15 экспресс-интервью о судьбах культурного наследия в России и мире в 2015 году
От Флоренции до Иркутска - реставраторы, архитекторы, эксперты, градозащитники отвечают на новогодние вопросы «Хранителей Наследия»
«Хранители Наследия»
Подвести итоги 2015 года в сфере реставрации и сохранения культурного наследия мы решили доверить героям наших публикаций, экспертам, комментаторам, читателям и вдохновителям. Словом, всем – для кого и вместе с кем мы работаем. А с кем же еще и итоги подводить?
Мы публикуем сегодня ответы на вопросы нашей специальной новогодней анкеты. Получилось 15 экспресс-интервью о судьбах культурного наследия в России и мире в 2015 году.
Примечательно, что наши эксперты даже на столь короткой дистанции часто диаметрально противоположно оценивают одни и те же явления и факты, например, новую редакцию федерального закона о наследии, реставрацию собора в Ново-Иерусалимском монастыре, ситуацию в охраной наследия в Москве и других регионах и т.п. Читайте и сравнивайте: сравнение – лучший метод познания.
Участники новогоднего опроса «Хранителей Наследия»:
Юрий Веденин, член Оргомитета Всероссийской премии «Хранители наследия», создатель и первый директор Института Наследия имени Д.С. Лихачева, Москва;
Анна Давыдова, историк, преподаватель, координатор градозащитного движения «СпасГрад», Нижний Новгород;
Александр Деринг, архитектор, реставратор, организатор волонтерских работ на памятниках архитектуры, Барнаул;
Елена Ициксон, архитектор, реставратор, госэксперт по историко-культурному наследию, краевед, Петрозаводск;
Олег Карнаухов, филолог, участник градозащитного движения, Тамбов;
Марина Климкова, искусствовед, участник градозащитного движения, Тамбов;
Сергей Куликов, главный архитектор Центральных научно-реставрационных проектных мастерских, Москва;
Ольга Мазанова, архитектор, участник градозащитного движения, Ярославль;
Павел Никонов, архитектор, градостроитель, член президиума Санкт-Петербургского отделения ВООПИК;
Марта Полякова, историк, доцент РГГУ, автор учебника по историии охраны культурного наследия в России, Москва;
Александр Пономарев, архитектор, реставратор, публицист, член Центрального Совета ВООПИК, Москва;
Федерика Росси, историк архитектуры и искусства, Институт истории искусств, Флоренция, Италия;
Марина Сахарова, градостроитель, координатор градозащитного движения «Реальная история», Екатеринбург;
Вячеслав Фатин, президент Союза реставраторов России, Москва;
Алексей Чертилов, архитектор-реставратор, эксперт Общественной палаты Иркутской области, председатель Совета Иркутского регионального отделения ВООПИК.
Каковы, на Ваш взгляд, самые большие достижения в сфере охраны памятников и реставрации в 2015 году?
Юрий Веденин: Самое большое «достижение» – это полное отсутствие реальных дел, связанных с охраной памятников. Отдельные случаи восстановления жилых зданий в крупных городах, культовых сооружений, усадебных строений, находящихся в частных руках или в руках государства, трудно отнести к полноценной реставрации. Чаще всего это реконструкция объекта с приспособлением его для новых функций, превращение памятников в красивые игрушки.
Анна Давыдова: Принятие пакета подзаконных актов к обновленному закону №73-ФЗ "Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов РФ".
Александр Деринг: Принятие Госдумой поправок к Закону об объектах культурного наследия в части исторических поселений.
Елена Ициксон: Вступление в действие обновленного закона №73-ФЗ "Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов РФ", а также некоторых подзаконных актов к нему, несмотря на множество правовых «прорех».
Олег Карнаухов: Отреставрированный корпус дворца Ольденбургских в Рамони.
Марина Климкова: Вступление в силу поправок к Федеральному закону №73-ФЗ о культурном наследии.
Реорганизация региональных органов охраны памятников.
Создание в Русской Православной Церкви должности епархиального древлехранителя. Хотя определение об этом Священного Синода РПЦ Московского Патриархата вышло в декабре 2014 года, лишь в нынешнем году на эту должность состоялись назначения, а в июне-июле в Москве прошли курсы. Древлехранители теперь обязаны контролировать соблюдение подразделениями епархий требований к сохранению объектов культурного наследия, находящихся в их собственности (пользовании).
Сергей Куликов: Несмотря на разные мнения и имеющиеся недостатки, все-таки это 315-ФЗ, (закон о внесении изменений в Федеральный закон «Об объектах культурного наследия» - Ред.): там сформулированы базовые понятия, появилась конкретика, связанная с территорией памятника, с регламентами - и это дает надежду.
Положительным моментом стала поддержка Минкультуры концептуального подхода к историко-культурным территориям, то есть подход к территории как к некой целостности. Ощутили мы эту поддержку тогда, когда работали на Соловках, в Выборге и в усадьбе Храповицкого. Если тенденция эта закрепится, то будет основа для будущих форм сохранения, когда используется не просто объемное проектирование и строительство, а системный подход.
Что касается конкретных объектов… Чем старше становишься, тем больше недоумеваешь. И все тяжелее становится объекты принять, даже те, которые делаем мы сами. Чужие трудно судить, потому что плохо знаешь, из чего все это выросло, а свои трудно судить, так как знаешь, какой ценой все это далось.
Ольга Мазанова: Думаю, ряд положений измененного закона 73-ФЗ в редакции 315-ФЗ, например, упрощенный порядок постановки исторических зданий в список выявленных памятников (правда, невысок шанс ее защитить в период выявления, если есть угроза сноса под строительство). А также ужесточение ответственности в законодательстве РФ за порчу памятников, изменение Положения о государственной историко-культурной экспертизе – введение публичности и т.д.
