“Есть все, чтобы сохранять, но нет воли, чтобы это делать”

Ростовский градозащитник Артур Токарев: сложно сопротивляться массовой культуре, культуре горожан

“Хранители Наследия”

Верные своему обету отслеживать кристаллизацию очагов градозащитного движения в различных уголках великой и необъятной России, мы рады представить нашим читателям архитектора и эксперта из Ростова-на-Дону, исследователя и ценителя его архитектуры 1920-1930-х гг. Артура Токарева. Свои мысли и подходы к историческому городу он пытается внедрить в сознание подрастающего творческого поколения, будучи доцентом кафедры основ архитектурного и художественного проектирования Южного федерального университета (ЮФУ). Несмотря на это вполне респектабельное резюме, Артур Токарев имеет в Ростове репутацию градозащитника.

Обрисовывая общую картину ростовской охраны памятников, он комментирует – что полезно - некоторые сюжеты, уже знакомые читателям “Хранителей Наследия”.

“У нас провинция, мы опаздываем лет на пять-десять”

Положение дел с охраной наследия в Ростове-на-Дону, по мнению Токарева, типично для всей страны, исключая разве что Санкт-Петербург “в силу культурных особенностей” и Москву, где “с приходом Собянина ситуация стала чуть лучше”.

В Ростове городское руководство тоже менялось, но ощутимых сдвигов это пока не принесло: “У нас провинция, мы опаздываем лет на пять-десять, но такая же ситуация была при предыдущем мэре, для которого памятники и исторический центр были препятствием для стройки и для инвестиций. Но мы должны выбирать: либо зарабатываем деньги, но при этом лишаемся исторического города, либо вводим ограничения, которые и так есть. Есть охранные зоны, регламенты. Есть все, чтобы охранять памятники, есть министерство культуры, которое практически ничего не делает, не выполняет свои функции. Есть все, чтобы сохранять, но нет воли, чтобы это делать. Почему в Краснодаре на охрану ставят ежегодно до сотни зданий, а у нас ничего?”

“Как можно воссоздать то, что существует?”

На памятниках Ростова, как десять лет назад в Москве, по-прежнему ставят доходные опыты с “воссозданием”: “Классический пример подобного отношения - это кинотеатр «Россия». Объект стоял на охране, пришел инвестор и сказал, что хочет построить объект в несколько этажей… Человеку приходит идея заработать денег, он исследует конструкции того здания, которое он хочет использовать, и видит, что они не выдержат. Что происходит дальше? Он идет в министерство культуры и говорит, что именно хочет сделать. В министерстве культуры должны сказать, что это незаконно, но вместо этого ему дают разрешение. Ведь это не обман, не клевета. На фасаде кинотеатра сейчас висит баннер, на котором написано, что на основании решения научно-методического совета министерства культуры Ростовской области реализуется проект воссоздания объекта культурного наследия.

Странная ситуация, правда? Объект стоит, он существует, и при этом вешают такой баннер. Как можно воссоздать то, что существует, не разрушив его перед этим?

То есть, фактически министерство культуры, организация, которая обязана охранять памятники, дает разрешение на разрушение памятника”, - подчеркивает градозащитник.

Похожа и ситуация с гостиницей “Московская”: “Приходит инвестор, говорит, что он хочет получить. Потом выясняется, что конструкции якобы невозможно сохранить. А что, если завтра придет кто-то, кому захочется переделать театр Горького под торговый центр, сменить функцию здания. Кто ему запретит? А потом выяснится, что торговый центр не помещается и инвестор решит надстроить над театром еще несколько этажей. Может быть проще сразу все снести? Знаете, я хочу привести какой-то безумный пример, но понимаю, что я могу подать идею для очередных свершений. Все же, с точки зрения сохранения памятников мы абсолютно нецивилизованная страна”.

