охранной Госинспекции более трех десятков предписаний за попытки привести в порядок церковные объекты. Боголюбовский монастырь был оштрафован за побелку облупившейся стены. С куполов монастыря в селе Добром требуют убрать позолоту и вернуть им черный цвет. Не разрешили даже поменять сгнившие доски в полу колокольни Успенского собора во Владимире (это вообще-то памятник ЮНЕСКО, и любые разрешения по нему должно давать Минкультуры РФ, но митрополии, видимо, не до нюансов – К.М.).

«Что-то мы могли бы сделать хозспособом, так как сам народ заинтересован сохранить свои святыни, но такие законы мешают восстановлению наших святынь. И я думаю, что через 10-15 лет мы утратим еще сотню и сотню храмов, если такое будет отношение», – заявил митрополит Тихон. И призвал разрешить восстанавливать храмы «по упрощенной схеме».

Протоиерей Евгений Липатов, пресс-секретарь Владимирской и Суздальской митрополии, добавил: «Даже закрыть крышу, чтобы стены до конца не разрушились, до фундамента, мы не можем. Любые работы приостанавливает Инспекция по охране памятников культурного наследия. Вот таких памятников, таких храмов у нас более 50». 

Надвратная Всехсвятская церковь Благовещенского монастыря в Вязниках. XVIII век. Изменены исторический цвет и очертания главы храма

Святая простота

К чему приводит восстановление церковных памятников архитектуры «хозспособом», «по упрощенным схемам», без проектов, экспертиз и согласований – мы уже описывали в январе 2019 года. Деревянные часовни XVIII века обшивают виниловым сайдингом, алтари старинных храмов обкладывают плиткой не хуже чем магазины на провинциальных рынках, фасады перелицовывают до неузнаваемости. Памятники архитектуры перестают быть памятниками. 

Объяснения простые – на законные процедуры у бедных приходов и доброхотов нет времени и денег. На претензии ответ тоже простой – что, лучше будет, если останутся руины или все через год-два рухнет?

Изучать законы и вникать в процедуры сторонникам «упрощения», видимо, недосуг. Никакой закон не требует составления полных проектов реставрации памятника, чтобы побелить стену или залатать дыру в крыше. «Упрощенные процедуры» как раз в действующем законе и инструкциях предусмотрены – для противоаварийных и консервационных работ, когда можно представить в госорган охраны памятников только рабочие чертежи и т.п. Единственное, чего закон не позволяет – самоуправства и самовольных действий на памятниках архитектуры. Особенно на аварийных – там ведь можно не только памятнику навредить, но и себе же на голову его уронить. 

Владимирская церковь 1716 года во Мстере. Изменены цвет, покрытие и очертания главы памятника архитектуры федерального значения

Но и в аргументах сторонников «упрощения» есть своя правда: слова «Охраняется государством» не могут быть просто декларацией. Государство декларирует заботу о культурном наследии и требует соблюдения законов, но само эту заботу не проявляет. А тех, кто проявляет, преследует проверками и штрафами.

Надзорная и контрольная деятельность в области охраны памятников в государстве есть. А вот дальше приходится перечислять то, чего нет. Ни общегосударственного Фонда восстановления памятников архитектуры, ни общегосударственных лотерей, доход от которых идет на сохранение культурного наследия (распространенная европейская практика), ни системы страхования памятников и работ на них (один из ответов на вечный вопрос – откуда денег взять), ни системы экономических преференций и льгот для инвесторов в восстановление наследия (о ее зарождении мы писали в июле 2019 года). 

Если бы все это было и работало, то и «упрощений», возможно, никто бы не просил. Но чтобы это было и работало, государство должно заниматься не только надзором, но и креативным менеджментом в сфере сохранения культурного наследия и развития экономики регионов на его основе.

А если просто ждать бюджетных денег, то на восстановление церковных памятников Владимирской области потребуется 200 лет. Если не ждать… то «хозспособом» можно угробить их гораздо быстрее. Что выбираем?

Борисоглебская церковь 1840 года в селе Золотая Грива Вязниковского района. Уничтожены северный и южный фронтоны памятника архитектуры регионального значения

«Я – офицер. Я делаю свое дело. Почему я должен оправдываться?»