Факт объединения усилий градозащитников страны, обмен опытом, взаимная помощь, оборона против недобросовестных экспертов-«киллеров» (например, спасать Николу Мокрого в Ярославле, опротестовывать экспертизу, «обосновывавшую» строительство рядом с прославленным храмом, помогали градозащитники и эксперты из других регионов).
Павел Никонов: К счастью, удалось преодолеть проект "Набережная Европы" в Санкт-Петербурге. Теперь на этом месте запроектирован Судейский квартал. Новый проект застройки определен на конкурсе. Из всех авторов только один - М. Атаянц - предложил вариант, который учитывает основные претензии к предыдущему проекту - перекрытие видов на Стрелку Васильевского острова, на перспективные виды на собор Князя Владимира. Такой поворот событий можно считать одной из больших побед градозащитного движения. Хотелось бы большего - парка на месте этого квартала. Но все же...
Марта Полякова: Близится к завершению реставрация уникальных объектов, долгое время стоявших в лесах. Пример – ансамбль Ново-Иерусалимского монастыря. Решена проблема актуализации ряда интереснейших объектов промышленной архитектуры в Москве (здания фабрик и заводов, в которых в начале 1990-х годов было остановлено производство).
Александр Пономарев: Работ на памятниках истории и культуры проводится очень много, но выделить достижение, которое открыло что-то очень интересное и важное, не могу, возможно, от того, что нет полноценной информации. Из работ в Москве мне представляется важным сооружение на старом месте храма на Преображенской площади, что стало венцом многолетних трудов и хлопот архитектора-реставратора И.К. Русакомского.
Федерика Росси: Их много, в моей стране это реставрация Помпей.
Марина Сахарова: Установление статуса исторического поселения для города Гороховец (Владимирская обл.), продвижение включения в список Всемирного наследия ЮНЕСКО «достопримечательного места «Остров-град Свияжск». Начало диалога на государственном уровне с градозащитными организациями (съезд в Сочи).
Вячеслав Фатин: То, что появился Союз реставраторов и провел два съезда, появились 35 региональных подразделений. Перед Новым годом мы провели встречу с руководителями региональных подразделений, начался диалог, люди приехали с предложениями, выслушали наши доводы. После Нового года мы начнем осмысление того, какие у нас пути развития и куда двигаться.
Из реставрационных событий - сдача собора в Новом Иерусалиме. Ничего подобного по грандиозности давно не было. Здесь нам нечего стыдиться, и ни одно решение не было кулуарным, что важно. Нет другого такого объекта, который бы проектировался так открыто и так сложно. Мы много раз останавливались и каждый раз обсуждали дальнейшие решения.
Алексей Чертилов: А они есть? Во всяком случае, в наших сибирских регионах я таких не знаю.
Каковы, по-Вашему, самые значительные утраты, потери культурного наследия в 2015 году? Или упущенные возможности?
Юрий Веденин: Продолжается застройка ценных культурных ландшафтов. Законы и правовые документы не работают и легко преодолеваются с помощью денег или близостью к власть имущим. Это и подмосковное Архангельское, и есенинские места под Рязанью. Причём уничтожение культурных ландшафтов идёт повсюду, просто большинство этих потерь происходит незаметно для общества, потому что там либо мало неравнодушных людей, либо их никто не слышит.
Анна Давыдова: Своеобразная "потеря" - это ликвидация старого порядка выявления новых объектов культурного наследия.
Из потерь памятников - утрата деревянной Успенской старообрядческой церкви в г. Иваново в результате пожара; снос последнего в Нижнем Новгороде деревянного "Дома с бельведером" на ул. Новой, 46.
Александр Деринг: По стране трудно сказать, но учитывая упадок экономики и стагнацию бизнеса - утраты значительные. В нашем регионе, Алтайском крае, мы скорбим по утрате знаменитой Лестницы на ВДНХ Алтайского края, постоенной по проекту архитектора В. Казаринова. Нам не удалось ее отстоять.
Елена Ициксон: Присоединюсь к Анне Давыдовой:«Своеобразная "потеря" - это ликвидация старого порядка выявления новых объектов культурного наследия».
Из утрат – шаг за шагом, с каждой новой немасштабной и неуместной постройкой в историческом центре, Петрозаводск теряет свое лицо.
Олег Карнаухов: Здание гимназии № 201 – Школы имени Зои и Александра Космодемьянских в Москве. В Тамбове - снос дома № 82 по ул. Советской.
Марина Климкова: В Москве: доходные дома купца Привалова и Михайлова, исторические сооружения на ВДНХ. В Иванове: старообрядческая Успенская церковь XVII века. В Псковской области: деревянная Никольская церковь XVII века в деревне Заянье. В Тамбове: одно из зданий городской усадьбы Нарышкиных конца XIX века.
Сергей Куликов: Палтога, которая уходит и уходит, и уже даже во время реставрации. Вообще уходящее дерево – самая большая потеря, так как зачастую эти постройки и их формы не имеют аналогов. И сам подход на уровне власти и реставраторов - пока оптимизма не дает.
Ольга Мазанова: - решение об установке памятника князю Владимиру в Москве; пожар, уничтоживший деревянный храм Успения в Иванове; исключение из списков выявленных памятников более 200 храмов в Нижегородской области; массовый снос памятников и кварталов исторической застройки в Москве, Петербурге, ряде городов России.
