Елена Богданова: «C Кижами надо быть настоящей»

Хозяйка музейного острова – о реставрации Преображенской церкви в Кижах и государственном подходе к сохранению деревянного зодчества

Крупнейший, уникальный, особо ценный… Какие только эпитеты не звучат в отношении музея-заповедника «Кижи». А за ними – повседневный труд десятков людей, жернова современной системы управления наследием, реставрация «на глазах у всего мира» в условиях тендеров. Сорок лет закрыта деревянная Преображенская церковь – жемчужина острова. Но сейчас забрезжила надежда, что к концу 2019 года на нее вернут купола и снимут леса. Это стало поводом для нашего визита на остров Кижи и разговора с директором музея Еленой Богдановой.

***

- Елена Викторовна, мы сейчас не только осматривали памятники Кижского погоста, но и интересовались противопожарными системами. Нам показали трубы и водяные пушки системы автоматического пожаротушения, Преображенский храм весь пронизан пожарными рукавами, в музее есть пожарный катер, который, если что, добьет до верхнего купола. Наверное, из всего этого можно сделать вывод, что ничего подобного кондопожской трагедии в Кижах не может случиться?

- Мы делаем все для того, чтобы не случилось ни при каких обстоятельствах. Пожар в Кондопоге нас всех поверг в шок. Успенская церковь в Кондопоге и Успенский собор в Кеми, конечно, это достояние мирового уровня. Кемь сейчас недоступна для осмотра, наш Преображенский храм также на реставрации, оставалась Кондопога. Честно говоря, это был один из моих любимейших храмов. Когда все это случилось, мы срочно еще раз провели испытание нашего «сухотруба», проверили, чтобы все в Кижах работало. К счастью, у нас в Карелии есть инженерный центр «ЭФЭР», который изготавливает пожарные роботы, и мы с ним постоянно сотрудничаем. Кроме того, у нас работает система видеокамер. Постоянно сотрудники Росгвардии и МЧС (26 человек, 12 из Росгвардии и 14 из МЧС) отслеживают ситуацию, просматривают все входы-выходы. Но со следующего года мы приобретем еще более современное оборудование. Кроме того, на территории Кижского погоста постоянно совершают обход два человека, по всем другим объектам совершается регулярный объезд. У нас 80 объектов деревянного зодчества и на острове, и за пределами острова. Это огромная ответственность. Даже сейчас, когда мы проводим наружные электрические сети, то понимаем, что с одной стороны, это благо, с другой – повышенная опасность.

Но самое главное и принципиальное, с моей точки зрения - ко всему подходить очень ответственно и качественно все исполнять.

Безопасность Кижского погоста бережет пожарный катер

Преображенская церковь окружена по периметру трубами и водяными пушками системы автоматического пожаротушения

- Как вы считаете, что мешало уже давно хотя бы для 20-30 самых ценных наших деревянных памятников такие системы сделать, поставить посты охраны?

- Мне кажется, у нас очень долгое время было небрежное отношение к памятникам деревянного зодчества. Что имеем, не храним - потерявши плачем. Видеонаблюдение и сторож, который обходит территорию и контролирует камеру круглосуточно – это стоит не так дорого.

- Мы об этих противопожарных мерах уже три года говорим и пишем, начиная с пожара Успенской церкви в Иванове, но нет никакой официальной реакции – ни со стороны федеральных, ни со стороны местных органов охраны памятников.

- Ну, у нас в республике, например, сложная финансовая ситуация. Я искренне благодарна Рашиду Гумаровичу Нургалиеву, который очень много нам помогает. И мы рассчитываем, что в связи с пожаром в Кондопоге все же будут приняты дополнительные меры. После такой трагедии ко всем начинаешь относиться с подозрением, я почти не уезжаю с острова, все время здесь… Не знаешь, что от людей ожидать, тем более у нас такой ответственный момент – завершение реставрации Преображенской церкви.

- Система реставрации тоже требует, очевидно, новых подходов.

- Я за то, чтобы внести изменения в 44-й закон, отдать все конкурсы по региональным памятникам – на уровень регионов. Карельские памятники должны реставрировать местные мастера, которые их знают и любят, которые в курсе специфики. И специалистов также все знают – они наперечет: известно, кто что может и кто какой категории...

Нельзя абы кому доверять такие объекты. А сейчас мы решаем свои вопросы через Северо-Западную дирекцию Минкультуры, что очень сложно и долго, ведь мы у них не единственный объект.

