В Москве опять нашли Белый город

Десять лет подряд столичные власти наступают на одни и те же грабли, на одни и те же камни

Константин Михайлов

Поздним вечером 23 мая я шел по Тургеневской площади. Там, где она кончается и начинается Сретенский бульвар, прямо на проезжей части, невозможно было не наткнуться на металлическую изгородь, которыми, кажется, заставлена сейчас половина улиц в центре. У входа, т.е. у щели между звеньями, висел информационный щит, сообщавший, что здесь происходит благоустройство бульваров.

Входа, конечно, там никакого не было, но я вошел. Не войти было тоже невозможно, потому что зоркий взгляд краеведа видел сквозь щель, на краю огороженного пространства, кучу строительного отвала, где меж кусков ломаного асфальта что-то белело. А что могло там белеть?

Понятное дело, Белый город, подсказало пылкое сердце краеведа.

Со времен «неожиданной» находки солидного отрезка фундамента легендарной средневековой московской крепости при сооружении подземного паркинга на Хохловской площади в середине 2000-х каждую стройку на Бульварном кольце поневоле рассматриваешь как дарованный судьбой археологический раскоп.

Потому что каждый советский школьник, читавший учебник истории для 7 класса (и я не исключение) знал, что на всем протяжении Бульварного кольца залегают фундаменты крепости Белого города, построенной в конце XVI столетия и постепенно снесенной в последней трети XVIII-го.

Вероятно, оказавшись на каких-нибудь руководящих и распорядительных постах в столичном граде Москве, люди забывают, что читали в школьных учебниках. Поэтому «обнаружение» Белого города на Хохловской площади породило более чем 10-летний паралич всей тамошней жизни, проекты встраивания уникального археологического объекта в автомобильный паркинг, многолетние переговоры с инвесторами о судьбе инвестконтракта. И только сейчас эта история, кажется, заканчивается победой здравого смысла. 

Однако же почему с тех пор все московские распорядительные люди не усвоили, что, заглубляясь в землю на Бульварном кольце, они будут каждый раз встречаться с камнями Белого города, я не берусь ответить. В конце концов, этой простой истине их могли бы научить московские ученые люди, приставленные к охране древностей. Тут уж я не знаю – то ли распорядительные люди ученых людей не слушают, то ли ученые распорядительным не решаются советовать.

Так вот, подойдя к строительному отвалу, я немедленно разглядел (спасибо распорядительным людям, Москва и ночью освещена изобильно) перемешанные с кусками битого асфальта фрагменты московского известняка, которые ни с чем не спутать. Известняк, понятное дело, был тоже битый, потрескавшийся и отсыревший.

Рядом с этой кучей я обнаружил небольшую, примерно два на два метра, но глубокую яму. Наверное, ее вырыли под канализационный колодец или что-то в этом роде. В яму я полез. Как же не полезть, когда и в ней что-то белело. В яме – и справа, и слева – обнаружился точно такой же белый московский известняк, что и на Хохловской площади. Сложенный в неровную кладку, да еще и с кирпичными ошметками поверх белокаменных наслоений.

Вроде бы широковато для фундамента стены, и справа и слева, думал я, хотя возможно, это в темноте так кажется. А может быть, землекопы на какую-нибудь глухую башню наткнулись…

Я вылез из ямы и, несмотря на позднее время, стал наводить справки. Конечно же, выяснилось, что я тут не первооткрыватель, потому что написанное в советских школьных учебниках, к счастью, помнят многие. В общем, я выяснил, что вечером 23 мая в яму эту уже спускались знатоки, трогали камни руками и цокали языками. Более того, даже говорят, что вечером приезжали и ученые люди, облеченные некоторыми административными полномочиями, и обещали наутро выписать предписание об остановке земляных работ.

Хочется верить, что для определения судьбы найденного на этот раз понадобится менее 10 лет, и мечты краеведов об археологических вкраплениях в суперскую современную городскую среду и здесь смогут стать явью. В конце концов, если памятник князю Владимиру называли элементом благоустройства Боровицкой площади, то бульварному благоустройству Белый город никак не помеха. Может быть, когда-нибудь дойдут и до простой мысли на каком-нибудь бульваре эту крепость сознательно откопать и предъявить.

* * *

Остается выяснить только одно: почему в Москве, с ее вековыми археологическими традициями, мощной и мобильной археологической службой, охраняемыми археологическим слоями – заглубление в эти слои происходит так, как будто происходит на другой планете? А спасение случайно обнаруженного и изрядно покоцанного благоустроителями – каждый раз в пожарном порядке, в цейтноте, на флажке, когда надо успеть к юбилею, сроку сдачи работ, визиту-прогулке важного сановного лица, нужное подчеркнуть?

В 2014 году краеведы и археологи бегали по всей Маросейке и Покровке, собирая средневековые надгробия, белокаменные обломки архитектурного декора и прочую мелочь в строительных отвалах. Чуть ли не выхватывая все это из-под строительной техники. Шло благоустройство, и было не до ученых людей.