В Ярославской области - обрушение части сводов и стен и доведение до удручающего состояния памятника федерального значения XVI века - Богоявленского собора Авраамиева монастыря в Ростове Великом.
Марта Полякова: Продолжается реконструкция зданий в центре Москвы, обладающих статусом объектов регионального или даже федерального значения. «Строительный бум», характерный для современного общества, изменил облик многих уголков старой Москвы. Их сейчас становится все меньше.
Александр Пономарев: Самое печальное то, что не остановлен поток утрат исторического наследия, который обусловлен изменением распределения населения по территории страны и алчностью чиновников.
Федерика Росси: То, что было разрушено Исламским государством.
Марина Сахарова: Масштабное повсеместное разрушение бесхозных объектов, сокращение территорий памятников и охранных зон с последующей застройкой (как пример - Архангельское), губительные «реставрации» (как пример собор Ново-Иерусалимского монастыря).
В Екатеринбурге: застройка на территории Дома Афониных и в Усадьбе Беленкова (район Царского моста, старообрядческая заимка), дорога, прокладываемая прямо по ансамблю городской больницы (памятник архитектуры авангарда), изменение исторической планировки города в районе пл. Коммунаров.
Вячеслав Фатин: Снесенный Военный госпиталь в Лефортове, не очень хорошо дела обстоят с деревянным зодчеством.
Алексей Чертилов: Российское деревянное зодчество вообще, в том числе народное зодчество, городская архитектура, в частности в Сибири повсеместно.
Какие самые большие угрозы для наследия (сомнительные проекты реставрации, проекты новой застройки, сноса исторических зданий, юридические или административные нововведения) проявились в 2015 году?
Юрий Веденин: Одним из самых опасных прецедентов может быть создан в Кремле, где делается попытка восстановить давно утраченные комплексы монастырей. В Москве появятся ещё несколько «монстров», начало которым положило возведение нового храма Христа Спасителя. Второе явление связано с тем безобразием, которое задумано и уже начинает реализовываться на Соловецком архипелаге. Это вновь возводимое здание музея и вновь принятый генеральный план Соловецкого поселения.
Анна Давыдова: 1. Деятельность девелоперов и застройщиков. 2. Недобросовестность, безразличие, леность, коррупция чиновников органов государственной охраны памятников. 3. Активная деятельность недобросовестных экспертов, аттестованных Минкультом РФ. 4. Несовершенство законодательства, отсутствие некоторых важных подзаконных нормативно-правовых актов, например, положения о предмете охраны. 5. Варварская реставрация.
Александр Деринг: Нас очень тревожит судьба главного архитектурного шедевра, самого ценного ансамбля бывшего Барнаульского серебро-плавильного завода. Есть угроза его разрушения из-за отсутствия должного ухода. Наше волонтерское движение «Субботники на Спичке» предпринимает усилия по частичному поддержанию территории. Работы ведутся под надзором моим (как профессионального реставратора) и комитета по охране культурного наследия при Управлении культуры администрации Алтайского края.
Елена Ициксон: Мне кажется, угрозы наследию в Карелии отражают, общую ситуацию по стране:
1. Агрессивная активность строительного бизнеса в Петрозаводске.
2. Отсутствие реальной государственной поддержки в виде достаточного финансирования на всех этапах – от выявления до ремонта-реставрации.
3. Вялая позиция (по некоторым «избранным» объектам) органа государственной охраны памятников.
4. Деятельность «послушных» экспертов, активно привлекаемых на «усекновение» предметов охраны объектов наследия.
5. Несовершенство охранного законодательства, практическая невозможность применения его в судебной практике.
6. В Петрозаводске и Карелии – уход с поста министра культуры Елены Богдановой, последовательной защитницы культурного наследия.
7. Увеличивающееся число памятников деревянного храмового зодчества Русского Севера с «зависшей» реставрацией и неясными перспективами ее продолжения и завершения.
Олег Карнаухов: Снос «14 корпуса» в Московском Кремле. В Тамбове - строительство ТРЦ «Альбион» в непосредственной близости от выявленного объекта культурного наследия «Державинский мост».
Марина Климкова: Несоблюдение законов. Некомпетентность и коррупция в органах охраны памятников. Недобросовестные эксперты, получившие лицензии Министерства культуры на проведение государственной историко-культурной экспертизы.
Проект устройства серии фонтанов в парке усадьбы Асеевых (федеральный памятник) в Тамбове, которых никогда ранее там не было.
Сергей Куликов: Фактор невежества - самый тревожный. Вот, например, я родился в Костромской губернии, мой дед был там егерем, я у него часто гостил. И мне этот край дорог. Там появилась такая затея – воссоздание Костромского кремля. Сначала идея была фантазийной, возникла инициативная группа, завели страничку в фейсбуке… И вдруг – появилась поддержка. Приезжал даже министр культуры, который пообещал помощь, по крайне мере, методическую и моральную. Возник и инвестор. Все это назревает постепенно. Для меня боль в чем? Был там весной, прошелся по центру Костромы. И сердце мое восхитилось: настолько цельный ансамбль, настолько сохранившийся, особенно на фоне других верхневолжских городов. Есть немного запущенная набережная, но ее можно очистить. В принципе, когда мы говорим о новых номинациях в списки ЮНЕСКО – вот, пожалуйста, центр Костромы.
