Александр Филяев: «Совершаем прорывы в авральных условиях»

Как Департамент охраны наследия занимается реставрацией умов

Продолжаем серию бесед с руководителями региональных органов госохраны памятников. На этот раз у нас в гостях Александр Филяев, который возглавляет Департамент охраны объектов культурного наследия Ярославской области. До этого назначения он работал в Москомнаследии и, конечно, знал, что Ярославская область очень часто фигурирует в публикациях по теме сохранения памятников, что это регион, скажем так, повышенной ответственности и риска, учитывая высокую концентрацию и ценность имеющихся там всемирно известных объектов национального наследия. Не пожалел ли он, что принял назначение в Ярославль? Какие темы и проблемы в регионе сейчас самые острые? Об этом и многом другом – наша беседа. 

– Александр Евгеньевич, чуть больше года прошло с вашего назначения в Ярославскую область. Какие различия в атмосфере и в общих подходах к теме наследия были для вас наиболее заметны? Чем отличается госохрана памятников в Москве и Ярославле? Хоть это одна и та же система, но местные особенности всегда есть. 

– Да, безусловно. И основное различие – в количестве людей. Если штат Мосгорнаследия, в котором я работал, был порядка 250 человек, то в Ярославле – 19 сотрудников на практически 4700 объектов культурного наследия. Да, из них 3000 – выявленные, но ведь они, как известно, подлежат охране наравне с реестровыми. А если учесть еще, что для них не определен предмет охраны и по сути надо охранять весь объект, нагрузка и ответственность только возрастают.

Профессиональный уровень сотрудников нашего департамента очень высокий. Это люди, который болеют за дело, а не просто выполняют свои служебные обязанности. И вот мы в таких авральных условиях работаем как сжатые пружины, постоянно совершая подвиги. Учитывая, что Ярославская область – богатейшая в плане наследия и плотность ценнейших объектов культурного наследия высока, кадровый вопрос требует решения.

Сейчас мы обосновываем в МК РФ размер субвенций по переданным полномочиям и надеемся, что с 2020 года будет добавлено 2 штатные единицы. И это, поверьте мне, очень большое дело.

Также кадровой службой Правительства Ярославской области был проведен функциональный аудит нашего Департамента, который подтвердил нехватку людей и необходимость расширения штата на 4-8 человек, и в Правительстве региона сейчас прорабатывается вопрос возможного приема дополнительных сотрудников в штат Департамента.

- Видимо, в экстремальных условиях приходится привлекать кого-то на помощь, искать дополнительные механизмы воздействия? Есть ли понимание в смежных ведомствах региона?

- Наследие – общее. Мы плотно работаем с районами и главами муниципальных образований. С середины 2018 года в каждом из них есть ответственное лицо по работе с наследием.

Мы впервые провели тотальную инвентаризацию технического состояния всех памятников. Параллельно, выясняем и уточняем информацию по собственникам. В результате установлено, что порядка 40 % объектов находятся в неудовлетворительном состоянии. По каждому мы предметно работаем с собственниками – информируем, понуждаем, консультируем. Если объект бесхозный – обращаемся в муниципалитет, чтоб он взял памятник на баланс.

Кроме того, мы – кстати, первые в России - активно запустили тему общественных инспекторов. Мы разработали, согласовали соответствующие порядок и положение. Наше новаторство Минкультуры рекомендовало всем субъектам для применения. Безусловно, встает вопрос профессионализма самих инспекторов. Мы привлекаем ярославские вузы: Политехнический, Демидовский и Педагогический университеты. Есть молодые ребята, которым интересно это направление, мы с ними работаем над повышением квалификации и знаний в вопросах сохранения памятников. Я даже несколько лекций прочитал о том, что такое объект культурного наследия, какие есть уровни охраны, что такое выявление и экспертиза. Мы пытаемся «заразить» каждого неравнодушным отношением к ярославскому наследию. Пытаемся добиться наладки грамотной эффективной системы, нацеленной на выявление и сохранение памятников.

