Возвращение в Воронино

Усадьба Воронино

Судьба разрушающейся усадьбы Воронино в Ростовском районе Ярославской области неожиданно изменилась к лучшему в 2005 году. Ее выкупил в частную собственность Сергей Александрович Леонтьев – успешный московский предприниматель, потомок старинного дворянского рода Леонтьевых, которые владели усадьбой с XVII века. Спустя девять лет Сергей Александрович показывает гостям фамильные владения и экспонаты музея, который скоро откроется в главном доме. Но усадьба - это не только культурный объект, это еще большое и беспокойное хозяйство. Кстати, до 1917 года "Воронинская экономия" считалась одной из самых передовых в Ярославской губернии. Каково быть сегодня помещиком, Сергей Леонтьев рассказал «Хранителям Наследия».

Евгения Твардовская

Воронино расположено в 20 километрах от Ростова Великого, к нему, если едешь из Москвы, нужно сворачивать в Петровске. После съезда с ярославской трассы дорога становится ухабистой, пропадает мобильная связь, а указателей нет никаких. Но очень скоро показывается верхушка разрушенной колокольни, а постепенно – и весь живописный усадебный вид. Парк, вдалеке белая точка – господский дом, колокольня. 

Табличка на заборе, которая сообщает, что посторонним вход воспрещен, на поверку оказывается условностью. Воронино, которое теперь официально именуется некоммерческой организацией "Частное учреждение "Музей-усадьба дворян Леонтьевых", будет открытой территорией – это подтверждает и сам Сергей Леонтьев, который встречает нас у ворот. 

Сразу – обед: уже два часа дня. Чувствуется размеренный усадебный ритм. Выходные, и у Леонтьевых много гостей. Успеваем осмотреться: у границы территории возведены два новых корпуса: административный и гостиничный. Там будут 29 номеров разного уровня комфорта. Запуск по плану – к лету 2015-го.

Но самое интересное, конечно же, - историческая часть усадьбы. Материала для ее возрождения в прежнем виде – более чем достаточно. В семье из поколения в поколение передавались архивы и фотоальбомы. Последний хозяин имения, прадед нынешнего владельца Сергей Михайлович был страстным фотолюбителем. 

Он снимал здесь все – и церковные праздники, и убранство внутри господского дома, и цветники в парке, и хозяйственные дела.

Есть даже «портреты» коров на воронинской ферме с трогательными кличками: Поляна, Веселая, Ласточка. Отдельный альбом посвящен урагану 1904 года, который стал для здешней местности настоящим бедствием. Но усадьба быстро восстановилась, благодаря умелому управлению владельцев.

Экскурсию Сергей Леонтьев начинает с уже упоминавшейся колокольни. Она осталась от одноглавого каменного летнего Троицкого храма 1811 года и была соединена с церковью переходом. Он шел на уровне хор и поддерживался колоннами. Сейчас на старых фундаментах восстанавливают стену разрушенного храма и переход, чтобы по нему можно было подняться на колокольню и полюбоваться окрестными видами. Восстанавливать сам храм пока не планируется, но его фундаменты обнаружены и «раскрыты». Рядом с колокольней будет площадка для лапты и городков, во время ее обустройства и нашли основание Троицкой церкви.

А вот вторая воронинская церковь – Толгской иконы Божьей матери (1768 г.) – будет воссоздана. Она находилась рядом с главным домом и не пережила урагана 1904 года. В советское время на месте храма была столовая пионерлагеря, теперь она разобрана, раскрыты фундаменты. 8 июня 2014 года, в День святой Троицы, который в Воронине всегда широко праздновали всем селом, был установлен памятный знак в на месте храма.

«Усадьбе Воронино повезло, потому что у нее всегда были хозяева, – рассказывает Сергей Александрович. – До революции - Леонтьевы. После здесь находилась МТС, во время войны – госпиталь, а потом много лет подряд - пионерлагерь. Причем шеф у лагеря был хороший - Семибратовский газоочистительный завод, так что строения поддерживались в порядке. В 2000 г. лагерь закрыли, и усадьба начала разрушаться. В 2004 году я случайно увидел в одном журнале статью о старинной усадьбе возле села Воронино, приглашавшую всех, кто заинтересован в ее возрождении, "звонить и писать". Буквально за пару недель до этого мы смотрели старые семейные альбомы. Как-то чудесным образом все сложилось… В усадьбе Воронино я никогда не был, но решил приехать и посмотреть».

