Владыка Парамон: «Волонтерство в Донском монастыре начинали вместе с министерством финансов»

Архимандрит знаменитой обители – о реставрации, добрых делах и монастырской открытости
В июле 2017 года французские волонтеры работали на реставрации Квадратной башни Донского монастыря. И это был только один из эпизодов многолетнего сотрудничества обители с добровольцами. В этом году в монастыре официально открылся кампус волонтерского движения ВООПИК, а после окончания работ в Квадратной башне разместится мастерская.
- Владыка, первый вопрос, который возникает: нет ли противоречия в том, что французские волонтеры, не православные люди, работали в Донском монастыре?
- Здесь нет противоречия. Трудиться полезно всем: и православным, и не православным. А вот внимательное отношение к истории и культурному наследию, по моему мнению, характеризует наших гостей исключительно с положительной стороны.
Да ведь французы и были уже в Донском в 1812 году. Тогда они, чтобы согреться, ломали деревянные межэтажные перекрытия, а сейчас, как видите, реставрируют башню. В этом есть определенная ирония - и восстановление исторической справедливости.
Ну а если без шуток, то не вижу препятствий, чтобы люди делали доброе дело. Надо мешать, чтобы злое не делали. А доброму надо всячески помогать – и доброму намерению, и доброму поступку.
- Не каждый монастырь готов в такой широкой мере, как Донской, скажем так, «открываться» для волонтеров. Мы знаем, что целую Михайловскую башню после ее реставрации силами добровольцев решено передать под их мастерскую.
- Да, такое решение на самом деле было принято, поскольку волонтеры делают очень много для Донской обители и ее Некрополя. Волонтерское направление мы развиваем уже несколько лет, круг желающих поучаствовать в нем постепенно, но вместе с тем, постоянно расширяется.
Для меня крайне важно, чтобы мы не потеряли то, что нам досталось от наших предков, чтобы наши потомки могли бы когда-нибудь с благодарностью вспомнить о нас.
И вот когда возникает необходимость, например, спасения какого-либо памятника на Некрополе, но вместе с тем средств на это нет и возникнуть им неоткуда – с особенной благодарностью воспринимаешь любую помощь. Кто-то ведь не может помочь финансами, но зато каждый может участвовать как волонтер, конечно же, под присмотром опытных руководителей.
Это тоже помощь и, что очень важно, прикладывая собственные усилия, человек вкладывает в них душу. Да еще и изучает историю Донской обители. Если же это касается Некрополя, то изучает историю жизни тех, кто здесь захоронен, и кто тоже немало послужил Отечеству.
Это целый культурный пласт, в который человек погружается не просто через экскурсию или лекцию, а благодаря личному участию. А когда, повторюсь, оно сопряжено с физическим трудом и душевными затратами, то его потом долго не забудешь. Еще и в старости человек обязательно вспомнит о своих трудах, когда уже и сил-то не будет.
Так что мы с удовольствием развиваем волонтерство. Ведь оно полезно для всех, кто любит нашу историю, культуру и памятники.
- А как начиналось волонтерство в Донском монастыре?
- Начиналось оно совместно с нашим Министерством финансов. Мы общались с его руководством. Сначала провели экскурсию для молодых сотрудников. Потом предложили создать группу, которая помогала бы в восстановлении некоторых объектов. Многие захотели участвовать семьями. Ну а Павла Шишмарева мы попросили помочь с методическим сопровождением, документальным, чтобы работы не противоречили законодательству и присутствовал профессиональный подход. Старались действовать и действуем, как врачи, по принципу «не навреди». Методология и контроль крайне важны в реставрации даже самого, казалось бы, небольшого памятника.
Поначалу собралась небольшая группа, человек десять. Первый год занимались промывкой памятников в Некрополе. В то время они были покрыты мхом и грязью, просели в грунт. Выполнили работы более чем по двум десяткам памятников. Потом началась реставрация Малого собора: все надгробия там отреставрированы волонтерами. И нужно отметить – отреставрированы очень хорошо.
Они также участвовали в работах по Михайловскому храму – усыпальнице Голицыных.
Таким образом, уже около сорока памятников на сегодняшний день отреставрированы добровольцами. Теперь пришла очередь квадратной башни. Волонтеры освободили фундамент от грунтовых наслоений и теперь занимаются самой башней. Все небыстро, конечно. Люди трудятся в свободное от работы время. Но дело движется.