Известно, что реставрационная отрасль недофинансирована. Чтобы оценить масштаб, мы рассчитали бюджеты по разработке зон охраны, экспертизам по выявленным объектам, проектам границ, предметам охраны и т.д. К примеру, у нас около 3 000 выявленных объектов, по которым нужна экспертиза. Каждая, грубо и в среднем, 50 000 рублей. То есть уже только на ГИКЭ нужно 150 млн рублей. Реально их получить из регионального бюджета? Нет. Мы обращаемся в муниципальные районы с просьбой изыскать средства, а также предлагаем проводить работу по экспертизе за счет средств собственников. В наших же интересах провести экспертизу выявленных объектов культурного наследия, чтобы понимать, что реально памятник, а что нет и нужно исключить…

- В Ярославской области – много «горячих точек», за которыми следит в том числе и наш сайт. Непременным действующим лицом все чаще становится прокуратура и полиция. Как складывается сотрудничество Департамента с ними? 

- В Ярославле, на что я обратил внимание, приступив к работе, отсутствует наработанная судебная практика по уголовной ответственности за повреждение или уничтожение объектов культурного наследия. Правоохранительные органы, скажем так, не привыкли считать памятники полем и своей ответственности тоже. Хочу сказать, что нас очень поддерживает прокуратура.

Вот недавний пример – снос в Тутаеве выявленного объекта на Казанской улице, 23.

Фото: Флигель в Тутаеве до сноса

Здание выявлено в 1993 году, на земельный участок ранее было выдано разрешение на строительство от 2010 года, со сроком действия до 2020 г. Когда собственник обратился в Администрацию района за продлением, ему сообщили, что на участке имеется выявленный объект культурного наследия и по нему возможно только выполнение работ по сохранению. Собственник, видимо, подумал: нет памятника – нет проблемы. В считанные часы приступил к сносу. Когда на участке началось «движение», Департамент и общественность вызвали полицию. И вот дальше – некий, скажем так, разрыв коммуникации между самими административными и правоохранительными органами. После вызова наряда на место прибыл сотрудник местной администрации – и сообщил полиции, что все нормально и у собственника есть разрешение на строительство. Что оставалось делать полиции? Конечно, она уехала. Памятника нет… Что дальше? Мы направили заявление в МО МВД России «Тутаевский», а также обратились в прокуратуру и она внесла представление в адрес администрации и полиции, только так мы добились возбуждения уголовного дела, хотя представителям общественности в этом было отказано… Итак, по заявлению Департамента сейчас идет уголовное производство по факту сноса на Казанской улице, 23. Там статья 243 УК, часть 1.

По снесенной Даче Сорокина нам также сначала было отказано в возбуждении уголовного дела, мы опротестовали это решение через прокуратуру, надзорное ведомство вернуло материалы в полицию. 

Фото: Дача Сорокина до сноса

– В какой стадии сейчас ситуация с Дачей Сорокина?

– Ее собственник прекрасно знал, что это выявленный объект культурного наследия, ранее он заказывал экспертизу, с выводами которой Департамент не соглашался. Сейчас эксперт и руководитель ВООПИК Ярославской области Вячеслав Сафронов подготовил экспертизу на включение Дачи в реестр как объекта регионального значения. Но – дачи уже нет и поставить на охрану воздух мы, конечно, не можем. Сейчас мы хотим довести ситуацию до финального решения в отношении собственника пока в правовом поле, а потом будем думать, что делать со снесенным зданием.

Получается, что Департамент не только и не столько занимается реставрацией и мерами по сохранению и контролю, сколько занимается «реставрацией» умов людей. Стараемся убедить-показать-рассказать – что такое объект культурного наследия и как с ним работать. Ведь многие, я в первую очередь говорю о владельцах и бизнесменах, когда слышат слово памятник, считают, что все – катастрофа, лучше не связываться. Мы же говорим о том, что это – дополнительная ликвидность, вы владеете историей, в новом здании не будет духа и аутентичности, памятник требует вложений, но и отдача будет в разы больше. 

– Зачастую собственники ведут, я бы сказала, нечистоплотную политику: покупные экспертизы с заранее заданным выводом, давление, заигрывание с общественным мнением. И насколько могу судить, что-то похожее происходит сейчас с ярославским Речным вокзалом.