Гостиница "Московская" после "воссоздания". Проектное решение, представленное недавно в Ростове-на-Дону

“Сити-менеджер сказал, что он и есть главный архитектор города. Это очень пугает”

По мнению Артура Токарева, намерения сити-менеджера Ростова-на-Дону Сергея Горбаня “снести и построить заново два исторических памятника” свидетельствуют о том, что он “не знает законов, а помощники ему не доносят информацию об этом”. Токарев имеет в виду гостиницу “Московская” и Парамоновские склады. “Именно о них градоначальник сказал, что они будут воссозданы заново, а это означает, что они будут снесены и на их месте возникнут муляжи, напоминающие уничтоженные памятники. Да что там, сити-менеджер в прямом эфире сказал, что он и есть главный архитектор города. Это очень пугает. Может, конечно, он оговорился, но, если это всерьез, и человек сегодня говорит, что он архитектор, где гарантия того, что завтра он не назначит себя главврачом и не пойдет оперировать людей?”, - иронизирует градозащитник.

“Реставрация любого здания зависит от культуры заказчика”

“Вопросом № 1” при любой реставрации, по убеждению Токарева – и в этом Ростов-на-Дону в самом деле типичен – остается “вопрос подлинности”: “Это международные нормы. Например, во время реставрации магазина «Океан» в Ростове, который когда-то был доходным домом купца Генч-Оглуева, срубили всю старую лепнину и сделали новую. Для меня это уже не реставрация. Это новая лепнина из новых материалов, выполненная новым скульптором. И почему люди этого не понимают, я не знаю”.

Также актуальна проблема сохранения “поздних наслоений”, т.е. свидетельств исторического бытия памятника. Например, вспоминает Токарев, при реставрации библиотеки ЮФУ “снесли подлинные наружные парадные лестницы из натурального камня... Там был советский герб, и сейчас те, кто занимается реставрацией, его убрали, но почему? Ведь с точки зрения Венецианской хартии архитекторов, которая была принята в 60-е годы и признана в России, есть понятие поздних наслоений. И реставрация не ставит цели привести объект в то состояние, в котором он был изначально. Ценность имеют и все наслоения, они отражают свою эпоху, они отражают ход истории. Я не знаю, когда повесили этот герб, но если представить, что он находится на здании с 30-х годов, а сам памятник появился в 1914 году, то получается, что с гербом он прожил дольше, чем без него. Зачем его убирать?”

К счастью, есть и примеры противоположного свойства, например реставрация Пединститута на Большой Садовой улице: “Это здание построено до революции, после войны его восстановили и появился на фасаде герб СССР и надпись 1949 года. Когда в здании была реставрация и ремонт, бетонный герб сбили, но оставили металлический, подпись тоже сохранили. Это отрадно, потому что это логично, ведь автором послевоенного восстановления, когда появился этот герб, если я не ошибаюсь, был тот же Илья Черкесиан, архитектор, который строил здание в 1914 году, и это было его авторское решение, которое уже вошло в историю”.

Удачным, несмотря на некоторые сомнительные детали, кажется градозащитнику Токареву и восстановление Кафедрального собора в Ростове: “Процесс реставрации идет грамотно. Сейчас, когда начали снимать леса, видно, что установлены деревянные витражи с тонкими изящными переплетами. Это редчайший для Ростова случай, и это очень отрадно. Вообще, реставрация любого здания зависит еще и от культуры заказчика. Заказчиком здесь является митрополит, человек, который работал в США, в Москве. Он и в Ростов приехал из Москвы. У него высокий уровень визуальной культуры. Но нужно помнить о том, что реставрация стоит очень дорого”.

Парамоновские склады - неподражаемый исторический аттракцион Ростова-на-Дону, который частный инвестор хочет заменить новоделом

“Десятки капитально изуродованных зданий”

А вот капремонт исторических зданий, особенно приуроченный к чемпионату мира по футболу 2018 года, лишает их облика исторических: “При капремонте с департаментом архитектуры у нас согласуется только цветовое решение. И все! В результате таких вот капитально изуродованных исторических зданий, которые до сих пор почему-то не стоят на охране, в Ростове очень много: десятки, если не сотни. Несмотря на то, что в прошлом году уже работала специальная межведомственная комиссия, созданная по распоряжению губернатора для утверждения проектов фасадов, подлежащих ремонту, все равно наше ЖКХ… упорно продолжало штукатурить здания, выполненные как законченное произведение из облицовочного декоративного кирпича. Я утверждаю, что один из способов убить кирпичное здание как произведение искусства — это оштукатурить его, то есть радикально изменить авторское решение.