Я очень рада, что у нас на Преображенской церкви работает АРЦ «Заонежье». Но переживаю, что будет в Кеми с Успенским собором, с Успенской церковью в Кондопоге. Кто будет ими заниматься? Это должны быть профессионалы высокого класса. Понятно, что должна быть постоянная качественная подготовка специалистов на всех уровнях. Должна быть постоянная система мониторинга состояния памятников и контроля ведущихся работ. А не так, что раз в полгода на объект приехали, посмотрели и забыли...

Мы здесь, на местах, ответственно к этим вопросам подходим и своими памятниками дорожим. И, конечно, для нас важно, чтобы сохранить их для будущих поколений в максимальной подлинности.

Проблема требует государственного подхода.

Пока иконостас Преображенской церкви реставрируют в мастерских Кижского музея (Фото 1), в ее интерьере по-прежнему стоит металлический каркас 1980-х, который не позволил храму рухнуть (Фото 2)

- Как вам кажется, разработанная и обсуждаемая не первый год Концепция сохранения деревянного зодчества здесь может помочь?

- Чтобы документ реально работал, он должен содержать систему целей и четкий план мероприятий. В концепции этого я не нашла... Думаю, что для реализации таких планов должна быть отдельная независимая структура – как раньше была Росохранкультура.

- Мы увидим такой системный подход при нашей жизни?

- Мы будем бороться за это. Я другого пути не вижу. Мы должны отстаивать этот принцип, как это делали и делают Александр Владимирович Попов, Вячеслав Петрович Орфинский, Татьяна Ивановна Вахрамеева... Это наши учителя. И не надо бояться учиться нам всем - и музейщикам, и тем, кто на госслужбе. Я верю, по крайней мере, надеюсь, что наконец-то местным специалистам поверят, перестанут вставлять палки в колеса - а мы уже сделаем все, чтобы оправдать доверие. Мы в Кижах делаем все по максимуму: надеюсь, что мы еще расширим наш Плотницкий центр, подготовим кадры, будем развивать совместные курсы с ИККРОМом. Музей сейчас получил лицензию на проектные работы и переоформил лицензию на реставрационные работы. Я надеюсь, что мы полностью реставрационный цикл замкнем на себя: сами будем свои памятники, где есть необходимость, реставрировать и постепенно переходить к консервационным процессам. Потому что понимаем, что наша задача - сохранить это богатейшее культурное наследие и меньше вмешиваться в подлинную ткань памятника.

Ну а с остальными объектами деревянного зодчества… Если ничего в подходах не изменится, то от него лет через тридцать останутся только отдельные памятники под стеклянными колпаками.

Я не знаю, как по другим субъектам, но у нас в республике ситуация сложная и, конечно, денег не хватает на то, чтобы качественно подойти к решению всех вопросов, которые годами копились. У нас более 1,5 тысячи памятников только деревянного зодчества, а объектов культурного наследия – более 4,5 тысячи.

- А если денег больше будет, вы думаете, станет лучше?

- Я считаю, что деньги должны быть, и надо готовить кадры, и этим должны заниматься профессионалы, не абы кто. Нужно очень жестко подходить к выдаче лицензий. Не может такого быть, что вот некая фирмочка работает все время по камню, а потом приходит на дерево. Недопустимо, чтобы непрофессионалы этим занимались.

По своему опыту и объектам могу сказать: лучше наших людей не сделает никто, они работают с душой, с любовью, они не сделают плохо памятнику, они 150 раз подумают, как поступить, как бревно вылечить. Вот таких людей и надо поддерживать, они заслуживают того, чтобы о них знали и у них учились. Я очень рада тому, что у нас на объекте автор проекта реставрации церкви Преображения Господня Владимир Степанович Рахманов: дорожу и знакомством с ним, и совместной работой. Потому что он человек неравнодушный, у него душа болит о том, что мы делаем, как мы делаем и т.д.

- Давайте вернемся к Преображенской церкви. Сейчас реставрация входит в финальную фазу, и 2019 год - это реальный срок ее окончания?

- Да, мы должны к 15 ноября 2019 года завершить работу на Преображенской церкви. В прошлом году по итогам проведенных музеем конкурсов, заключен двухлетний контракт с АРЦ «Заонежье» и ООО СКФ «Аликон». Я искренне благодарю Министерство культуры РФ за то, что было решено отдать этот объект музею, чтобы именно музей выступал заказчиком реставрационных работ. Борьба была серьезная за этот объект. И, слава Богу, что все получилось, потому что нет никаких посредников, мы сами работаем с реставраторами напрямую.

