«Непрофессиональный проект реставрации не менее опасен, чем пожар»

Накануне слушаний 19 октября 2018 года в Общественной палате России о памятниках деревянного зодчества - продолжаем наш «деревянный сериал». Слово – реставратору Преображенской церкви в Кижах, члену Федерального научно-методического совета Минкультуры РФ Виталию Скопину. На слушаниях в ОП будет представлен и только что вышедший в свет № 5 журнала «Охраняется государством» за 2018 год, в котором опубликовано это интервью.

- О бедственном состоянии деревянного наследия мы слышим последние лет 30. Почему ничего не меняется?

- Главная причина, как мне кажется, заложена в философии советского государства. Мои бабушки и дедушки почти ничего не могли мне рассказать о предках. Информация о прошлом стиралась и несла опасность. Преемственность, в том числе культурная, была нарушена уродливой идеологией. Прошлое стало не нужно, в розовом будущем не оставалось места ремесленным традициям, полноценному культурному самовыражению, мышлению. С прошлого века народ делался временщиком с первостепенными бытовыми потребностями, при которых сохранение культурных ценностей - удел единиц. А мы - наследники того времени, на самом деле не так уж сильно изменилось общество после СССР.

 Остальные причины вытекают из первой:

- убогие сметные нормы в реставрации деревянного зодчества, в которых отсутствует масса необходимых позиций. Которые никак не способствовали развитию предприятий, специализирующихся на дереве. Сегодняшние «новички» в дереве уже в начале реставрационного процесса с ужасом обнаруживают, что денег в согласованных сметах хватит не надолго. Сделать объект хорошо, еще и заработать - это не про ССН-84, по которому мы до сих пор работаем;

- разобщенность профессионального сообщества, отсутствие в нем непререкаемых авторитетов, которые были бы таковыми и для власти;

- остаточный принцип финансирования культуры, стремительная деградация институтов, связанных с реставрацией, особенно в последнее десятилетие.

- Каков ваш прогноз на следующие 30 лет, когда наши потомки будут создавать очередную Концепцию сохранения деревянного зодчества?

- Прогноз негативный. Обществу в целом не до деревянных памятников. Финансовый ресурс иссякает. Золотые для бюджета времена не принесли облегчения деревянному зодчеству. Скорее наоборот. Многие, слишком многие памятники после реставрации скорее потеряли, чем приобрели. Впрочем, помечтаем, что в ближайшее время произойдет мощная консолидация профессионалов, общественности и гос. институтов. Кстати что-то подобное назревало, интерес к народной архитектуре последний год нарастал в обществе. Помощь предлагают депутаты, журналисты, Общественная палата и. т. д.

- Считается, что дерево в нашем климате недолговечно, срок службы сруба 200 лет. Так ли это - или дело в отношении и заботе?

- В Норвегии есть примеры деревянных построек, которые существуют с XII века. Правда у них часть зданий пропитывались смолой. У нас такой практики не было, но традиционные способы (а они самые верные) продления срока службы есть. Это обшивка, поддержание в хорошем состоянии кровель, надежная изоляция нижних венцов от влаги. Собственно, это основное. И тогда совсем уже не 200  лет, а значительно больше, особенно, если это холодные постройки.

- Что Вы считаете наиболее ощутимыми потерями последнего времени? Можно ли было избежать трагедии в Кондопоге и что надо сделать, чтобы она не повторилась?

- Похожая трагедия в Лядинах, отвратительная реставрация в Щелейках, когда исправить брак реставраторов уже нельзя. 

С Кондопожским храмом - особая история. Этот поджог напоминает теракт. В такой ситуации могла бы помочь профессиональная охрана и дорогостоящая система пожаротушения. То и другое не было предусмотрено финансированием музея. Но много ли деревянных построек имеют охрану в принципе? Только в музеях и городах. Памятники в сельской местности принципиально существуют без таковой. 

Известно, что многие памятники гибнут медленно, не так заметно, но не менее драматично. Кстати непрофессиональный проект реставрации несет в себе не намного меньшую опасность, чем пожар. В прошлые пару лет мы увидели на ценнейших объектах архитекторов, не имеющих никакого опыта, даже не аттестованных. Их приглашали фирмы-победители, тоже стерильные в вопросах реставрации памятников. И это уже не стечение обстоятельств, случайность или недосмотр.

Одного общего рецепта, как предотвратить подобные трагедии не существует, нужен комплекс мер.

- Есть ли примеры удачных реставраций памятников деревянного зодчества?

- Безусловно, есть. О своих объектах промолчу. Из наиболее удачных - Ильинская церковь в Цыпине, Асташевский терем Александра Попова. Это примеры научной реставрации. Его же вологодский – «Дом кружевниц», до того, как его фирма ушла с объекта. Хорошо продолжились, но затихли работы на Палтоге в исполнении Антона Мальцева и его компании. Радует бригада Миши Климова и Саши Туфанова. Это прежде всего храм в Заостровье, на котором Миша потерял здоровье и последние сбережения. Как обычно, генеральный подрядчик исчез, не расплатившись.

- По заказу Минкультуры разработана Концепция сохранения деревянного зодчества. Верите ли Вы в то, что ее принятие способно изменить ситуацию?

- Она не идеал. Там есть, что доработать, но вектор заложен правильный. И ведь ничего иного сейчас просто нет. В Концепции сформулирован весьма важный принцип интеграции в решении различных проблем, в том числе государственных структур. Главное, чтобы будущие программы на основе Концепции были управляемы профессионалами, а не теми, кто осваивает бюджеты!