«Да, я принял такое решение. Я и губернатору сказал – не буду с вами работать,  честь имею, – пояснил мне Евгений Гранкин. – Я офицер, я написал рапорт. Работодатель у меня не губернатор, а государство. Но и от него, от федерального министерства культуры, не ощущаю поддержки. Меня делают заложником ситуации: федеральное законодательство требует одного, а мне предлагают делать по-другому, прикрывать чьи-то промахи. Понимаю, что многим и многим я здесь за годы работы «наступил на мозоль». О школе в Гусь-Хрустальном я еще в апреле их представителям объяснял, как сделать все по закону. Дождались августа, прибежали, обвиняют нашу инспекцию, что не дала отремонтировать школу. Предписания? А что делать, если происходит беспредел на памятниках федерального значения, как в Суздале? А меня обвиняют, что я «обострил отношения» с митрополитом». 

«Одиннадцать лет я требовал и требую, – продолжал Евгений Гранкин, – что при любых работах на объектах культурного наследия должны соблюдаться нормы закона: проектная документация, согласования. Я делаю свое дело. Почему я должен оправдываться за то, что инспекция работает? Делать поблажки? Можно все смягчить, упростить. Но что тогда останется от памятников? Не только священники, многие предприниматели мне говорят: вот, мы все сделаем быстро, без проекта, без экспертизы. Я отвечаю: извините, у нас дома, мосты, дороги строятся же по проектам. Почему памятники архитектуры должны быть исключением?»

К сожалению, нынешний – не знаю, сколько он продлится и каких жертв потребует – тренд в охране памятников именно таков: они должны быть исключением-упрощением. К этому призывают с самых высоких трибун, и мы об этом тоже писали – в июне 2019-го. 

Похоже, Евгений Иванович Гранкин просто попал под этот тренд. На соблюдение законов нам жалко усилий, времени и денег. Поэтому те, кто призывает законы соблюдать, вызывают раздражение и гнев.

Поэтому их очень просто объявить виноватыми и заменить более удобными людьми. Которые готовы к «упрощениям». 

Успенская церковь 1826 года в селе Успенский Погост Вязниковского района. Изменены исторические цвет и очертания куполов памятника архитектуры регионального значения

И что из этого выйдет

Некоторое время назад, за несколько недель до истории с Евгением Гранкиным, в редакцию «Хранителей Наследия» пришло письмо краеведов, в котором рассказывалось о приключениях церковных памятников Вязниковского района как раз Владимирской области. 

Фотографии (см. выше и ниже), приложенные к письму, иллюстрировали как раз то, с чем пыталась бороться областная Госинспекция по охране памятников при ремонтах и реставрациях.

Ряд волшебных изменений Казанской деревянной церкви 1754–1758 гг. в селе Налескино Вязниковского района, памятника архитектуры федерального значения  

Искажение исторических очертаний глав и изменение их цвета (Благовещенский собор и Всехсвятская церковь Благовещенского монастыря в Вязниках, Владимирская церковь во Мстере). Уничтожение классических фронтонов на фасадах (Борисоглебская церковь в селе Золотая Грива). Разрушение деревянной церкви XVIII века и замена ее новым строением (Казанская церковь в селе Налескино). Замена исторических куполов невообразимым «новоделом» (Успенская церковь 1826 года в селе Успенский Погост). Снос церковной трапезной XVIII века (Троицкая церковь в селе Успенский Погост).

И так далее – там было гораздо больше адресов. Это только один район Владимирской области. 

Снос трапезной Троицкой церкви XVIII века в селе Успенский Погост Вязниковского района, памятника архитектуры регионального значения

И эти кадры свидетельствуют вовсе не о том, что в стране нет денег на восстановление памятников. Они – как раз о том, что деньги находятся. 

Но инвестиции приводят к противоположному результату: искажению, а то и уничтожению памятников. 

А это и называется: кризис системы государственного управления сохранением культурного наследия, которая не может защитить даже таких своих преданных бойцов, как Евгений Иванович Гранкин.

Фото: администрация Владимирской области, gus-info.ru, архив редакции.

Текст опубликован в журнале «Огонек», № 34 от 2 сентября 2019 года