- И это дает гарантию, что работы будут сделаны как надо и вовремя?

- Да. За нами - подготовка технического задания, то есть требований, которые мы очень жестко прописываем и потом им следуем и не отступаем ни на шаг. Это наша принципиальная позиция.

- Вам за это пришлось воевать или министерство было готово к этому?

- Это далось непросто, скажем так. Владимир Ростиславович Мединский в прошлом году приезжал к нам, посмотрел объекты, и я искренне ему благодарна, что он проникся, и у нас действительно пошла нормальная конструктивная работа, нам стали доверять. Это самое главное. Я не боюсь ответственности, я готова любую ответственность на себя взять. Но я отвечаю за дела и поступки свои и своих коллег. Я не могу отвечать за посредников.

Отрадно, что сейчас у нас идет реставрация иконостаса Преображенской церкви, икон, и понятно, что мы все будем участвовать и дальше, включая наш Плотницкий центр, в том, чтобы уже по внутренним работам в интерьере тоже все хорошо сделать.

- Это уже в 2020 году?

- Да, хотя некоторые работы начнутся уже в 2019-м. Иконостас и иконы будут отреставрированы к тому времени, нам останется только их установить в церкви и сделать благоустройство территории. Конечно, мы все в этом поучаствуем, в том числе на субботниках.

Я очень люблю свой коллектив, мы единая семья - здесь, на острове, по-другому невозможно. Наши ребята – безотказные, выезжали помогать и в Палтогу, и в Яндомозеро. В выходные, ради дела всегда готовы.

В Кижах сейчас необходимо решить блок бытовых вопросов - с жильем для наших сотрудников, они достойны жить в нормальных условиях, а не во временных бараках. Пока наши экскурсоводы вынуждены размещаться по 8-10 человек в одной комнате.

В марте 2018 года у нас была миссия ИКОМОС, в июне на сессии ЮНЕСКО нам одобрили эскизные предложения по строительству двух входных зон, и в зоне грузового причала - строительство жилья для сотрудников музея.

Ну и наконец, я надеюсь, что мы сейчас начнем строить сети водоснабжения и канализации. С твердыми бытовыми отходами мы можем решить вопрос: вывозим на материк. А с жидкими отходами –колоссальная проблема... Сейчас у нас в республике всего одна организация имеет лицензию на утилизацию жидких отходов. Это просто катастрофа.

- Чем будет Преображенская церковь после окончания реставрации? Чисто музейный объект?

- Музейный объект, но в праздник Преображения Господня обязательно будет служба.

- Но ответственным балансодержателем будет музей?

- Да. И у нас будут, конечно, очень жесткие требования к использованию церкви. Не более 30 человек может быть в храме одновременно, церковь в дождь использоваться не может, в зимний период она будет закрыта. Это однозначно. Мы сейчас формулируем требования, которые ожидает от нас ЮНЕСКО.

Мы надеемся, что постепенно приступим к разработке проекта реставрации Покровской церкви, это следующий объект.

- Давайте теперь о туризме поговорим. У вас наверняка колоссальные цифры посещаемости по сравнению с другими похожими музеями?

- Нет, у нас было 205 тысяч посетителей в прошлом году. В этом году те же цифры. Мы ведь очень зависимы от погодных условий. Если на Онеге сильный ветер, туман, то теплоходы с туристами не приходят. А вообще у нас есть рассчитанная антропогенная нагрузка – максимум 250 тысяч человек в год. И надо понимать, что все они обязательно идут на Кижский погост.

Церковь Воскрешения Лазаря (1391) в Кижах – древнейший деревянный храм России

- Доход от туристов с теплоходов - значимая цифра для бюджета музея?

- Конечно, очень значимая. У нас есть госзадание, которым определено, что мы должны, кроме показателей по комплектованию фондов, реставрации музейных предметов, еще и обеспечивать внебюджетный доход. Этим доходом мы распоряжаемся сами, то есть мы можем направлять средства на реставрацию, на приобретение материалов. Мы подходим к этому очень взвешенно, обсуждаем, на что заработанные средства направить.

- Грубо говоря: того, что музей выручает от посетителей, на что может хватить? На реставрацию, допустим, часовни?