- Если бы Вы были министром культуры, какие бы меры предприняли для сохранения деревянного зодчества?

- Запустил бы озвученную Концепцию, поручив ее доработку и контроль за ходом формирования программ и их реализацию Секции деревянного зодчества Научно-методического совета Минкультуры РФ. Именно в ней работают наиболее информированные и профессиональные специалисты. При этом усилил бы их коллективом чиновников Минкультуры. Для этого бы потребовался целый новый отдел специалистов в министерстве. При этом было бы необходимо наладить коммуникацию этих профессионалов и чиновников с иными институтами, прописанными в Концепции - и все это под контролем министра.

 - Можно ли в настоящем и будущем времени говорить о российской школе реставрации деревянного зодчества - или только в прошлом? 

- Боюсь, мы смотрим на стремительно убегающий последний вагон. Почти опоздали. Мои коллеги теряют веру в завтрашний день и уходят из профессии.

- Большой пласт деревянного зодчества – это не только храмы, но и средовая застройка городов. Есть ли у Вас рецепт ее сохранения?

- Как и во многих российских городах, в моем Петрозаводске активно жгли в 90-е и 2000-е годы деревянную историческую застройку. Если бы существовал федеральный закон, разрешающий на пепелище только воссоздание, да еще и в исторических технологиях исключительно утраченного здания.... Это было бы спасением № 1.  Этих пожаров бы не было.  Плохо, что в отличие от норвежского опыта у нас практически невозможно простимулировать бюджетным финансированием поддержание или реставрацию частной собственности, являющейся памятником. Было бы правильно городскому или федеральному бюджету иметь такие средства и законно их направлять на памятники.

- Многие ругают тендерную систему. Что бы Вы предложили взамен? Как подбирать честных подрядчиков?

- Во-первых, вернуть конкурсы в регионы, как это было некоторое время в 2000-е гг. (качество реставрации на Северо-Западе было тогда несравнимо выше). В столицах наши памятники очень часто воспринимаются как что-то виртуальное. Те, кто отбирает победителя, часто видели объект лишь на картинках. Загубленный же недобросовестным подрядчиком объект - вовсе не проблема. Вина ложится на исполнителя, а порой - ни на кого. Совсем другое дело, когда региональный чиновник живет рядом с памятником. Ведь ему, выбравшему исполнителя - смотреть местным в глаза, как-то оправдываться, когда все плохо! Уверяю вас, это не предположение, а мои наблюдения.

Во-вторых, вывести конкурсы из-под ФЗ-44, или изменить его в пользу качества, а не цены. Одним из существенных критериев должны быть отзывы пользователей о работах подрядчиков. Нет положительных отзывов - нет баллов.

В третьих, ввести в комиссии по отбору подрядчиков представителей профессиональной общественности, близкой к теме реставрации и имеющих действительно хорошую репутацию в регионе.

- Один из вечных споров – полная переборка и условное сохранение с вывешиванием и протезированием, как в Кижах… В чем принципиальная разница? Является ли один из методов безусловно верным или надо смотреть по ситуации?

- Единственного рецепта не существует! Научная реставрация - это индивидуальный подход с учетом мирового опыта, отечественного и международного законодательства и научного знания, которым мы сегодня располагаем. При выборе метода существенным является состояние памятника, объем предполагаемых замен, возможность в принципе использования того или иного метода.

- Как Вы оцениваете происходящее с храмами в Палтоге и Кеми?

- Теперь это уже хрестоматийный пример того, что будет, если генеральным подрядчиком становится крупная фирма, в которой специалисты занимались всем, чем угодно, но не реставрацией деревянного зодчества. Да, конечно, приглашаются на субподряд или в штат профессионалы, ведь своих нет. Дальше засекаем время, сколько они продержатся. Уж точно не до окончания объекта. Уходить они будут, скорее всего голые и со словами «в будущем работаем первым номером или вообще не работаем!» 

- Какие объекты у Вас сейчас в работе? 

- Моя компания в 2011 году начала работы на Преображенской церкви в Кижах. В 2017 году мы вернулись на храм после двухлетнего перерыва. В 2019-м сдаем объект. К концу 2018 года закончим монтаж отреставрированного последнего, верхнего пояса. Затем примемся за небо, страховочную кровлю, перекрытия. Летом соберем крыльца, и т.д. Ничего кроме этого храма больше не делаем. Предложений было много, от всех отказался. Потерять качество на таком объекте - напрасно прожитая жизнь. 

Беседовала Евгения Твардовская

Краткое содержание предыдущих серий:

8 889 памятников и 14 миллиардов рублей 

Елена Кутукова: «Моя работа заместителем губернатора началась в Ошевенском монастыре»

Протоиерей Алексей Яковлев: «Мы должны делать то, что возможно, чтобы невозможное сделал Бог»

Александр Попов: «Деньги госбюджета уходят не на сохранение памятников, а на их уничтожение»

Кондопога: можно ли восстановить?

Деревянные храмы Русского Севера в начала XXI века. Обзор реставраций

Елена Богданова: «С Кижами надо быть настоящей»

Руины Кондопоги заговорили 

Заграничный обком 

Общественная палата РФ проведет слушания по деревянному зодчеству

Роман Рыбало: «Деревянное зодчество станет частью приоритетного проекта»