«Проблемы у нас с Москвой похожи, да и инвесторы часто одни и те же»

Евгения Твардовская

Продолжаем знакомить наших читателей с зарубежным опытом сохранения наследия. После подробного разговора о финской системе - мы приглашаем перенестись на постсоветское пространство, в уютный Вильнюс. Исторический центр литовской столицы включен в Список Всемирного наследия ЮНЕСКО. Положение обязывает, но… Получается ли соответствовать высокому статусу? Что для этого делает государство, эксперты и общественность? Об этом наша беседа с Лютаурасом Некрошюсом - архитектором, доцентом Вильнюсского технического университета им. Гедиминаса (VGTU), членом комиссии Министерства культуры Литвы по сохранению наследия.

- Лютаурас, я впервые в Вильнюсе. Город производит «неровное» впечатление, что впрочем, часто бывает на постсоветском пространстве. Вылизанный, ухоженный центр - и районы прилегающей исторической застройки, с красивыми, но стремительно ветшающими зданиями и следами недавних сносов. Расскажите, как работает ваша система сохранения и защиты наследия.

- Проблемы и ситуации у нас с Москвой похожи, да и инвесторы, кстати, часто одни и те же. В Литве объемы поскромнее, денег крутится меньше. Но мы еще об этом поговорим. А пока некоторые цифры, для начала. В общелитовском Реестре объектов культурного наследия – 16 тысяч объектов. Они, конечно же, имеют разный статус – местный, региональный, национальный. А также находятся на разных этапах постановки на охрану. 1000 объектов – это, скажем так, полноценные памятники, которые приняты под защиту государства. Остальные – в процессе, на первичном уровне охраны. Список постоянно трансформируется, корректируются документы объектов, да и законодательство не стоит на месте. Для работы с Реестром создано несколько комиссий при Министерстве культуры и при муниципалитетах. Я вхожу в министерскую комиссию. Окончательное решение о постановке объекта на охрану принимает министр культуры.

- Эти 16000 объектов – еще с советских времен?

- Отчасти да. В новый Реестр автоматически были перенесены объекты из советского списка. Часть из них была выявлена и поставлена на охрану после 1990 года. Возросло число архитектурных объектов первой половины XX века, также в Реестр было внесено много дворцов, кладбищ, костелов, мемориальных мест, которые по разным причинам отсутствовали в советском списке памятников.

Случилась одна очень интересная вещь - именно с советским наследием. В 1983-1984 гг. в список памятников были включены 40 объектов в Вильнюсе: четверть - сталинского периода, а три четверти - абсолютно новая архитектура, причем некоторые урбанистические объекты на тот момент были даже не закончены. Произошло так потому, что готовили к изданию многотомник памятников Литвы, первый том был посвящен Вильнюсу. Так вот, кто-то из местной номенклатуры решил, что не хватает «достижений социализма». Тогда обратились в Союз архитекторов Литвы, посоветовались и решили внести в списки памятников самые значительные – в смысле масштаба, типологии, авторства – современные объекты.

- В общем-то, в этом нет ничего плохого. Выиграли время на пересмотр и переосмысление советских построек?

- Совершенно точно. Ведь в соответствии с ныне действующим законодательством, здание может стать памятником лишь спустя 50 лет после введения его в эксплуатацию. Конечно, некоторые объекты могут быть приняты под защиту закона и ранее, но только в виде исключения.

Сейчас Реестр, как я уже сказал, пересматривается. Конечно, в первую очередь сняли с охраны монументы, имевшие чисто политическую окраску. Их вывезли в знаменитый сегодня парк Грутас, который был открыт в 2001 году. С советской архитектурой ничего не делали последние 10-15 лет. Здания в большинстве своем сохранились. Но в одних были утрачены интерьеры, это в основном, общественные постройки, скажем, кафе, кинотеатры. Другие перестроены так, что были выведены из Реестра.

- Раз мы начали с советской архитектуры, могли бы Вы рассказать о судьбе знаковых для Вильнюса зданий этого периода?

- Уже после 2005 года в Реестр было внесено порядка десяти именно позднесоветских объектов. Это в основном общественные здания. Первым позднемодернистским зданием, включенным в Реестр после 1990 г., стал Дворец спорта и культуры, построенный в 1971 году (арх. Э. Хломаускас, Й. Крюкелис, З. Ландсбергис, инж.Г. Карвелис, С. Коварская, В. Валавичюс). Он имеет модную для тех времен форму крыши, которая в чем-то повторяет крышу Монреальского павильона на ВДНХ и Дворца спорта в Минске.