- Идет и научная реставрация основных построек Донского монастыря. Как давно она началась, и… почему Малый собор стал белым, хотя до этого много лет был красным?
- Мне кажется, что реставрировать Донской монастырь стали сразу, как его построили. Комплекс большой, требует постоянного внимания.
По цвету Малого собора решение принималось на научно-методическом реставрационном совете, который существует при Донской обители. В него входят ведущие эксперты и реставраторы столицы, во главе с Андреем Леонидовичем Баталовым.
Перед началом работ по Малому собору было произведено глубокое исследование на предмет изначального цвета его фасадов. Мы снимали слой за слоем, пока не добрались до краски XVI столетия. В то время красных храмов практически не существовало, поэтому, как можно догадаться, решено было придать храму его первоначальный вид. Согласился с нашими соображениями и Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл.
- Донской монастырь – ценнейший ансамбль памятников архитектуры. С другой стороны, это место церковной жизни. Зачастую вопросы реставрации таких комплексов входят в противоречие с целями приспособления.
- У нас никаких столкновений нет. Да их и не может быть, если в первую очередь помнить о цели, которая перед нами стоит. Наша цель – бережное отношение к памятникам, их сохранение и восстановление. Если во главу угла ставить профессиональный подход, то все непременно будет хорошо.
Иной раз, чтобы не торопиться с выводами, с реализацией непродуманных решений мы по полгода обсуждаем вопросы, касающиеся конкретных проемов, сводов, карнизов. То есть это трудоемкая и непростая задача для всех нас. Что касается Малого собора, то мы понимали, что памятник – особый, и решения принимались с осознанием ответственности и перед простыми людьми, и перед профессиональным реставрационным сообществом. Учитывая же тот факт, что за реставрацию Малого собора нам была присвоена премия «Московская реставрация» в прошлом году, можно сказать, что все было сделано правильно.
Что касается Большого собора, то в нем мы только поменяли окна. Уже невозможно было дольше с этим тянуть, рамы были совсем прогнившие. Также в храме восстановлено северное и южное крыльцо, отреставрирован нижний Сретенский храм. Ну, а к серьезным работам по фасадам, куполам и крестам – не приступали. Это дело будущего.
Срочно пришлось заниматься инженерными сетями. Они были переложены полностью. Сейчас, соответственно, работаем над благоустройством монастырской территории. Ставим перед собой задачу завершить ту реставрацию, которая уже идет – это порядка 3-4 объекта, а потом уже будем думать дальше.
Надо понимать, что у нас же только благотворительные средства. Даст Бог, может быть, Донскую обитель наконец-таки включат в ФЦП «Культура России». С этого года туда могут быть включены в том числе объекты, находящиеся в собственности Церкви.
После завершения работ в храме Михаила Архангела, перейдем на башни и бывшую Настоятельскую кухню. Запущен реставрационный процесс по трем башням, на одной из которых работают волонтеры.
Много сложностей будет по южной стене, которая в советское время была превращена в колумбарий. Целый комплекс проблем будет связан с урнами, прахом, захоронениями.
- Часто приходится слышать мнение, что в Донском монастыре сократилась, скажем так, площадь свободного доступа для посетителей. Например, закрыт Сретенский храм.
- Он не закрыт, туда ограничен доступ. Там раньше совершались ежедневные богослужения. Сейчас они проходят в Малом соборе. Соответственно, Сретенский открываем, когда просят. Это в основном паломники, экскурсии. Дело в том, что мы просто не можем везде поставить смотрителей.
Нужно понимать также, что мы говорим в первую очередь о действующем монастыре. И братия нуждается в своем пространстве, уединении. Например, в тех же музеях никто не требует доступ в запасники. Да даже приглашая гостей в дом, вряд ли кто-то станет общаться с ними в спальне – для этого есть гостиная. Вот и в монастыре невозможно открыть все, включая кельи.
Приходится также учитывать, что на территории обители идут ремонтные работы. И пускать людей везде небезопасно. Когда рыли траншеи под сети, сколько раз я лично видел, как многие приближались прямо к самому краю, да еще и с детьми. Зачем – непонятно… Я подходил, просил так не делать. Но уследить за всеми невозможно, а ведь отвечать придется.
И все же мы стараемся делать Донской монастырь максимально открытым. Открыто сейчас и то, что раньше было малодоступно – Некрополь, например. Доступ туда открыт, пока не закроются монастырские ворота.
Беседовала Евгения Твардовская
Фото: Евгения Твардовская, Ольга Кузьмина