– Да, история получается громкая. Сразу скажу, что собственник владеет не всем зданием, а только 1/3. Предполагаю, что он задумывал здание или сильно перестроить, или вообще снести, затем и приобретал его. Но ему, видимо, не была предоставлена вся информация о ценности здания и о том, что оно – в буферной зоне ЮНЕСКО. Речной вокзал был выявлен в мае 2018 по заявлению физического лица. Здание и правда уникально: архитектор Т. Садовский получил за него государственную премию, это яркий пример неоконструктивизма. Это пример выдающегося архитектурного и градостроительного решения. Вокзал тактично вписывается в береговой ландшафт и напоминает белый пароход, он стал своего рода визитной карточкой города, здание узнаваемо. Включение его в список выявленных обсуждалось на нашем научно-методическом совете: 13 человек были «за», 2 - воздержались. К этому времени собственник начал работы по изменению фасадов и показал свои проектные решения, которые всех ввели в ступор, в том числе и главного архитектора Ярославской области. Предлагалось все глухие части фасада сделать из профилированного материала с цветной подсветкой, со сплошным остеклением со стороны Волги. То есть от неоконструктивизма не оставалось и следа.

Мы обратили внимание хозяина памятника на уникальность здания и на то, что необходимо провести историко-культурную экспертизу и определить предмет охраны, а потом уже делать проект приспособления, и что внутри – по большому счету – можно делать все что угодно так как подлинные интерьеры не сохранились, но вот внешний облик необходимо сохранить. На самом деле такой подход ведь даже удешевляет проект! Мы обсуждали все это с владельцем вокзала на разных уровнях, в комиссиях и на совещаниях в разных составах. Не могу сказать, что мы услышаны. Аргумент такой: «Садовский – новатор, и наше решение – тоже новаторство, мы хотим улучшить советский проект». На такой аргумент есть простой ответ - если каждый будет мнить себя соавтором архитектора, то от исторической застройки ничего не останется. Она не выдержит потока креатива. Эксперт Юрий Иосифович Аврутов провел параллель: может быть, и картины Репина нам пора поулучшать?

Собственник постоянно оспаривает наши предписания – о консервации, разработке документации, о включении в состав выявленных. Последнее было судом отклонено, но возможна апелляция. Рассчитываем, что наша позиция будет поддержана.

Мы знаем, что сейчас собственник готовит акт государственной историко-культурной экспертизы и рассылает запросы экспертам, в которых напрямую указывает, что «эксперт должен быть готов дать отрицательное заключение». Идет серьезная атака на нас через СМИ. Он заявляет, что мы ему мешаем, что основной нашей целью является нанесение вреда его бизнесу и его компании. В соцсети разместил два фото: существующее непривлекательное состояние вокзала и его проект. Предложил читателям голосовать по вопросу: хотите, чтоб оставалось как есть, руины, или хотите новый современный объект? Популизм чистой воды. Конечно, любой человек при такой постановке вопроса, да и я тоже – скажет, что руины нам не нужны. Но ведь ремонт ремонту рознь. Департамент не против ремонта, но – по закону, в рамках правового поля.

Мы обсуждали вопрос в общественной палате города, в августе планируется еще дискуссия и с собственником, и с экспертами… Конечно, не все коллеги из других департаментов относятся с пониманием к нашей позиции. Многие считают, что, слава Богу, есть инвестор, деньги дает и надо этим пользоваться. Но проплаченной вседозволенности быть не должно. Правительство Ярославской области тут нас поддерживает. Тем более что вокзал – в буферной зоне ЮНЕСКО и по ПЗО там запрещена реконструкция. Сейчас пока с Речным вокзалом – затишье. Если нами будет получен Акт ГИКЭ, то он будет вывешен для общественного обсуждения. Все будет по закону и объективно. 

– Как и в чем вам помогает Минкультуры? И есть ли подвижки в отношении к теме наследия коллег из других департаментов? 

– Развитие и сохранение – всегда конфликт. Приходится часто дискутировать и внутри правительства, и с Департаментом строительства. Постоянно возникают прикладные вопросы. Здесь важно находить разумный компромисс. Ярославль – уникальный город по своей красоте и масштабности исторической застройки, не зря же центр включен во Всемирное наследие ЮНЕСКО. Но помимо ограничений ЮНЕСКО, у нас действует режимы достопримечательного места федерального значения и проект зон охраны. Ограничений и условий – тьма.

Мы уже укоренили мысль о том, что если планируется проведение работ в буферной зоне и на территории ЮНЕСКО, то нужно руководствоваться международными требованиями и в обязательном порядке разрабатывать оценку влияния на всемирную универсальную ценность. И это наша победа, я считаю, что про все это вообще стали говорить. Да, воспринимается с надрывом, но воспринимается… Никто не спорит уже. Тем более что наша позиция – открытая. Мы обсуждаем все темы открыто и с застройщиками, и с градозащитниками.