С момента восстановления независимости Литвы Дворец спорта использовали как концертный зал, потом и эта тема как-то сошла на нет, и встал вопрос – что делать с этим огромным пространством. Был вариант устроить там конгресс-центр, даже нашелся банк-инвестор, но он в 2013 году обанкротился. Все это время не прекращались попытки и призывы снести Дворец. Дискуссия была очень жесткая. Да оно и понятно, огромная территория прямо в центре. Рядом – хоккейная арена и стадион «Жальгирис», которые уже тоже не используются. То есть возник шанс освободить большой участок для застройки. Но все-таки здание поставили на охрану как пример стиля новый брутализм, с уникальной конструктивной системой, в свое время запатентованной. Не последнюю роль сыграло и то, что у Дворца появилась и мемориальная ценность. Здесь проходило прощание с защитниками парламента в 1991 году. На данный момент здание законсервировано, но никак не используется. А новые дома подступили к нему совсем близко.

Одновременно была у нас и громкая история с кинотеатром «Литва» (1965 г.), который в Вильнюсе очень любили. Он имеет типовую планировку и не охраняется государством. Самое удивительное, что никто его сносить не собирался, наоборот, даже отремонтировали, установили новейшее оборудование, активно использовали. Потом некий инвестор выкупил его за бесценок у муниципалитета и заявил, что будет сносить. И эта ситуация вызвала волну общественного возмущения. К сожалению, кинотеатр сейчас заброшен, переходит из рук в руки.

Эти два объекта – Дворец спорта и кинотеатр «Литва» - стали знаком своеобразного перелома в общественном мнении. С этого момента общественные группы и организации в градозащите и градостроительстве стали реальной силой. Конечно, пройдет время, прежде чем все эти процессы будут сбалансированы.

В Реестре немало зданий, которые были широко известны во всем бывшем Союзе. Например, интерьер ресторана «Неринга» (арх. Альгимантас и Витаутас Насвитисы, 1959 г.). Это один из первых послевоенных примеров модернизма в регионе, в 2005 году он был отреставрирован.

Своей жизнью живут флагманы послевоенного модернизма, творения Витаутаса Эдмундаса Чеканаускаса: Дом союза композиторов (1966 г.), Выставочный дворец художников (1965-67 гг.).

Из важных советских построек назову еще Дворец культуры МВД, который построил в 1974-1982 гг. Альгимантас Мачюлис. Это своеобразная интерпретация метаболистских идей. Он сохранился в аутентичном виде, и сейчас там работают танцевальные школы. Охраняются государством и до сих пор любимы вильнюсцами Дворец бракосочетаний (арх. Гядиминас Баравикас, 1974 г.), Драматический театр (арх. братья Насвитисы, 1981 г.)

Некоторые объекты не внесены в Реестр, но попали в «хорошие руки». Например, бывший Музей революции (теперь Национальная галерея, арх. Гядиминас Баравикас, 1966-1980 гг.)

или Оперный театр (Ниоле Бучюте, 1974 г.) Они уже стали символами Вильнюса.

Ну, а в центре Вильнюса прекрасно сохранился и сейчас используется по прямому назначению парламентский комплекс. Он внесен в Реестр объектов культурного наследия уже в наши дни как самый крупный административный комплекс в Литве. Изначально он состоял из трех объектов: Министерства финансов (арх. Анжрюс Гудайтис, 1974-1979 гг.), Верховного Совета Литовской ССР (арх. братья Насвитисы, 1982 г.) и Дома Профсоюзов (арх. Чесловас Мазурас, 1980 г.) Теперь все это занимает Литовский сейм. У здания, помимо архитектурной, есть и мемориальная ценность – это место гибели людей в ходе известных событий 13 января 1991 года. Конечно, была проведена реновация комплекса, построен новый зал заседаний, так как Сейм собирается ежедневно, в отличие от Верховного Совета, да и технические требования сейчас другие. Но все осуществляется по возможности в реставрационном режиме.

- А за чей счет происходит реставрация? То есть понятно, что за счет госбюджета, если мы говорим о госучреждениях. А если здания в частной собственности? Помогает ли государство собственникам, регулирует ли Министерство культуры эти вопросы?