На этом типичный для российских усадеб отрезок жизни Воронина закончился и начался этап экспериментальный. Впервые появился частный собственник. На тот момент усадьба числилась выявленным памятником (с 1987 г.), в состав которого входили главный усадебный дом, парк, колокольня, хозпостройка. Выяснилось, что у органов местной власти нет никаких четких схем ни поддержки, ни просто даже построения юридических отношений с частным собственником.

«Правила игры менялись постоянно, - вспоминает Сергей Леонтьев. - Было заключено охранное обязательство, я заказал проект реставрации у архитектора, лицензированного Минкультом. Согласование проекта затягивалось, пока не выяснилось, что я же, за свой счет, должен собрать комиссию независимых экспертов, чтобы они этот проект оценили. Я не очень понимал, зачем это нужно, ведь автор проекта – не самозванец, он уже имеет лицензию, но все же выполнил и это требование». Хозяин усадьбы не скрывает, что начал работы по проекту, не дожидаясь многомесячного улаживания всех формальностей. Но в противном случае деревянный дом мог и рухнуть.

На первых порах с Леонтьевыми активно сотрудничал Национальный фонд «Возрождение русской усадьбы». Он получил грант Евросоюза на организацию волонтерского лагеря, который работал в усадьбе три года. Ребята из Франции и России очень помогли в расчистке парка и фамильного кладбища, разоренного в советский период. В ходе работ обнаружили останки троих мужчин и женщины, причем женщина была погребена в деревянной колоде, возможно, это было еще допетровское захоронение. Фамильный склеп – первое, что было восстановлено на территории усадьбы, опять-таки по фотоснимкам. В него перенесены найденные останки. 

Тогда же нашелся и был возвращен на историческое место перед склепом и надгробный памятник Любови Николаевны Леонтьевой (урожд. Зубовой), правнучки генералиссимуса Александра Суворова. Она была замужем за Иваном Сергеевичем Леонтьевым, хозяином усадьбы, героем войны 1812 года. Гранитный постамент много лет был вмонтирован в фундамент дома одной из местных жительниц. 

С 2009 года Сергей Леонтьев принялся за Воронино вплотную. «Любовь к родному пепелищу, любовь к отеческим гробам» - оказались мощнейшим стимулом.

«Сейчас я все силы и средства, полученные от основного бизнеса, направляю в усадьбу. На данный момент вложены колоссальные средства в реставрацию и капитальные постройки, в благоустройство территории, и это не считая текущих коммунальных затрат, уборки снега и стрижки травы, – рассказывает Сергей Александрович. - Никакой финансовой или организационной помощи от местных или федеральных органов власти я не получаю».

Первым делом были заново проложены все коммуникации. «Вынесено за территорию 3 км высоковольтной линии, проходившей прямо по французскому регулярному парку; пробурены новые скважины с современным узлом водоподготовки; проложены километры водопровода, канализации и электрических сетей; проложены километры внутренних дорог и тропинок; вся территория закрыта забором протяженностью 2,5 км; сделаны парадный въезд и парковочная площадка; вычищены 5 огромных прудов и решена проблема отопления зданий с помощью тепловых насосов», - подводит предварительные итоги хозяин.

Завершив техническую часть, принялись за дом – уютный и простой, с деревянным вторым этажом. Внизу сделали музейные комнаты, посвященные родам Суворовых, Леонтьевых, истории усадьбы, а также краеведческий зал, экспозиция которого будет рассказывать об истории и укладе жизни Ростовского уезда с конца XIX века.

Сергей Александрович показывает портреты своих предков и фотографии, которые лично отобрал для экспозиции. 