Но если воссоздание кремля воплотится в том виде, в котором планируют, и при том исполнителе, который намечается, боюсь, что все разговоры о ЮНЕСКО закончатся. Конечно, есть случаи, когда воссоздавать нужно, даже есть в ЮНЕСКО стандарт практики, когда воссоздание необходимо для национальной идентификации, так было с пригородами Ленинграда после войны. Случай с Костромой довольно сомнительный. Понятно, что ожидаются политические дивиденды. Некоторые чиновники на местах «ловят» тренды и понимают, что помощь православной церкви – это хорошо. Градозащита и исторические памятник – не очень хорошо, так как непонятно, как с этого иметь деньги. И это следствие отсутствия понимания градоэкономики в целом, отсутствие понимания рисков потери наследия. Поэтому ЦНРПМ всегда говорит, что для таких городов надо делать концепцию: понимание соотношения нового и старого, того, как старое влияет на новое. Только в результате такого диалога возникает то, что в Европе называется Centro Historico, то есть знание биографии города, формирования его лица. Это не просто любовь к камням, это любовь к себе, своей стране, традициям семье. Если мы считаем себя частью мировой культуры, то давайте свою эту часть ценить.
Ольга Мазанова: Планы строительства «Мортонграда» в Подмосковье. Планы строительства небоскреба Лахта-центра в Петербурге. Угроза нового строительства на Соловках, объекте ЮНЕСКО. Угроза нового строительства вокруг Архангельского. Введение в 2015 г. новых регламентов достопримечательного места - исторического центра Ярославля, угроза корректировки регламентов в пользу застройщиков, что повлечет за собой массовую точечную застройку в зоне ЮНЕСКО и уничтожение нестатусной исторической застройки. Угроза многоэтажной точечной застройки у храмового ансамбля Николы Мокрого в Ярославле, угроза уничтожения культурного слоя 17-13- 11 веков у храма Николы Мокрого.
В тяжелейшем состоянии находится монументальная живопись в многих храмах XVII-XIX вв. в Ярославле и области (Богоявленский собор Авраамиева монастыря и др.) и по России. В тяжелом физическом состоянии находятся многие сельские храмы, разрушающиеся дворянские усадьбы в Ярославской области и других регионах. Снос и поджоги деревянной городской застройки по всей России. Деградация исторической среды в малых городах (Тутаев, Гаврилов-Ям, Ростов Великий и др.).
Павел Никонов: Самой большой угрозой как наследию Санкт-Петербурга, так и всему культурному наследию России считаю планы строительства небоскреба высотой 462 метра на берегу Финского залива в Лахте под Петербургом. Силуэт этого небоскреба самым ужасным образом вторгнется в самые ценные панорамы Петербурга:
- в панораму стрелки Васильевского острова, где он возникнет в пространстве между зданием Биржи и правой Ростральной колонной, и визуально будет восприниматься равным по высоте Ростральной колонне. Этот вид придется наблюдать с Дворцовой набережной напротив Эрмитажа.
- при движении по Дворцовой набережной от Эрмитажа в сторону Троицкого моста силуэт будет перемещаться. На мгновение он скроется за Ростральной колонной, потом возникнет правее ее, и уже около Троицкого моста его придется видеть над Петропавловским собором между его шпилем и куполом, равным по высоте куполу.
Экспертиза, проведенная ИКОМОС, полностью подтвердила эти опасения и привела множество других примеров ожидаемого вторжения этого объекта в охраняемые панорамы объекта всемирного наследия - города Санкт-Петербурга.
Марта Полякова: Стремление придать «туристический блеск», привлекательность подлинным объектам стало причиной появления ряда сомнительных по научной ценности проектов, например, проект воссоздания Чудова и Вознесенского монастырей в Московском Кремле.
Александр Пономарев: Главная угроза историческому наследию, при отсутствии укоренившейся в стране частной собственности, исходит от чиновников, которые стали движущей силой по воплощению в жизнь патриотических лозунгов. Необходим закон о подчинении (выборности) чиновников, курирующих сохранение исторического наследия, интеллектуальному сообществу.
Марина Сахарова: Соловки, проект гостиницы на Варварке в Москве, Архангельское, Константиново, охранные зоны Троице-Сергиевой лавры.
В Свердловской области: полное отсутствие стратегии сохранения наследия, беззаконность (не зависимо от нововведений) и безнаказанность.
Екатеринбург: опасность перехода последней черты для сохранившихся исторических территориий ХIХ века (район Царского моста, пл. Коммунаров).
Вячеслав Фатин: Угрозу я вижу в попытках ужесточения контроля и правил: не довести бы ситуацию до абсурда, чтобы не прекратилась вообще какая-либо деятельность на памятниках, и реставрационная, да и инвесторская. Запреты разрушают привлекательность памятника. Сейчас с точки зрения инвестора памятник – зло, мешающее развитию. А надо делать памятник привлекательным – и экономическими методами, и воспитывая отношение к наследию. Программа льготной аренды «рубль за метр» - хороший шаг в этом направлении. Конечно, при условии соответствующего контроля. Мы даже предлагали в свое время передавать такие объекты инвесторам уже с эскизными предложениями по реставрации, с набором исследований, которыми обычно собственнику заниматься не хочется.
В опасности, конечно же, объекты деревянного зодчества. Многие памятники, которые попали в категорию «ветхого жилья», а также объекты культурного наследия, которые находятся на большом удалении от населенных пунктов. Просто непонятно, как даже в случае их реставрации, эти памятники будут жить, когда в радиусе 10-20 км ни одной живой души. Может, есть смысл разработать программу и сосредоточить такие памятники в одном месте.
Ну, и под угрозой застройки, традиционно, центральные части исторических городов, облик которых составляют небольшие здания, габариты которых явно инвесторов не устраивают.