- Конечно, бремя реставрации ложится на собственника или инвестора. К сожалению, пока участие государства в этом процессе – материальное, консультативное, контролирующее - до конца не проработано. Нет четких схем взаимодействия государства и инвестора. Отсюда, конечно, масса всяких недоразумений и злоупотреблений. Но случаются они не всегда от злого умысла. Мы должны учитывать специфику того, как многим людям достались памятники. Ведь у нас в 1990-е была проведена реституция и, возможно, новая система не была достаточно хорошо продумана, в отношении наследия. Людям вернули их семейную собственность, но ведь благосостояние семей за эти полвека изменилось, и зачастую содержать исторические дома они вообще не могут. Или денег хватает только на ремонт, но не на реставрацию, которая в несколько раз дороже. Особенно болезненно эта проблема стоит в отношении крупных усадебных домов и дворцов, которых очень много. В послевоенное время их использовали под санатории, дома отдыха, конторы колхозов. А в 1990-е бывшие хозяева получили их назад и начали перестраивать, или приспосабливать, или продавать. Тут же возникли градозащитники, которые говорили, что нельзя там делать евроремонт, что это исторические памятники. Так что многие собственники сейчас по разным причинам просто ничего не делают - и все. Другая проблема в курортных городах. Скажем, на Куршской косе, которая в Списке ЮНЕСКО, строить почти ничего нельзя, но инвестиционный интерес очень большой. И тогда начинают исторические дома обстраивать пристройками, так что вскоре и самого здания уже не видно.

Что с этим делать – непонятно. Как заставить 70-летнего пенсионера в этнографической деревне вставлять не дешевенькие пластиковые, а хорошие деревянные рамы, соответствующие уровню его дома-памятника? Вряд ли это возможно, пока четко не обозначена роль государства в процессах реставрации.

Многоквартирные дома - все, как правило, в собственности жильцов. Так что реставрация и содержание зависит от них. Принудить их к этому трудно. Чтобы инвестор скупил полностью дом и начал его реставрировать – такое у нас редкость. Доходит до курьезов, когда кто-нибудь из жителей упирается и не хочет съезжать. Так и ходит потом к себе домой по главной лестнице, скажем, банка, в который превращен его бывший подъезд.

Или возьмем исторический пригород Вильнюса Жверинас, где было очень много деревянных зданий. Они стремительно исчезают и разрушаются. Один из случаев – сгоревший дом хозяин восстановил в деталях, но … из силикатных блоков. А снаружи просто обложил их деревом. И сразу же напрямую об этом заявил во всех СМИ. Дом пока остается в Реестре памятников. Конечно, рядовой прохожий вряд ли распознает новодел. И тут снова встает вопрос, который у нас часто обсуждается: что мы сохраняем – подлинность или тип и форму?

Возвращаюсь к финансовому вопросу. Здесь иногда помогает Евросоюз. Подключаются фонды ЕС или отдельных государств. Особенно активны страны Бенилюкса и Норвегия. Здесь существуют разные схемы и программы. Некоторые рассчитаны только на объекты культурного наследия, другие – нет. Норвегия, например, много инвестирует в поддержание деревянной архитектуры, костелов и дворцов.

- Не могу не спросить, что происходит с советскими комплексами жилых районов. Какова, например, судьба школы из «Приключений Электроника» - стоит?

- Стоит, и ничего ей не будет. Вы говорите о районе Лаздинай – это любимый советский квартал вильнюсцев, наша гордость.

В 1974 году за этот район группа архитекторов получила Ленинскую премию. Лаздинай в переводе с литовского означает «кусты орешника», но особое место там занимает не орешник, а сосновые массивы. Все вместе – и зелень, и удобство планировки, и современная инфраструктура, и оригинальное скульптурное оформление - сделали Лаздинай образцово-показательным районом для своего времени.

Да и сейчас, когда при разработке генплана развития города встал вопрос о его статусе, район был поставлен на госохрану безо всяких дискуссий. Конечно, это не значит, что снести там панельный дом невозможно. Но построить новый нужно будет строго в прежних масштабах.

Там же находится и школа, в которой снималась картина «Расписание на послезавтра». Это одна из немногих школ, созданная по индивидуальному проекту в 1974 году архитектором Чесловасом Мазурасом. Он проектировал здание как маленький детский городок, аналог детских площадок Альдо ван Эйка в Амстердаме. И ему это удалось. Здание в Реестре, и до сих пор высоко ценится архитекторами.

Сталинского жилья у нас мало. В основном, хрущевско-брежневский период. Некоторые эти дома учтены в Реестре памятников, но не уверен, что они будут поставлены на госохрану. Наиболее примечателен дом начала 1960-х для малосемейных на проспекте Саванорю – первое типовое здание из блоковых конструкций, построенное литовскими архитекторами. Там все квартиры уже приватизированы, и дом не ремонтируется, так как денег у жильцов нет. Было бы здание муниципальным – было бы по-другому.