Вот вид из окна комнаты прабабушки, а вот как выглядели храмы после урагана. Есть и целые серии. Скажем, пикник в Воронине: «Они приступают», «За делом», «Пир в разгаре», «Они закончили». Подписи сделаны рукой Сергея Михайловича Леонтьева. Конечно, здесь не подлинники картин, а копии. Оригиналы хранятся в Ростове, в музее. Вообще вся обстановка дома, как ни странно, жива. Последний хозяин, Сергей Михайлович, был очень уважаемым человеком, председателем Ростовской Уездной Земской Управы. Поэтому усадьба от местного крестьянства не пострадала. А как только начались беспорядки 1917 года, управляющий вывез обстановку дома, фарфор, коллекцию картин, семейную портретную галерею, которая формировалась на протяжении двухсот лет, библиотеку в 3000 томов – в Ростовский музей. Там они и лежат до сих пор в запасниках. Конечно, вернуть реликвии на исторические места теперь вряд ли получится, а вот проводить выставки и устраивать временные экспозиции в усадьбе – вполне возможно.

Но в музее уже и сейчас есть что посмотреть. Чего стоит большой макет усадьбы – в дореволюционном ее варианте, с воссозданными церквами, оранжереей, фигурками крестьян и экипажем, остановившимся у входа в главный дом. Стоп-кадр прошлой жизни, который комментирует голос нынешнего хозяина по аудиогиду. 

Однако Сергей Александрович решил, что посетителей надо не только просветить, но еще и удивить. Что вполне логично, ведь отдыхающим в усадьбе сегодня, как и гостям сто лет назад, захочется развлечений и впечатлений. И такой сюрприз ждет посетителей на втором этаже дома. Это - диорама Бородинской битвы.

Точнее, того ее момента, когда Ивану Сергеевичу Леонтьеву передает командование полком его раненый друг Михаил Арсеньев. В реляции по поводу представления к ордену Святого Георгия 4-ого класса за отличие в Бородинской битве было сказано: «В воздаяние ревностной службы и отличия, оказанного в сражении против французских войск 1812 года августа 26 при селе Бородине, где, приняв в командование лейб-гвардии Конный полк, после раненого генерал-майора Арсеньева, собрал оный под картечными выстрелами и с примерным мужеством напал на неприятеля и опрокинул его». Но зрители не только видят Ивана Сергеевича с саблей наголо, но и буквально слышат, как «… залпы тысячи орудий слились в протяжный вой…» Диорама озвучена чтением лермонтовского «Бородина» и звуками реального боя. Очень впечатляет. Тем более что происходит все в доме, где герой 1812 года жил и наверняка много раз рассказывал про то, как все случилось.

Итак, мы продолжаем путешествие по второму этажу. Это сейчас – приватная зона. Там восстановлены все прежние анфиладные помещения, включая столовую и каминный зал. На втором этаже хозяева также предполагают устроить нескольких гостиничных вип-номеров. Но угловую комнату своей прабабушки – Елизаветы Александровны Леонтьевой (урожд. Вырубовой) - Сергей Александрович все-таки собирается музеефицировать. Отреставрированы печи, недостающие изразцы воссозданы по уцелевшим образцам.

Нынешний хозяин сделал у дома и цокольный этаж. Причем в ходе работ были обнаружены два сводчатых помещения. Возможно, это остатки самого первого господского дома, который был построен в середине XVII века, когда дьяк Поместного приказа Гаврила Леонтьев получил Воронино в поместное владение. Но что при нем было в усадьбе, и как выглядел первый господский дом – пока так и неизвестно. Но остатки усадебного дома XVII столетия, включенные теперь в пространство цокольного этажа – огромная редкость.

Мы выходим из дома и попадаем в парк. Первое, на чем останавливается взгляд – это живописная беседка на небольшой возвышенности. Это - «Петин домик». Сергей Александрович улыбается, он прекрасно знает ответ на вопрос, откуда такое название: «Здесь очень любил играть мой дед - Петр, сын Сергея Михайловича. Стали называть – Петин домик. Да так и пошло, даже в пионерлагере, в советское время ребята говорили - Петин домик».

Замечательный усадебный парк стал возрождаться с этого года. Вычищены четыре каскадных пруда. В один из них много лет сливалась канализация пионерлагеря. В Оранжерейный пруд – первый, который видят гости усадьбы, уже запустили белого амура и линя. Снова пригоден для купания пруд «номер три». Кстати, доступ туда местным жителям Леонтьев не перекрывает, понимая, что люди привыкли смотреть на него как на свое «место для купания и шашлыков». Вообще отношения с местными складываются пока нормально. Никакой «классовой» ненависти нет. «Я не создаю потенциально конфликтных ситуаций, - говорит Сергей Александрович. - Не делаю территорию закрытой. Просим только не мусорить и убирать за собой. В перспективе также рассчитываю, что музей-усадьба будет общедоступный, с посещением по расписанию».