И к чемпионату мира по футболу город становится все хуже и страшнее. Я не вижу достойного благоустройства, и за два года, которые остались до чемпионата, уже ничего не сделают.

Размазана куча бюджетных средств, изуродовали внешний вид десятков зданий, и - никакого результата”, - подытоживает градозащитник.

“Специальный регламент, где будут прописаны правила”

В качестве рецепта от градостроительных болезней Артур Токарев предлагает несколько идеалистические меры, хотя… замечать это легко, а предложить что-либо иное сложно. По крайней мере, до тех пор, пока верны слова, вынесенные в заголовок.

Итак – диагноз от Токарева: “Пока собственник волен вносить любые изменения: оштукатурить фасад, срубить с него всю лепнину, заменить скульптуру, город будет превращаться в эстетический мусорник”.

Рецепт от Токарева: “Нужно разработать специальный регламент, где будут прописаны правила, которые не позволят изменять вид здания, где будут предусмотрены серьезные штрафы за самовольное изменение фасадов и откровенный вандализм, и не только для организаций, но и для самих жителей. Уличная фасадная плоскость должна находиться в ведомстве муниципалитетов, которые будут следить за тем, чтобы дом выглядел так, как его задумали архитекторы”.

“Но это значит жечь свою жизнь”

Говоря о трудах и днях ростовской градозащитной общественности, Артур Токарев вспоминает: “Я в прошлом году ходил на круглые столы, которые были посвящены штукатурке, а также снесенной студии кинохроники. Была активная деятельность по поводу сохранения барельефов Баринова.  Многие говорят о том, что мне нужно возглавить “Архнадзор” в Ростове. Но тут есть проблема - очень сложно сопротивляться массовой культуре, культуре горожан”.

На мгновение может показаться, что борьба за памятники погружает нормального человека в мир разочарования, заставляет в конце концов опустить руки. Но это впечатление, слава Богу, обманчиво.

“Можно, конечно, заставлять министерство культуры и другие органы следовать закону, но это значит жечь свою жизнь на охрану чего-то. Такая борьба невероятно выматывает, - продолжает Артур Токарев. - Например, студию кинохроники снесли, барельефы Баринова спасли, как спасли скульптуры и на здании Детского диагностического центра на Ворошиловском, хотя здание, на котором они находились, все равно изуродовали. На попытку отстоять эти вещи ушло две-три недели жизни. Этим можно заниматься, если у тебя есть финансирование, страсть к этому делу и если ты не способен создавать ничего нового. Тогда это возможно. Мне жалко свои силы, потому что это бессмысленно. Я выпускаю книги, работаю со студентами в творческом вузе. Этим я могу сохранить память. А нашей культуре это сейчас практически не нужно”.

И финал не звучит пессимистически:

“Они все это уничтожат, хотя сопротивляться все же можно. Например, история с комплексом ЦГБ. Автор этого объекта Пантелеимон Голосов, который известен не только в России, но и по всему миру. Было несколько лет борьбы за памятник, после чего я сам заказал экспертизу. В результате этот объект стал первым, который вошел в реестр памятников архитектуры Ростова. Тогда, кстати, Горбань, который еще не был сити-менеджером, приходил и задавал вопрос, зачем нужно это сохранять. Однако нам удалось отстоять памятник. Правда, после того как здание ЦГБ стало охраняемым, в нем заменили все окна на пластиковые. Благо, что не оштукатурили. Понимаете, этой борьбой надо жить, работать системно, я, вот, каждый раз пытаюсь перестать этим заниматься, но каждый раз возникает какой-то вопиющий случай, мимо которого просто не могу пройти”, - заявил Артур Токарев в интервью изданию «Городской репортер». 

Заглавное фото: снос здания Ростовской студии кинохроники. Февраль 2015 года.