Прокуратура – заклятый друг памятников

С тех пор, как мы опубликовали текст с оптимистическим подзаголовком о прокуратуре как лучшем друге памятников,  надзорное ведомство сделало немало, чтобы развеять эту нашу иллюзию. 

Ну ладно еще откровения одного из областных прокуроров: когда его спросили о памятниках архитектуры, он честно ответил: «защищаем непонятно что». В конце концов, это только слова.

Барнаул: тендер вне зон охраны 

Но вот из Барнаула в начале марта 2019 года приходят вести, что усадьба купца Михайлова 1908 года на Партизанской улице, 97–99 может быть снесена для строительства нового здания прокуратуры Алтайского края. 

Об этом сообщают в социальных сетях историк Данил Дегтярев и активист «Гражданского патруля» Игорь Берг.

Усадьба состоит из двухэтажных главного кирпичного дома (см. заглавное фото) и полукаменного флигеля. Некогда она имела охранный статус, но теперь лишена его, так что сносу ничто не препятствует.

На сайтах госзакупок можно обнаружить тендер на разработку проектно-сметной документации по строительству нового здания прокуратуры – более 5400 кв. метров, подземная автостоянка, актовый зал, кабинеты 212 сотрудников… 

Размах предприятия таков, что за судьбу двух небольших исторических зданий стоит всерьез опасаться. 

Общественники, рассказывают алтайские СМИ, направили в прокуратуру обращение с просьбой «сохранить усадьбу или хотя бы главный кирпичный дом». Параллельно они готовят заявку в региональный орган охраны наследия – Алтайохранкультуру – чтобы вновь присвоить усадьбе Михайлова статус объекта культурного наследия. 

На запрос СМИ и.о. прокурора края Александр Фомин ответил предельно кратко: «Прокуратуре Алтайского края для строительства административного здания предоставлен земельный участок по улице Партизанской, 97. В его границах отсутствуют объекты культурного наследия. Земельный участок расположен вне зон охраны и защитных зон объектов культурного наследия».

Судьбу усадьбы не прояснил. Хотя под № 97 по Партизанской улице стоит усадебный флигель. 

«Стирание «культурных кодов», – замечает в соцсети историк Данил Дегтярев, – это и есть самый настоящий духовный геноцид. Он не менее страшен, чем физический, но его почему-то мы не замечаем, а некоторые не особо сознательные люди даже поддерживают». 

Иркутск: без вины виноватый

Барнаульский сюжет весьма схож с иркутским – тому, правда, уже минуло десять лет, но он все актуален. А снесенный памятник оказывается «живее всех живых». 

Очень красивый деревянный дом 1880-х гг. (на фото он уже в процессе погрома), работы известного иркутского архитектора Владимира Рассушина, состоял под государственной охраной с 1990 года. И стоял бы он на улице Володарского, 3 и дальше, если бы сначала по соседству, а потом на месте памятника не вздумала расшириться прокуратура Иркутской области. 

Препятствие в виде охраняемого законом памятника архитектуры регионального значения было устранено поистине элегантным способом. Организаторы спецоперации даже не стали получать согласования в Москве.

Все обстоятельства этого нехорошего дела восстановил в специальной статье активист Иркутского регионального отделения ВООПИК Григорий Красовский, потративший несколько лет сначала на защиту памятника, а затем – на безрезультатные попытки привлечь к ответственности виновных в его уничтожении. 

Снос памятника бульдозерами и экскаваторами, пишет Красовский, начался 26 сентября и был закончен к 1 декабря 2007 года. При этом в тот момент, как ни в чем не бывало, действовали выданное 30 августа 2005 года охранное обязательство (не отменено оно и до сих пор) и акт технического состояния памятника истории и культуры, в котором оно объявлялось удовлетворительным. 

Несмотря на все это, 26 мая 2006 года прокурор Иркутской области издал протест на решение исполкома областного Совета народных депутатов от 22 февраля 1990 года № 73, которым дом был поставлен на госохрану. Через 16 лет после издания этого документа прокуратура его вдруг проанализировала, обнаружила несоблюдение ряда процедур и заключила: «При отнесении в 1990 году недвижимых объектов, расположенных по ул. Ангарской, 6 и ул. Володарского, 3 г. Иркутска к памятникам истории и культуры требования действующего на тот период законодательства соблюдены не были». 

На очевидный конфликт интересов в Иркутске предпочли не обратить внимания, и спустя всего 5 дней, 31 мая 2006 года, и. о. главы администрации Иркутской области В.П. Третьяк издал распоряжение о внесении изменений в решение исполкома Иркутского облсовета от 22 февраля 1990 г.: дома на улице Володарского, 3 и на Ангарской, 6 были исключены из списка памятников. А осенью следующего года начался снос. 

Общественник Красовский писал Президенту, в Генпрокуратуру, в Росохранкультуру – все тщетно. Он получил 5 постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела по факту уничтожения памятника. 

По ходу пьесы сценаристы, видимо, поняли, что подправить задним числом решение исполкома 1990 года – недостаточно. Памятник был занесен в списки, и, чтобы его из них официально вывести, необходимо было (на тот момент) согласование Минкультуры России, которого не было. 

Чтобы прокуратура не оказалась виновна в вандализме, по нашей информации, снос был официально оформлен как «реставрационный разбор», а памятник якобы должны были восстановить на другом месте. 

Однако этого не случилось, и, как отмечает Григорий Красовский, «найти информацию о том, где находится вывезенный дом, построенный знаменитым архитектором Владимиром Рассушиным (бревна, двери, окна, резьба и др.), общественности до сих пор не удалось. Как будто его и не было». 

Но он был, и уничтожение дома-памятника, увы, навсегда останется в истории иркутской прокуратуры. 

Впрочем, в официальных документах погибший почти 12 лет назад дом Рассушина на иркутской улице Володарского продолжает существовать. Его описание можно найти в Едином госреестре памятников на сайте Минкультуры России. 

Более того, сейчас в Иркутске идут консультации о его восстановлении… на той же улице Володарского, на земельном участке, специально для этого сформированном по соседству с прежним местом, занятым зданием прокуратуры.

Действительно, надо же как-то выходить из положения. В реестре-то памятник есть. Вот только найти следы подлинника после «реставрационного разбора» экскаватором не удается.   

Остается надеяться, что в Барнауле не дойдут до такого. Это ведь так просто: не сносить собственную историю.