Остальные примечательные постройки – жилье для номенклатуры. Оно сегодня очень престижно. Многие жильцы там проживают с момента постройки домов, это 1967-1980 гг. Там ценна, конечно же, планировка пространств. Думаю, в Реестр эти дома попали как первые здания повышенной комфортности.

- Обратимся к дню сегодняшнему. Высотки в так называемом Новом центре на берегу Няриса активно возводятся. Их уже видно из исторического центра, который охраняется ЮНЕСКО.

- Новый центр заложен в 1963 году. Был проведен конкурс, и построено несколько зданий, в том числе планетарий и Центральный универмаг. После 1990-х туда переселили всех чиновников, построили дополнительные офисы. И что получилось… Автор городской планировки Альгимантас Насвитис в 1960-е утвердил концепцию, что 24-этажная гостиница «Литва» должна оставаться самой высокой точкой Нового города - вровень с колокольней костела Святых Иоаннов на улице Пилес, самой высокой точкой Старого города. И тогда из Старого города никогда не увидишь высоток Нового центра. Однако в 1990-е началось бессистемное строительство. Появилась башня «Европа» – 33 этажа. И теперь панорама из исторического центра уже нарушена, видны небоскребы.

Конечно, насчет этого были очень горячие дебаты. Надеялись, что ЮНЕСКО отреагирует, но этого не произошло. Самое печальное – то, что высотное строительство изменило психологическое восприятие исторического города. Он казался очень большим. Однако теперь масштаб изменился.

- А как ЮНЕСКО отнеслось к строительству Дворца правителей прямо у стен Кафедрального собора?

- Это очень громкая история. В результате самое сердце исторического Вильнюса сегодня представляет собой ансамбль, который никогда не существовал в истории. Это Кафедра (XVIIIв.), Дворец великих князей литовских (2013 г.) и памятник Гедимину (1996 г.)

На месте Дворца возведена условная и приблизительная копия исторического здания, которое было в руинах уже с середины XVII века, а к началу XIX века было полностью разрушено. Достаточных документальных материалов для воссоздания, как вы понимаете, не было. Но разговоры о строительстве велись с конца 1980-х годов. Значительный импульс идее придало обретение независимости в 1990-е. С тех пор проект Дворца рассматривался как символ восстановления Литовской государственности.

Конечно, были проведены очень качественные археологические работы. Добавлю, что много лет на том месте вообще была чуть ли не городская свалка, так что нашлось много интересного. Скажем, большое количество кафеля, керамики и изразцов, теперь эта коллекция представлена в музее Дворца.

Некоторые предлагали построить на этом месте современное здание, отражающее и современную архитектуру, и современное литовское общество. Другие предлагали законсервировать археологию и, может быть, как-то в 3D-варианте подсвечивать это место, воспроизводя виртуально образ исторического здания. Третьи хотели восстанавливать «как было», но как это было точно - непонятно, и тогда уж восстанавливать надо было бы в исторических материалах и по старым технологиям. В результате получилось нечто среднее, что до сих пор вызывает споры.

Среди плюсов можно назвать то, что появились новые выставочные площади, были проведены археологические работы, а реставраторы, как утверждается, опробовали некие современные технологии.

Но, думаю, такие двусмысленные спорные объекты есть в каждом городе.

- Я так понимаю, что в Литве нет единой государственной концепции сохранения наследия. А как Вы считаете, какой она могла бы быть?

- Я готов говорить о советском наследии. Понятно, что эти здания создавались в основном в 1980-е, согласно доминирующим тогда политическим и художественным взглядам, в условиях планового хозяйства. Сейчас социокультурный контекст, экономические условия – совершенно другие. Но эти сооружения не были подвергнуты системной переоценке, не возникло новой структуры их сохранения. А это нанесло существенный урон облику городов, пониманию их значимости. Конечно, советские постройки зачастую уже не отвечают современным требованиям и нуждам потребителей, а потому оказываются заброшенными, их сносят или перестраивают до неузнаваемости. И даже после внесения объектов в официальный список наследия - все равно они продолжают разваливаться, так как совершенно непонятно, что с ними делать, неясна стратегия их сохранения, не хватает человеческих и финансовых ресурсов для управления ими.

Я сейчас говорю не только о Вильнюсе, но и о других городах, где много советских построек, в частности, о Паланге, в отношении которой я проводил подробные исследования.

Одним из методов консервации может стать формирование архитектурной коллекции. Она бывает двух видов: ex situ (не привязанный к месту) и in situ (на своем месте).

