Елена Яковлева: Если предлагаешь что-то – бери и делай

Председатель Госкомитета Псковской области по охране объектов культурного наследия ответила на наши вопросы - о горячих точках, тендерах и сотрудничестве с общественностью

- Елена Александровна, наш первый вопрос – личный. Как Вы пришли в мир охраны памятников? Это был осознанный выбор или воля обстоятельств?

- История привлекала всегда. Следуя за назначениями отца – военного инженера, наша семья в 70-х, наконец, осела в Пскове. Город произвел впечатление именно стариной, памятниками. В детстве казалось, что здесь всюду можно найти какие-то древности или обнаружить подземный ход. Однажды, лет в 5–6, во дворе нашей новостройки под окаменевшим выплеском бетона я организовала раскопки. Была почти уверена, что под такой большой глыбой зарыт клад – увы... Поэтому после школы почти неизбежными были истфак, кружок археологии, студенческие отряды на многолетних, крупнейших в Европе охранных раскопах на ул. Ленина, экспедиция Института археологии. Так что с 1983 года – «в поле». У моего поколения псковских археологов - замечательные учителя: Инга Константиновна Лабутинат (лауреат премии «Хранители наследия»), Валентин Васильевич Седов (выдающийся археолог–славист, 1924 – 2004). Помимо профессиональных навыков и знаний, они передали нам понимание высокой степени ответственности при работе с памятником, необходимости иметь четкую жизненную позицию для работы в сфере сохранения наследия.

В 2006 году мы с коллегами начали «самостоятельное» плавание, создали первую археологическую негосударственную некоммерческую организацию.

В 2008 г. меня пригласили возглавить государственное учреждение «Археологический центр Псковской области». Несколько лет до госслужбы была экспертом в сфере историко-культурной экспертизы. Вопросы сохранения археологических памятников и сегодня в сфере моего непосредственного интереса и участия - вхожу в профильную секцию Научно-методического совета Минкультуры.

Вслед за В.В. Седовым, говорившем об этом еще в 90-е, считаю, что в отношении археологии нужен специальный закон или отдельная глава в 73-ФЗ. Это большая работа, но думаю, археологическое сообщество России, как одно из наиболее сплоченных и профессиональных, в состоянии ее совершить. Сохранение памятников археологии - это не только изучение глубокой древности, но и актуальные вопросы сегодняшнего дня – вопросы о земле и ее хозяйственном освоения.

У охраны памятников на Псковской земле очень давние и крепкие традиции в части и общественной активности, и профессиональной деятельности. Иногда слышу: «Что-то у вас в Пскове опять «не тихо» с памятниками». Отношусь к этому спокойно, даже больше - положительно. Плохо, когда «тихо». Проблем-то много, лучше, когда они в фокусе общественного и профессионального внимания, хотя, конечно, в «тишине» спокойнее.

На учете, в относительно небольшом по площади регионе (чуть более 55 тыс. кв. км), около 4,5 тыс. объектов – это следы почти полутора тысяч лет непрерывного освоения территории, бурной истории русского северо-западного порубежья, сегодня граничащего со странами Прибалтики, Белоруссией. Здесь невозможно отделить археологию от изучения и охраны всего остального наследия. Так что я - в курсе всего спектра проблем, которые интересуют и градозащитную общественность. Я и сама из ВООПИК не выходила.

Для области важным был момент, когда с 2008 года действующему руководству области удалось установить диалог с профессионалами и общественностью. Начал реально действовать Общественный совет по наследию при губернаторе. Много для его появления сделал А.Н. Кирпичников. Главными достижениями этого диалога считаю появление профильной госпрограммы, возможность обсуждения и решения самых острых вопросов с участием первого лица и руководителей исполнительных структур.

И от участников Совета, и от губернатора требовались и время, и терпение, и понимание. Заседания тщательно готовятся, воспринимаются как важные события регионального значения.