Диалог с Минкультуры есть, и активный. Говорят, что раньше его не было. Я часто там бываю, спрашиваю, консультируюсь… И спасибо большое, не отказывают, помогают и советом и делом несмотря на свою колоссальную загрузку, у них же   не только Ярославская область, но и вся Россия. Когда приезжаю в Москву, говорят: «Во-о-о-т, опять Ярославль». Но у нас и правда неспокойно. К тому же мы часто сталкиваемся с пробелами в нормативных документах и просим разъяснить, как грамотно действовать. 

– Сами-то вносите предложения? 

– Конечно. При такой многослойной регламентации создается правовая неопределенность и противоречия, которые удобны застройщику, и зачастую принимаемые решения могут негативно сказаться на сохранении исторической среды. На наш взгляд, проект зон охраны Ярославля устарел и не выдерживает никакой критики. Мы хотим разработать новый. При этом пока не запущен до конца в действие механизм исторического поселения. У нас в области их три – федерального значения: Ярославль, Тутаев (документацию недавно разработали), и Ростов Великий. Недавно были парламентские слушания, в рамках которых мы выступили с рядом инициатив, в том числе предложили унифицировать документы градостроительного регулирования исторических территориях. Лучше иметь один, но досконально выверенный и максимально понятный и прозрачный, учитывающий все аспекты и в сохранении, и в развитии.

В настоящее время мы готовим соответствующее обращение в адрес Минкультуры РФ с предложением по действиям и применению ограничений достопримечательного места, территории ЮНЕСКО, ПЗО, исторического поселения. Параллельно прорабатываем вопрос внебюджетного финансирования разработки проекта зон охраны в порядке, предусмотренном 972 ПП. 

– Что делает Департамент не только по расследованию, но и по профилактике неудачных реставраций? 

– Есть мысль создать школу реставрации на базе наших ведущих вузов: такому региону, как наш, нужна своя школа. Подписано соответствующее соглашение с ведущими вузами и решаем с ними вопрос подготовки и переподготовки специалистов в реставрационной отросли, а также привлечение студентов в рамках историко-культурных исследований или археологии.

Но вы, конечно же, спрашиваете о конкретных случаях… 

– Да, конечно. В частности, о многострадальном Авраамиевом монастыре. 

– Больно, что к Авраамиеву относятся, как к коттеджу из кирпича. Последние работы не были приняты органом охраны: есть вопросы по устройству входной группы, был необоснованный объем вычинки и по тягам. Изначально было некорректное проектное решение, но подрядчик не остановил работы и довел их до конца – по своему разумению.

Мы готовим обращение в Минкультуры с предложением разобраться и, если достаточно, то доработать ранее выпущенный проект, в противном случае - разработать проект заново. В основе работы должны быть корректные обмерные чертежи и необходимое обследование.

Фото: Авраамиев монастырь в Ростове Великом. Было - стало.

Второй проблемный объект – собор Петра и Павла в Петропавловском парке в Ярославле. Во втором ярусе, в летнем храме шли работы по консервации живописи и докомпоновке декора. Возникла странная ситуация. Пространство большое и издалека вроде все смотрится неплохо, но при приближении даже не специалисту очевидна некачественная работа. Некачественное сопряжение лепнины со стенами, кое-где просто отсутствуют выкрасы, просвечивает грунтовка и шпаклевка. Департамент такие работы не принял. Подрядчик сейчас пытается все исправить. Ситуация там сложная, я был недавно в храме. Так вот, если даже взять кусок реставрационного скотча, приклеить и провести по стене, то красочный слой отходит вместе со скотчем. Вот такое качество работ.

Финансируется реставрация из средств программы «Историческая память». И очевидно, что по объекту потребуется допроектирование: разобраться с фундаментами и основанием, с температурно-влажностным режимом, наконец, с реставрацией монументальной живописи. То есть мы говорим о разработке сметы «под ключ».

Схожая ситуация и в храме Николы Мокрого. 

– Еще один объект, про который не могу не спросить – церковь Сретения в Депутатском переулке. Так будет там строиться кинотеатр или нет? 

– Там клубок противоречий, к которому мы стараемся подойти максимально объективно. Ранее, в 2014-2015 годах, была разработана документация по устройству кинотеатра, утверждена в полном соответствии с действующим на тот период законодательством. Были и согласования Минкультуры, положительное заключение госэкспертизы, но на тот момент еще не было достместа. А когда оно возникло, то оказалось, что допустимая высота там – 10 метров, а планируемый объект – 15 метров, плюс еще несоответствия по плотности застройки. Почему в Минкультуры указали другие отметки, зная, что есть уже согласованные объекты других параметров, – не знаю. Думаю, это какой-то недосмотр.