Алексей Чертилов: Сокращение списков выявленных объектов культурного наследия, особенно деревянных. За 10 последних лет в Иркутске этот список сокращен на 200-300 объектов, точная цифра по понятным причинам госорганом охраны памятников скрывается. Только на одной четвертой части (бывшие Солдатские улицы) исторического центра Иркутска за последние 15 лет утрачено (преднамеренно снесено) или находятся в аварийном состоянии после преднамеренного поджога 17 объектов (или 10% от официальных списков) деревянного зодчества. Из них: федеральной категории охраны – 2; региональной – 5; выявленных – 10. Во всех случаях цель одна – освободить участок под новое строительство. Следствий, судебных, прокурорских разбирательств толком не проводится. Госорган охраны памятников должных мер не принимает. В районах Иркутской области, в частности северных, контроль за состоянием наследия, а это большей частью деревянные постройки, вообще не осуществляется. Из рекомендованных в 1990-е годы в качестве учетных, т.е. «выявленных», в списки выявленных вносятся единицы. Статистики утрат попросту нет. По материалам наших экспедиций (2013-2015 гг.) в Жигаловском районе за последние 30 лет утраты ценных деревянных объектов составляют не менее 20 % как в жилых селах, деревнях, так и брошенных, нежилых.
Какие объекты культурного наследия находятся в наибольшей опасности, требуют немедленного вмешательства в их судьбу?
Юрий Веденин: Это, прежде всего, деревянные памятники и усадьбы. Их судьба плачевна. Конечно, это не результат только сегодняшней политики сегодняшних властей. Ни один памятник не может выдержать такие удары судьбы, которые им достались. Отсутствие реальных пользователей, которые бы понимали, что за богатство им досталось, привело эту часть культурного наследия России к полной катастрофе. Этому способствовало превращение многих регионов России в безлюдные пустыни, безразличие государственных органов к их судьбе. Необходимо найти реальные пути по спасению хотя бы малой доли этих памятников, которые бы напоминали нам о том богатстве, которое мы потеряли.
Анна Давыдова: 1. Дом купца Смирнова на ул. Дальней, 15 в Нижнем Новгороде - уникальный образец "неорусского, ропетовского" стиля, единственный в городе. 2. Особняк Троицкого на ул. Пискунова, 35 в Нижнем Новгороде - уникальный дом, выстроенный в стиле модерн.
Александр Деринг: Многие объекты культурного наследия России, на мой взгляд, находятся в опасности, требуют немедленного вмешательства государственных органов в свою судьбу, безотлагательных мер по спасению. Целые ансамбли застройки советского арт-деко 40-50-х годов годами не реставрируются, разрушается декор, в жилых домах переустанавливаются окна с новой расстекловкой и тд. Пример тому - наш ансамбль Ленинского проспекта в Барнауле.
Елена Ициксон: За всю Россию не скажу, а в Карелии это:
1. Бывшая детская поликлиника в Петрозаводске (1935) – редкий образец застройки деревянного Петрозаводска 1930-х, уничтоженный практически полностью за 10 лет собственником.
2. Парк культуры и отдыха, заложенный Петром I при Путевом дворце в 1719 г., – сжимается под натиском собственников прилегающих участков.
3. Здание госпиталя в г. Сортавала, 1901 г. – неоготика, перенесло пожар после того, как было брошено на произвол судьбы Минобороны.
4. Церковная гора в бывшем финском поселке Куркиёки, выявленное достопримечательное место с руинами лютеранской церкви XIX в., финскими захоронениями, мемориалом – распродажа местными властями под застройку.
5. Выдающиеся памятники деревянного зодчества: Успенский собор в г. Кеми, 1711-1717 гг., и Успенская церковь в г. Кондопоге, 1774 г. – находятся в критическом состоянии, готовится их реставрация, которая требует полной переборки. Переборка возможна, если для каждого объекта будет гарантировано финансирование на весь срок реставрации и в течение всего срока ее будет выполнять один подрядчик. Но такие условия не созданы даже для Преображенской церкви Кижского погоста!
Олег Карнаухов: В Тамбове - дом Москалевой.
Марина Климкова: Незаконное строительство торгово-развлекательного центра в непосредственной близости от единственного в России Державинского моста (памятника регионального значения) в городе Тамбове.
Точечное строительство диссонирующих зданий в историческом центре Тамбова, который застроен по правилам, разработанным и утвержденным правителем Тамбовского наместничества Г.Р. Державиным.
Сергей Куликов: Те, которые подвергаются неквалифицированной реставрации. Скажем, если при Лужкове строили «то же самое», но чуть больше и чуть шире, то сейчас идет макетирование: поверхности выглажены, выровнены, теряется ощущение подлинности. И эта угроза - везде. Мастера штукатуры, каменщики и т.д. делают хорошо, очень хорошо, швы по миллиметру выровнены, углы все прямые, штукатурка правильная. И теряется понимание, что изначально все это было создано в «эпоху руки», мастерства… Иногда лучше уж не трогать, чем «входить» на объект без понимания. Конечно, я в курсе, что есть ФЗ-44, сроки, хочется отчитаться… Как на это влиять? ГОСТы, технические регламенты, ограничения - по-другому не научишь. Кнут Петра живет у нас в крови.
Ольга Мазанова: Богоявленский собор Авраамиева монастыря в Ростове Великом; деревянное культовое зодчество Русского Севера; существует угроза гибели белокаменной резьбы Георгиевского собора города Юрьева-Польского Владимирской области -уникального памятника древнерусского зодчества XIII века.
Уничтожение археологического наследия в России носит массовый характер.
Срочно необходимо внесение в законодательство РФ положений об объектах ЮНЕСКО, создание органов управления и разработка планов управления российскими объектами ЮНЕСКО.