Мы привыкли к коллекциям визуальных и прикладных искусств. Архитектурная коллекция использует тот же принцип, но она гораздо сложнее в реализации - из-за масштабов, статуса памятников и высокой цены. И все же существует достаточно предпосылок, чтобы создать архитектурную коллекцию, представляющую город или страну. Самый привычный пример – локальные музеи архитектуры. Такой ex situ метод сохранения культурного наследия может применяться для сохранения небольших модернистских зданий. Но экономически это вряд ли осуществимо. Тогда есть другой метод ex situ– это тщательный анализ случаев сноса и архитектурное исследование разрушающихся зданий. Думаю, он очень подходит именно для Паланги. Например, корпус гостиницы «Эгле» санатория «Балтия» (арх. Энрикас Тамошявичюс, 1973 г.) служил одним из самых ярких примеров влияния интернационального стиля в Литве. И все-таки был разрушен. Маловероятно, что простая постановка на госохрану спасет такие объекты, как функционалистский городской район Ванагупе, лишь частично введенный в эксплуатацию в 1976 году, дом отдыха «Губоя», дом отдыха «Ауска». Архитектура этих зданий соответствует ключевым модернистским концепциям своего времени: от Ле Корбюзье до голландского структурализма, а также японского метаболизма и брутализма. Однако никаких системных данных по этим объектам не собрано. А ведь они могли бы стать основой для научного исследования современной архитектуры и градостроительного планирования курорта Паланга.

Есть второй подход в мировой практике – архитектурная коллекция in situ(на своем месте). Есть даже примеры коллекций, собранных одним человеком: скажем, коллекция квартир в Берлине, собранная израильским архитектором Цви Хекером. В числе самых интересных архитектурных коллекций в духе историзма – это группа отелей литовского инвестора «Европа». Стремясь к особой роскоши, владелец этой сети открыл четырехзвездочные отели «Европа Роял» в центре города, в домах конца XIX века. Коллекция из шести зданий расположена в трех разных государствах. Сейчас в нее входят отели в Вильнюсе, Каунасе, Друскининкае, Клайпеде, (Литва), в Риге и Бухаресте. Мы также можем найти в Литве несколько коллекций, находящихся в государственной собственности. Например, государство и муниципалитеты владеют собранием корпусов образовательных учреждений, в котором представлена культура разных исторических периодов. В Вильнюсе можно выделить обладающую высокими качествами и охватывающую сразу несколько эпох, от готики до модернизма, коллекцию зданий образовательных учреждений: это исторический кампус Вильнюсского университета, модернистский кампус Вильнюсского и Технического университетов, упомянутая школа Мазураса, школа искусств архитектора Льва Козаринского (1960 г.), школа архитектора Ромуальда Гутта (1939 г.) Большая часть их находится в охранном Реестре.

Если мы осмыслим эту группу как ценную коллекцию архитектуры, мы сможем ей управлять. Если мы выработаем концепцию государственной или муниципальной архитектурной коллекции, это может открыть новые возможности охраны. Не исключено, что со временем такой коллекционер начнет приобретать исторические здания вместо того, чтобы возводить новостройки, а их реставрация станет образцом поведения частного владельца.

Также у нас в Литве есть зачатки «клубных коллекций». У нас работает Литовская ассоциация замков и поместий, которая имеет дело с государственными и частными объектами.

Если говорить о Паланге, то архитектура второй половины XIX века и первой половины XX века там представлена 30 зарегистрированными зданиями всех основных типологий. Но ведь этим город и эпохи не исчерпываются. Уместно в эту «коллекцию» добавить несколько новых образцов архитектуры – середины и второй половины XX века, которыми Паланга так богата: это здания гостиничного сектора в стиле позднего модернизма – отель «Жилвинас» (1968 г.) 

и комплекс апартаментов «Жилвинелис» (арх. Альгимантас Лецкас, 1970 г.); образцы критического регионализма – здание книжного магазина и кафе «Раже» (арх. Рамунас Краняускас, 1967 г.);

музыкальная школа (арх. Ирена Ликшене, 1981 г.) и бывший дворец пионеров (теперь начальная школа, арх. Гинтаутас Ликша, 1985 г.)

Я вам называю только единицы, на самом деле их гораздо больше.

Мне кажется, что такой подход коллекционера в архитектуре – неспешный, бережный, тактичный – поможет и сохранить наследие, и переосмыслить историю, и наконец, развивать дальше свою культурную идентичность.


Фото: Ирина Головина, Лютаурас Некрошюс, Евгения Твардовская