В 2015 году нечто подобное, хотя и с меньшим размахом, наблюдалось при благоустройстве Мясницкой, где обнаружились старинные застекленные решетки бывших подвалов. Совсем недавно их малая часть торжественно возвратилась на место, но решение об их реставрации также принималось на обочине улицы.

В 2016 году… подите погуляйте по Тверской, где сейчас идет благоустройство, вдоль всей улицы вырыты траншеи. По левой стороне, не доходя до Пушкинской площади, в траншее немедленно обнаруживается то, что кажется основанием снесенной в 1930-е годы надвратной шатровой колокольни храма св. Димитрия Солунского. 

Чуть ближе к центру, на углу Малого Гнездниковского – явно фундаменты дома Прозоровского, прекрасного классического дворца XVIII века, погибшего тогда же. Улица расширена, и фундаменты оказались под мостовой.

За их созерцанием меня застала несколько дней назад группа ответственных товарищей в касках, которые шли вдоль траншеи и надзирали за ходом работ. Увы, это были не археологи. Старший товарищ, делая пометки в блокноте, с интересом послушал мой рассказ о древностях («Бывший дом № 37, говорите? Хорошо, это у нас будет 37-й участок»). Потом он оторвал взгляд от блокнота и строго переспросил: «Роскошный дворец здесь снесли? А вы из «Архнадзора», да? Где же вы были, когда его ломали?» - «Это было в 1935 году», парировал я.

Но он все равно смотрел укоризненно.

Расставшись с ответственными товарищами, я стал названивать ученым людям. Они заверили меня, что на Тверской у них все под контролем, и еще не факт, что это фундаменты колокольни.

Фундаменты и вправду не были разбиты, а были даже как будто заботливо расчищены. Правда, на прощанье прораб сказал мне, что через месяц их закопают, потому что контракт.

Я перешел на другую сторону улицы, дабы посмотреть, не докопались ли тут случайно до фундамента знаменитых палат князя Матвея Гагарина, между Камергерским переулком и Саввинским подворьем. На месте палат все было пока спокойно, зато чуть южнее явно копали очередной канализационный колодец. Экскаватор весело выгребал из траншеи груды кирпичей, а то и целые куски стен. Здесь Тверскую тоже расширяли. На вид все это было не древнее второй половины XIX века, и перезванивать ученым людям я не стал, раз у них все под контролем.

* * *

Теперь я хочу все-таки обратиться к московским распорядительным людям. Как же все-таки добиться, чтобы в исторической Москве, над охраняемыми законом археологическими слоями - впереди землекопа и экскаватора непременно шел археолог? Шел и указывал, где копать, где не копать, что делать, если что-то откопается. И чтобы сохранение, изучение и музеефикация находок совершались не вопреки и не поперек, а в полном соответствии с планами благоустройства?

Бульварное кольцо – вообще считается объектом культурного наследия. На нем нельзя ничего копать без проекта, без разрешения, без археологического контроля. А если разбитые камни Белого города лежат в отвале вперемежку с битым асфальтом – значит, никакого проекта и контроля здесь не было. Сколько можно наступать на одни и те же грабли, на одни и те же камни?

Ночную археологическую экспедицию я решил завершить проверкой истины из школьного учебника. У выхода следующего, Рождественского бульвара к Сретенским воротам посредине проезжей части внутреннего проезда красуется очередная траншея. Заглянувши в нее, я тут же обнаружил – кто бы мог подумать! – очередной массив белокаменной кладки.

К сведению ученых и распорядительных людей. Следующей встречи с Белым городом, несомненно, следует ожидать в середине Рождественского бульвара, когда Сретенский монастырь начнет устраивать въезд в свой подсоборный паркинг.

Для "Хранителей Наследия" - комментарий заместителя руководителя Мосгорнаследия, главного археолога Москвы Леонида Кондрашева:

- На Тургеневской площади действительно вскрыт фрагмент стены Белого города. При организации работ по благоустройству было предусмотрено, что здесь не будет сплошных открытых траншей, а точечные "проколы" попадут на место рва перед крепостной стеной. Но усердные строители проникли-таки во внутреннее пространство стены, в область бутовой забутовки, не затронув лицевой кладки. В настоящее время мы остановили здесь все работы, трассировка коммуникаций на этом участке будет изменена. Расширения котлована здесь не планируется. За траншеей на Рождественском бульваре тоже присмотрим. 

Бонус. Продолжение археологического банкета, 25 мая. Вскрыты и будут зарыты деревянные мостовые Тверской улицы и Страстной монастырь (см. фото). 

Донесение с Пушкинской площади: "Пускают свободно, на месте тусуются не внушающие доверия люди из неясной организации, которые пытались мне доказать, что смотреть тут нечего, и ничего, относящегося к монастырю или кладбищу, найдено не было. Рабочие утверждают, что кости попадались". 

Фото автора и Анны Насыровой.