Марта Полякова: Безотлагательных мер по спасению требуют усадьбы. Им нужен хозяин, заинтересованный в их восстановлении и сохранении. Многие усадебные ансамбли, расположенные в Москве и ближайшем Подмосковье (Братцево, Гребнево, Семеновское-Отрада, Пущино-на Наре) находятся в критическом состоянии.
Жесткого государственного контроля требует реставрация многих церковных зданий, переданных Патриархии.
Александр Пономарев: Погибающие древние постройки в местах, покинутых населением, и уничтожение сложившейся среды обитания и природных пейзажей в местах излишней концентрации населения.
Федерика Росси: Памятники, которые находятся на территории, контролируемой Исламским государством.
Марина Сахарова: Деревянное зодчество, усадьбы ХVIII-ХIХ веков.
Алексей Чертилов: Деревянное наследие России, всех регионов. Срочно нужна федеральная программа. По максимуму, для его спасения должен быть принят отдельный Федеральный закон. С утратой этого самого традиционного и одновременно самого ранимого для России наследия, мы можем потерять свою идентичность. Если это случится, Россия станет другой, россияне будут другие, они во многом и невосполнимо потеряют материальную, духовную связь с предками.
Кого можно назвать “Хранителем года”? Кто, по Вашему мнению, наиболее ярко проявил себя на ниве сохранения памятников и реставрации в 2015 году?
Юрий Веденин: Очень много таких людей в русской провинции, но мы о них очень мало знаем.
Анна Давыдова: Ярко проявили и проявляют себя на ниве сохранения памятников российские градозащитники в целом.
Елена Ициксон: Все, кто бьется на этой ниве – все Хранители.
Олег Карнаухов: Депутат Александр Хинштейн.
Марина Климкова: Затрудняюсь ответить на этот вопрос, поскольку материалов о таких людях, считаю, публикуется мало.
Сергей Куликов: Минкультуры передало нам по наследству от Института реставрации группу «Старинные ткани», чтоб мы взяли их под свою опеку… Думаю, что женщинам этим надо дать приз за то, что они сохранились. Мастерство живо благодаря им, живы уникальные технологии, уникальные станки. Эта мастерская в Новоспасском монастыре не востребована временем: они мало механизированы, не быстро все делают, нет у них специалистов по «раскрутке». Но люди, которые сохраняют мастерство, свое собственное мастерство, - и есть Хранители года. Все, у кого мастерство в руках, и есть Хранители.
Ольга Мазанова: Отмечу тех, кто проявил себя на ниве градозащиты - Евгений Соседов, Андрей Новичков из "Архнадзора", Мария Смольникова, актриса, принявшая участие в проекте сохранения храма Рождества Христова в Крохине, редакция сайта «Хранители Наследия» - за популяризацию градозащитной борьбы; Рустам Рахматуллин и редакция сайта «Архнадзор», архитектор Наталья Душкина.
Марта Полякова: «Хранителем года» я назвала бы «Архнадзор». По-моему, его влияние на решение спорных вопросов по сохранению ряда объектов становится все более ощутимым. Очень важна его просветительская роль, в частности, «Школа наследия». Кроме того, «Архнадзор» все отчетливей выступает в качестве центра объединения всех региональных общественных сил.
Федерика Росси: Сальваторе Сеттис (почетный профессор истории классического искусства и археологии Школы Нормале Супериоре (университет) Пизы. Президент научного совета Музея Лувра – Ред.).
Марина Сахарова: Президент Татарстана Рустам Минниханов, реставратор Владимир Дмитриевич Сарабьянов, скончавшийся в этом году, градозащитник Константин Михайлов.
Вячеслав Фатин: Градозащитники, ВООПИК, «Архнадзор» – нас они часто критикуют, но мы прислушиваемся…
В каких регионах и городах, по-Вашему, создан наиболее дружественный для наследия климат (работа государственных органов, градостроительная политика, инвестиции в реставрацию, пресечение правонарушений)?
Юрий Веденин: Затрудняюсь ответить на этот вопрос.
Анна Давыдова: Наиболее хорошо дело сохранения наследия, с моей точки зрения, по сравнению с другими регионами поставлено в Томске, в Ульяновске, в Татарстане.
Елена Ициксон: Думается, что в Казани… Про Карелию так сказать не могу. Судя по поступающим известиям, где-то еще хуже, значит у нас еще не край.
Олег Карнаухов: Ульяновск.
Марина Климкова: В этом году узнала о проекте «Иркутская слобода» – о воссоздании в центре города Иркутска целого исторического квартала деревянных домов. Этот опыт свидетельствует о возможности получения блестящих результатов от сотрудничества в деле сохранения наследия государственной власти, частных предпринимателей, профессионалов в разных областях деятельности и гражданского общества. Такой широкомасштабный проект невозможно было воплотить в жизнь без активной позиции государственных структур.
Дружественный для наследия климат создан, по-видимому, в городе Томске, где ныне идет реставрация около 20 деревянных зданий-памятников.
Положительной оценки заслуживает деятельность по охране памятников в городе Ельце Липецкой области, где все знаковые здания уже прошли экспертизу, включены в реестр, а сейчас проходит государственная историко-культурная экспертиза еще 50 объектов.
Сергей Куликов: По ощущению цельности – Выборг. И у жителей, и у представителей власти чувствуется неподдельный интерес к своему городу, притом что мнения и настрой разные, конечно. В Вологде общественная часть очень позитивно настроена.
Ольга Мазанова: В Татарстане, но не повсеместно.
Марта Полякова: «Региональный срез» в сфере сохранения культурного наследия необходимо изучать очень тщательно. Это очень важная проблема, касающаяся и местного законодательства, и уровня активности общественных сил, и научного потенциала. Мониторинг этой сферы - безотлагательная проблема сегодняшнего дня.