Чуть ли не на каждом дереве замечаем бумажную табличку с номерком. Выясняется, что парк недавно обследовал фитопатолог. В нем оказалось более 400 деревьев старше 150 лет. На каждое составлен паспорт с историей и описанием болезни, начат «курс лечения». 

Сейчас уже «читается» необычная кольцевая структура аллей, задуманная хозяином Сергеем Михайловичем Леонтьевым в начале XX века. К северу и северо-западу от дома крестовая березовая аллея пересекается такой же крестовой еловой, и вся эта структура окружена по периметру кольцевой березовой посадкой, диаметр которой от 110 до 120 метров. В другой части парка располагаются два больших кольца – липовое и дубовое с малыми кольцами внутри них. Сергей Александрович шутит: «Прадед любил повторять библейскую мудрость: все возвращается на круги своя».

Живописный парк в 8 гектаров, который имеет статус особо охраняемых земель, находится в аренде. И недавно плата за нее была повышена единовременно более чем в 300 раз. «Местным органам власти разрешили рассчитывать аренду от кадастровой стоимости участка, причем устанавливать любую ставку, - поясняет Сергей Александрович. - То есть понятно, что нужно пополнить бюджет, и изыскиваются любые способы. Самое плохое, что не известно, что будет в следующем году и на сколько они захотят повысить аренду еще. Если такая «вольница» будет продолжаться, то настанет предел возможностей платить эту аренду. А теперь представьте, это ведь часть усадебного комплекса, мной там столько всего уже сделано и вдруг приходит новый хозяин, у которого другие планы, которого не очень-то волнуют обременения и охранные обязательства. Пока я думаю о возможности приобретения этого участка в собственность. В этом случае буду платить положенный налог на землю, это гораздо меньше, чем аренда».

Вообще, прежде чем у собственника усадьбы дойдет дело до культурной составляющей своего приобретения, ему нужно преодолеть настоящий чиновничий и бюрократический частокол. Причем с абсолютно внезапно возникающими правилами, которые или вновь введены, или о которых проинформировать инвестора «забыли». Так было в 2005 году, когда Леонтьев приобрел лот – имущественный комплекс из 9 строений с землей под ними. Деньги за лот были выплачены. А вот регистрировать собственность на землю Минюст отказался. Спасло ситуацию только то, что сделка уже состоялась. Но свои права добросовестным приобретателям пришлось доказывать в суде.

Описанный сложный опыт – увы, слишком типичен. С одной стороны, очевидно, что государство не в состоянии содержать все исторические усадьбы, с другой стороны, никаких системных финансовых или иных стимулов для инвесторов не существует. В ситуации усадьбы Воронино хозяин исторической культурной собственности оказался приравнен к крупному землевладельцу, который собирается построить на участке завод и получать солидную прибыль. Если составить среднестатистический портрет бизнесмена, готового в таких условиях вкладывать в культурное наследие, то вырисовывается человек – образованный, не чуждый благотворительности и чистого энтузиазма. Но, пожалуй, главное качество – это терпение «в квадрате» и маниакальная решимость продолжать «вопреки», а не «благодаря». В данном случае даже и само слово инвестор не совсем точно отражает суть. Ведь доход от вложений слишком призрачен по сравнению с основным бизнесом. Пожалуй, это дело – больше – для души, чем для денег.

И наш герой, Сергей Александрович Леонтьев, не питает иллюзий насчет будущих барышей. Сейчас содержание усадьбы обходится в среднем в 500 тысяч рублей в месяц. Никаких налоговых льгот и послаблений - нет. Задуманный музейно-гостиничный комплекс вряд ли оправдает затраты, даже когда заработает на полную мощность. Возможной наиболее эффективной схемой использования может быть, по мнению Леонтьева, размещение неподалеку от усадьбы кадетского корпуса. Но все это – вероятности будущего. На вопрос, кто же продолжит его непростое дело, Сергей Александрович отвечает: «На детей не надеюсь. Надеюсь… на правнуков. Я же и сам - правнук последних владельцев».