Дефектная ведомость

Реставрация сложных объектов – это выявление пробелов проектных решений в условиях скоротечных сроков

В основе подхода к любому памятнику архитектуры лежит полноценное обследование и проект. Это прописная истина. Что происходит на самом деле.

Техническое задание (ТЗ) на проектирование пишет Заказчик. В этом документе, как сейчас модно говорить, дорожной карте, заложены все принципы и требования, которыми должен впоследствии руководствоваться проектировщик. Отношение заказчиков к подобному документу достаточно привычное. На детальное и адресное по отношению к объекту ТЗ ни у кого нет времени и часто специалистов, поэтому берется шаблон и по нему набрасывается документ, в расчете, конечно же, что проектная организация сама все доработает в процессе. Про условие возложить всю ответственность на проектировщика я не говорю, все уже с этим и так смирились. И тут начинается первая коллизия – как быть с тем, чего нет в ТЗ, а ведь на основании его создана и смета на проектирование. Либо за свой счет делать, либо закрыть глаза, либо просить дополнительное финансирование. Последнее – сразу проблема с законодательством: не более 10% и при условии обоснованности, что автоматически говорит об упущении на этапе составления ТЗ. Поэтому остается либо первое, либо второе. И конечно его величество компромисс – это когда белые пятна ТЗ прикрываются решениями, скопированными из материалов других авторов или методических пособий, зачастую не имеющих отношение к объекту.

От ТЗ перейдем к самому проекту. Нынче модно во всем винить подрядчиков. Это удобно, тот кто в конце цепочки – тот и крайний. Я не защищаю, например, фирму «Эшель», но кто видел сам проект, который ей достался в Авраамиевом монастыре? И решения, и уровень обследования, и «расчеты». В судьбе каждого объекта необходимо рассматривать все аспекты ответственности, от уровня ТЗ, проекта, экспертных заключений, сметы (очень важный инструмент, его имеет смысл коснуться отдельно), и конечно саму реализацию с уровнем профессионализма исполнителей.

О том, что сроки проектирования – всеобщий бич – говорится много и часто, но ничего не меняется. Появляются только стахановцы – за два месяца проект под ключ. Сочувствую экспертам, но есть из кого выбрать, кто берется за написание акта историко-культурной экспертизы по таким укороченным проектным решениям. Но если в самом ТЗ и впоследствии в проектных решениях что-то не учтено – то опять закон 10%. И опять три выбора – делать уже на объекте с помощью авторского надзора, пытаться не делать, а обойтись и третье – узаконить белые пятна обследований или проектных решений. Третий вариант после последних событий – мало кому интересен. За свой счет выполнять неучтенные работы – удел избранных любителей профессии. Остается четвертый путь – сделать как подешевле.

Собор Авраамиева монастыря: "реставрация" после обрушения

Молодежь, которая сегодня приходит в реставрацию, все эти подводные камни не видит до поры до времени. А дальше извечный выбор – как с этим жить дальше. Ведь правила то одни для всех. Как бы.

Реставрация сложных объектов – это всегда выявление пробелов проектных решений в условиях скоротечных сроков и отношения к первичному обследованию и исследованию памятников, включая археологию. И при норме 10% решить многие проблемы просто нереально.

Вернемся к последнему слою в проектном пироге, хотя многие с него начинают – это смета на производство ремонтно-реставрационных работ. Набрать нужную сумму – самая часто встречающаяся задача, к сожалению. Профессионалов, которые могут решить эту задачу и при этом не подставить ни исполнителя, ни заказчика – единицы. Единицы, которые, делая смету, сидят над проектными решениями и методиками, создавая детальные и скрупулезные дефектные ведомости (не путать с ведомостями работ). Я долго пытался до столичных коллег-сметчиков донести необходимость именно дефектной ведомости – без толку. Потому что она требует намного большего времени. И не случайно, наверное, только в одной сметной программе полноценно реализована как базовая и основная составляющая, с которой все начинается, именно дефектная ведомость. Остальные разработчики даже об этом и не знают о таком инструменте. А первая питерская сметная программа, на которой работали корифеи сметного дела объединения «Реставратор», была именно на дефектной ведомости и построена. И дефектная ведомость дает очень удобный инструмент, как производителю работ, так и заказчику и техническому надзору.

Нынешний уровень смет – это первоисточник всех печальных событий в реставрационной отрасли.

Про ситуацию на самом рынке производства работ я не буду касаться. На нем тоже множество проблем. И самая острая из них – это нехватка квалифицированных специалистов и отсутствие гарантий в работе и мотиваций в зарплате. Молодежь еще идет в реставрационные колледжи и даже приходит на работу в компании, которые выживают на рынке. Но посмотрев изнутри на сам процесс и оглянувшись вокруг, многие уходят из профессии. Конечно, это естественный отбор. Вопрос как изменить отношение к профессии не с помощью пиара и акций, а по существу.

Возвращаясь к теме первоосновы для реставрации объектов культурного наследия, хочется затронуть тему реставрационных советов (или иногда научно-методических советов, ФМНС). О том, как их не хватает, пишется и говорится постоянно. Есть редкие случаи, объекты, где их проведение – норма. В остальном поле проектирования действует практически запрет на проведение реставрационных советов. Спрашивается почему? Потому, что министерству культуры это невыгодно. В условиях жестких сроков и освоения денег обсуждение любых проектов – это однозначно исправления и переделки. Получается замкнутый круг. Вот и имеем монолитные перекрытия без расчетов и прочие прелести. А без фильтра реставрационных советов качество проектной документации проверить сложно и особенно улучшить…. Остается экспресс-анализ смет как свидетельство уровня проекта.