Опираясь на мой личный опыт работы по Своду памятников, я бы отметила такие области, как Воронежская, Липецкая, Тамбовская. Здесь очень высокий научный потенциал (крупнейшие вузы страны), глубокие краеведческие традиции, и, наконец, просто много заинтересованных, неравнодушных, знающих специалистов и энтузиастов. Как известно, в сфере сохранения культурного наследия «личностный» фактор играет определяющую роль.
Александр Пономарев: Мне представляется, что это города Мышкин и Тутаев Ярославской области.
Федерика Росси: Италия, Тоскана.
Марина Сахарова: Татарстан, Владимирская область, Тюменская область.
Вячеслав Фатин: С точки зрения внимания государства и властей, выделяемых денег - наиболее благоприятны Москва, Ленинградская область, Астрахань, Ярославская область, Казань.
Алексей Чертилов: Практически не знаю, но теоретически, по материалам СМИ, может быть, это проект Московской области «усадьба за рубль».
Какие города и регионы Вы считаете неблагоприятными по отношению к наследию, не заинтересованными в его сохранении?
Юрий Веденин: Это Москва, Самара, Нижний Новгород, Казань, Тобольск и, к сожалению, масса средних и малых городов, таких как, например, Вышний Волочёк.
Анна Давыдова: 1. Москва. 2. Нижний Новгород. 3. Уфа. 4. Вологда. 5. Екатеринбург.
Елена Ициксон: Большинство городов России, где активен строительный бизнес.
Олег Карнаухов: Тамбов.
Марина Климкова: Саратовская, Самарская, Тамбовская, Архангельская области.
Сергей Куликов: По моим впечатлениям, Ярославль совершенно потребительски относится к наследию… знаете, как к элементу дизайна. В Туле – тоже специфический подход у губернатора. Примерно такой: я делаю, но чтоб было только так, как я это вижу. И в итоге… в Тульском кремле я был не один раз, но больше пока не поеду. И собор, и «пластмассовые лего-стены» с раскрашенными швами производят удручающее впечатление. Пожалуй, так Россию представляют в Голливуде.
Ольга Мазанова: Екатеринбург, Тутаев, Москва и т.д.
Александр Пономарев: Повторюсь, что это прежде всего сельская местность и малые города во всех регионах страны.
Федерика Росси: Все страны имеют разные законы в области охраны наследия, например, Италия имеет очень строгий закон, Англия - менее строгий.
Марина Сахарова: Екатеринбург, Нижний Новгород, Москва.
Вячеслав Фатин: Северный Кавказ и Зауралье, Сибирь. Видимо, это связано с экономическим положением. Все дотационные регионы смотрят на госбюджет, а финансирования на наследие идет немного. В Дагестане отреставрирован Дербент к его 2000-летию, но без ФЦП ничего бы не было, конечно. У местной власти возможности скромные.
Алексей Чертилов: Могу сказать только за весь Байкальский регион: Иркутск и Иркутская область, Республика Бурятия, Забайкальский край.
Что для Вас лично стало самой хорошей новостью о культурном наследии в 2015 году?
Юрий Веденин: Обсуждение темы охраны наследия на декабрьском Совете по культуре и искусству при Президенте России.
Анна Давыдова: 1. Принятие в первом чтении Госдумой закона о защитных зонах объектов культурного наследия. 2. Качественная научная реставрация жилого дома на ул. Ильинской, 62 в Нижнем Новгороде.
3. Запрещение строительства в Ярославле, вблизи храма Николы Мокрого.
Елена Ициксон: 1. Приход в Кижи нового директора – бывшего министра культуры Республики Карелия Елены Богдановой.
2. Победа в судах двух инстанций дела о признании незаконной установки стелы («биг-бена») в охранной зоне ОКН в Петрозаводске.
3. Возобновление реставрации деревянной церкви Богоявления (1733 г.) в д. Палтога Вологодской области. (Реставрация была начата еще в ХХ веке, церковь много лет стояла в лесах, за это время обрушилось ее бочечно-ярусное пятиглавие.)
Олег Карнаухов: Законопроект об исторических поселениях.
Марина Климкова: Внесение Державинского моста в Тамбове в список памятников регионального значения.
Объединение жителей Тамбова для сохранения наследия.
Тамбовская городская Дума откликнулась на предложение общественности провести научно-практическую конференцию, посвященную сохранению наследия (состоялась в апреле 2015 года).
Сергей Куликов: 10 лет монотонного напоминания профессиональным сообществом о реставрации как об отрасли экономики увенчались тем, что мы выиграли конкурс Минкультуры и к концу следующего года создадим собственную группировку в Общероссийском классификаторе видов экономической деятельности (ОКВЭД). Наконец реставрационная отрасль может почувствовать себя частью национальной экономики. Сейчас реставраторы занимаются по большому счету незаконной экономической деятельностью: деньги идут, работа делается, налоги платятся, но обозначения вида экономической деятельности в классификаторе – нет. Есть только ассоциированные формы. Хотя академик Лосев и говорил, что мифы – это и есть реальность, но все-таки не хочется уходить в мифы. Ведь ОКВЭД - это статистика, в будущем – тарифы, зарплаты, вменяемый подход и ответственность государства. Наша ответственность, реставраторов, и так по жизни, а еще и ответственность государства должна быть.
Мы заканчиваем Проект технического регламента, который, надеюсь, в следующем году будет принят и сделает обязательными наши ГОСТы. Для меня это как для руководителя Технического совета, Технического комитета Минкультуры РФ – самый важный показатель года.