Губернатор в курсе ситуации и поручил разобраться. Вопрос обсуждался на недавней конференции российского комитета ИКОМОС.

И вот – в соответствии с существующими нормативами – мы предписали собственнику до начала строительства, разработать оценку влияния нового строительства на всемирную универсальную ценность объекта ЮНЕСКО, а также разработать раздел по обеспечению сохранности. Кроме того, насколько я в курсе, экспертизе придется пересматривать проектные решения, так как там появилась новая уточненная информация по гидрогеологии. Строительные работы на объекте сейчас приостановлены.

Фото: Стройплощадка в Депутатском переулке в зоне ЮНЕСКО (до приостановки работ)

– А какова судьба выявленного объекта, Фарфоровой фабрики Кузнецовых близ Рыбинска, которую на глазах разбирают?

На основании приказа департамента от 07.05.2019 в отношении ООО «Ярославский фарфоровый завод» в период с 17.06.2019 по 18.06.2019 была проведена внеплановая документарная проверка.

В ходе ее проведения при рассмотрении документов, в том числе результатов мероприятий по контролю за состоянием объекта, установлено, что ООО «Ярославский фарфоровый завод» не осуществляет расходы на содержание объекта культурного наследия и поддержание его в надлежащем техническом, санитарном и противопожарном состоянии. Кроме того, организовав самовольные работы на объекте культурного наследия по разборке части объекта, собственник изменил облик, объемно-планировочные и конструктивные решения и структуры, интерьер выявленного объекта, нарушил сохранность и неизменность облика выявленного объекта культурного наследия.

Собственник вызван 05 августа 2019 года в Департамент для составления протокола об административном правонарушении, предусмотренном частью 3 статьи 7.13 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях (санкция статьи предусматривает штраф от 100 000 до 1 000 000 руб.).

Также в адрес собственника Департаментом направлено предписание о разработке проекта консервации выявленного объекта культурного наследия «Промышленный корпус фарфорового завода, 1885 г.», расположенного по адресу: Ярославская обл., Рыбинский р-н, пос. Песочное, ул. Заводская, в порядке, предусмотренном статьей 45 Федерального закона № 73-ФЗ, в срок до 30.09.2019.

Исполнение указанного срока будет проконтролировано Департаментом. 

Фото: Фарфоровая фабрика в 2018 году

Фото: Фарфоровая фабрика в 2019 году 

– Анализируя ярославскую прессу, общаясь с активистами, прихожу к выводу, что работа Департамента все время в центре внимания и рассматривают ее, что называется, «в увеличительное стекло». Как сказалась на работе и климате в коллективе история с уголовным делом Романа Васильева? 

– Безусловно, ситуация для нас очень травматичная. Тень брошена на всех сотрудников и прежде всего на меня. Я не отрицаю, что это моя ошибка и мой кадровый просчет.

Но у нас два варианта: опустить руки и переживать – или перешагнуть через это ЧП и активно работать, выполнять свои обязанности. Мы, безусловно, в связи со случившимся, внесли ряд изменений в должностные инструкции, прописали подробнейшим образом последовательность действий в различных случаях, чтобы избежать повторения таких вещей, а также возможных провокаций.     

– До назначения в Ярославль были ли вы знакомы с городом и областью? Стал ли Ярославль для вас родным?

– Я бывал здесь в начале 1990-х, в Ярославле жил мой приятель по вузу. Но не могу сказать, что я хорошо знал город. В общем-то, в пределах стандартного набора достопримечательностей был знаком, так как приезжал с семьей как турист.

Но я ни минуты не сомневался, когда мне поступило предложение возглавить Департамент. И хоть я существую сейчас в спартанском режиме меж двух городов, но не все измеряется бытовыми удобствами и зарплатой. Я занимаюсь любимым делом в ставшими мне близкими городе и области. За это время я набил много шишек, многое сложно или даже неприятно, конфликтно. Но я благодарю команду Правительства и своего Департамента, что верят в меня, терпят и помогают. Уверен, мы еще многое сделаем вместе. 

Беседовала Евгения Твардовская

Фото: Семен Травин, Александра Андреева, Ольга Мазанова