- В прошлом году мы заработали 120 миллионов рублей, в этом году план - 138 миллионов. Да, вполне реально отреставрировать часовню. Понятно, что какие-то работы мы планируем на два года. Мы решаем с коллегами, есть ли необходимость дополнительно взять в штат людей и т.п. Мы понимаем задачи, которые нам необходимо решить. Сейчас мы достаточно большие средства из внебюджетных поступлений направляем на проектные работы.

- Многие туристы жалуются, что постоянно растут цены на «Кометы» из Петрозаводска. Сейчас, в начале сентября – 2300 рублей в один конец. Это сказывается на посещаемости?

- Сказывается. Очень мало стало посетителей из Республики Карелия. До конца навигации перевозчики снижают цену для школьников и студентов. Кроме того, музей изыскивает возможность привозить на остров детей из Карелии, прежде всего, из Заонежья, бесплатно или со значительной скидкой. Но все это не решает проблемы в целом.

- Собственные перевозки организовывать нет в планах?

- Это очень сложно. Все-таки мы музей, а не транспортная компания. Наш профиль – сохранение и популяризация культурного наследия, а не пассажирские перевозки. Потребуются специалисты, лицензии, разрешения, согласования и, конечно же, средства, причем весьма значительные. Тем не менее, я не исключаю, что, так или иначе, нам все же придется самим заняться решением этого вопроса, потому что другого способа сделать Кижи доступнее для жителей Карелии пока нет.

- Развитие музея как-то увязано с развитием самого острова, его жителей, деревень?

- На острове все земли уже оформлены как собственность Российской Федерации, они находятся в пользовании музея. Это земли и лесного фонда, и сельхозназначения, которые переведены в категорию особо охраняемых территорий и объектов. На острове сейчас всего четыре частных дома: хозяева двух домов приезжают на лето, еще двух - вообще здесь не бывают. В прошлом году мы два дома приобрели и приведем их в порядок.

- То есть Кижи становятся полностью музейным островом?

- Да. Но надо сказать, что музей для всей округи – градообразующее предприятие. К нам идут люди с просьбой решить серьезные проблемы – и частные, и общие: по перевозкам, по электрификации. Кстати, у нас, как в прежние века, вновь действует сход старост деревень, которые находятся в окрестностях острова, и мы активно с ними сотрудничаем.

- В музее для туристов довольно жесткие правила. Они могут здесь находиться фактически только между двумя «Кометами», которые привозят их и через четыре часа увозят. Заночевать на острове невозможно?

- Даже не столько музей диктует эту ситуацию, сколько те организации, которые доставляют людей на «Кометах». Мы-то работаем с 8 утра до 8 вечера. Но скажу честно, мы пока не стремимся к тому, чтобы на острове ночевали. У нас, как я уже говорила, и самим негде пока жить. Думаю, ситуация может измениться только с окончанием строительства дороги Великая Губа – Оятевщина, по которой можно будет добраться на автомобиле до ближайшей к острову точки на материке. В этой связи есть проект создания кемпинга для приезжающих, но не на острове и даже не на берегу Зонежского полуострова, а дальше – за пределами охранных зон музея.

Для нас принципиально важно в первую очередь все сохранить на острове, именно на это направляем все силы. Бездумно наращивать поток туристов – чревато проблемами.

И знаете, мне кажется, что вот шторма, ветер – это уже сам остров нас «корректирует». Ни один проект в Кижах просто так не проходит. Я это уже сама ощущаю и осознаю. Анализируя какие-то мероприятия, понимаю: что-то для острова Кижи приемлемо, а что-то он не воспримет ни за что. Его надо любить - все объекты, эту землю. С островом Кижи надо быть настоящей, поверьте. Это уж я могу вам точно сказать.

- А что значит быть «настоящим» по отношению к острову Кижи?

- Могу сказать о себе. Я себя острову и музею отдаю полностью, я живу на острове без выходных, все время здесь, и мне хочется сделать все, что в моих силах – возможное и невозможное - вместе с коллегами, чтобы все это сохранить. Я сама такого не ожидала от себя. Если ты выкладываешься полностью и делаешь все правильно и честно, то чувствуешь потом такое удовлетворение, такой счастливой ходишь, что покидать остров не хочется. Поэтому все в Кижах должно делаться очень взвешенно, продуманно, а не абы как, на скорую руку. Так здесь ничего не получится.

Беседовали Константин Михайлов, Евгения Твардовская

Интервью опубликовано в журнале "Охраняется государством". № 5 за 2018 год.