Хорошая новость - уже в том, что мы живы...
Ольга Мазанова: Возможность создания археологического музея «Ниеншанц» на Охтинском мысу в Петербурге; в Успенском соборе Звенигорода найдены фрески, которые могут принадлежать кисти Андрея Рублева.
Александр Пономарев: Активизация волонтёрских движений по сохранению исторического наследия в различных регионах страны, что стало естественным результатом большой работы краеведческих сообществ в предшествующие годы.
Федерика Росси: Реставрация Помпей.
Марина Сахарова: Расширение присутствия ЮНЕСКО.
Вячеслав Фатин: Порадовало то, как у людей, облеченных властью, меняется отношение к наследию, когда они начинают заниматься этим вопросом вплотную. Я говорю о Минтимере Шаймиеве, с которым мы общались во время съезда Союза реставраторов в Казани. Он называет себя в шутку молодым реставратором. На его примере видно, как идеи сохранения наследия в человека проникают, и он смотрит на эту тему уже совершенно другими глазами. И вот хотелось бы, чтобы у нас руководители регионов точно также посмотрели на свои города и поселки таким же взглядом. Кстати, мы предлагали, чтобы критерием эффективности работы губернатора стало сохранение культурного наследия. Появилась бы статистика, отчетность, и губернатор был бы вынужден оглядываться на памятники. А ведь мы даже толком не знаем, сколько их в России.
Алексей Чертилов: Некоторые поправки к Закону № 73-ФЗ «Об объектах культурного наследия…». А также принимаемый ныне законопроект об исторических поселениях.
Бонус: участники нашего опроса – о сайте «Хранители Наследия»
Пользуясь случаем, мы попросили участников опроса поделиться и впечатлениями от нашего сайта. Ведь 2015-й – первый календарный год, который мы отработали «от звонка до звонка», от 1 января до 31 декабря (премьера «Хранителей Наследия» состоялась 14 ноября 2014 года). Наш вопрос был -
являетесь ли Вы читателем сайта “Хранители Наследия”? Если да, как Вы оцените работу редакции в 2015 году? Каких материалов Вам не хватает на сайте?
Юрий Веденин: Да. И очень высоко оцениваю эту работу, потому что этот сайт стал самым главным информатором публики о состоянии культурного наследия в России. Очень бы хотелось, чтобы к его работе подключились градозащитники из других регионов России.
Анна Давыдова: Являюсь активным читателем, работу сайта необходимо оценить на отлично, поскольку это качественный тематический ресурс, создаваемый профессионалами.
Александр Деринг: Являюсь читателем сайта, работу редакции оцениваю очень положительно - многое узнаем именно там. Регулярно делаю перепосты в соцсетях. Желаю вам успехов и новых материалов по сохранению культурного наследия нашей Родины - России. Мне бы хотелось видеть побольше материалов по практической реставрации памятников деревянного зодчества.
Елена Ициксон: Да, являюсь. Ярлык – на рабочем столе, 2-3 раза в неделю захожу, просматриваю и читаю материалы. Пять с плюсом – устроителями и ведущим.
Олег Карнаухов: Да. Сайт мне нравится. Не хватает рекомендаций начинающим градозащитникам.
Марина Климкова: Являюсь постоянным читателем сайта, а также автором материалов по культурному наследию Тамбовского края и города Тамбова. Очень высоко оцениваю работу редакции, которая создает полную картину, происходящую в области охраны памятников, в стране и мире.
Хотелось бы видеть на сайте материалы, посвященные истории охраны памятников и хранителям наследия XIX и XX веков.
Сергей Куликов: Сайт мне нравится, читаю ежедневно, делаю в фейсбуке перепосты с комментариями. Тематика широкая, и уровень достаточно хороший. Полезно взаимодействие «Хранителей Наследия» с сайтом Союза реставраторов.
Ольга Мазанова: Являюсь. Оценка деятельности- пять с плюсом, редакции - большая благодарность. Материалы очень полезные, своевременные, написаны очень профессионально!
Но необходим раздел по Российским объектам ЮНЕСКО, их проблемам. Необходимо популяризировать работу честных и профессиональных экспертов государственной историко-культурной экспертизы, рассказывать, как они спасают наследие России. Необходимо рассказывать о трудностях разработки проектов зон охраны и создать рубрику о лучших проектах зон охраны, банк данных о них. Необходим на сайте также юридический кабинет - куда можно было написать вопрос и получить ответ юриста по проблемам наследия.
Марта Полякова: Сайт интересен не только для профессионалов, но и для всех, кто интересуется культурным наследием. Сайт информативен, но хотелось бы побольше «проблемных» статей.
Александр Пономарев: Да, я читаю материалы сайта. Мне представляется, что все материалы прошедшего года были актуальны и интересны. Хотелось бы видеть на сайте материалы о деятельности хранителей древностей церковных епархий и о работе региональных туристических компаний.
Федерика Росси: Нет пока, но буду читать!
Марина Сахарова: Большое спасибо за
сайт и материалы.
Не хватает: общероссийской аналитики, сквозных материалов (разные регионы в
решении конкретного вопроса).
Вячеслав Фатин: Читаю. Сергей Борисович Куликов подсказывает, когда что-то особенно важное и интересное.
P.S. Читатели, желающие поделиться собственным мнением по темам нашего новогоднего опроса – приветствуются.
Новогодний сериал «Хранителей Наследия»-2015:
33 и 3 важных мысли о культурном наследии в России 2015 года.
Продолжение следует.
Заглавная иллюстрация: Н.К. Рерих. Град обреченный.