Мне пришлось в начале работы Совета быть его ответственным секретарем – очень полезным оказалось занятие: знакомство с широким кругом участников, погружение в проблематику. Ну, а в Пскове принято: если видишь проблему, предлагаешь что-то - бери и делай. Поэтому предложение возглавить областной Комитет по охране культурного наследия было для меня предложением, от которого отказаться было неприлично.

Не скажу, что это был для меня переход на другую сторону рубежа, что до этого я была «на баррикадах», а теперь – во власти… Конечно, чем больше погружаешься в дело, неизбежно встраиваешься в определенную структуру, последовательность взглядов. В этом и задача чиновника – не разрушать,   а обеспечивать эффективность, работоспособность системы. Хотя, следует признать, не все в силах регионального чиновника… Вместе с тем, опыт общественной работы помогает правильно воспринимать критику, понимать мотивацию оппонентов, это помогает при принятии решений.

Отмахиваться от общественности, ссылаясь на то, что они-де не все понимают и знают – в наше время абсурдно. Напоминает редкий случай в медицине, когда врач на беспокойство больного о своем же здоровье нехотя и раздраженно отвечает – какая вам разница, не мешайте заниматься делом - вас лечить. Наследие-то – общее, и обсуждать вопросы нужно со всем кругом заинтересованных наследников.

За ежедневным валом дел стараюсь не утратить понимание приоритета важности обращений людей, таких же, как и я - наследников нашего Наследия.

- Как происходило назначение: перед Вами ставили какие-то цели или, может быть, Вы какие-то условия губернатору поставили?

- История эта началась загадочно. На Общественном совете, неожиданно для всех, было сделано заявление о том, что теперь в области будет отдельный орган по памятникам, отдельный от Управления культуры, попросили делать предложения по руководству… Претендентов было не очень много, так как место – «не сильно привлекательное, но сильно расстрельное». К концу 2013 года был решен вопрос с моей кандидатурой. Начали работать с января 2014-го.

Дальше началось «взросление» и прописные истины. Одно дело - критиковать других и думать о том, как надо бы сделать в идеале, другое – жизнь, которая гораздо многообразнее наших ожиданий. Моменты, которые сначала мне казались важными, отошли на второй план, и совсем другие вопросы стали занимать 90% времени. Увы, сейчас система охраны памятников работает по принципу «ответ – вызов», много бюрократической работы. Со стратегическим планированием сложно… Текущие ситуации, в условиях финансового дефицита, часто требуют срочного решения, вложения всех сил – от гибкости ума до связей. То, что «денег нет» - понятно, но это не значит, что можно ничего не делать.

- А что с привлечением инвесторов? В некоторых регионах сейчас есть попытки формирования программ, скажем, льготой аренды памятников или компенсации вложений в реставрацию. На Псковщине такое есть?

- Знаете, это как в анекдоте: дальнобойщик на трассе, на небольшой заправке среди полей, спрашивает вечером: «Скажите, а ночная жизнь у вас тут есть? — Есть. Только у нее сегодня зуб болит».

Конечно, мы прорабатываем варианты, но надо понимать, что количество инвесторов у нас несравнимо с более крупными центрами, а масштабы их возможных инвестиций - соразмерны бизнесу. И инвесторы, и ответственный бизнес в Пскове есть, но потребности памятников гораздо больше, Питер и Москва – далековато, а у новгородцев и «своего» наследия хватает. Да и объекты наши масштабны средневековому, а потому губернскому городу: относительно небольшие, сложно приспосабливаемые для коммерческих целей.

Сейчас взяли курс на льготные условия аренды, приватизации, особенно аварийных объектов, в т.ч. «рубль – за объект». Почти сняли вопрос с аварийными памятниками в областном центре. Под эгидой заместителя губернатора, курирующего экономическую и инвестиционную политику, С.Г. Перникова, в целях улучшения состояния крупных ансамблевых объектов, совместно с другими комитетами прорабатывается несколько бизнес-проектов с механизмами государственно-частного партнерства. Кстати, специалисты-профессионалы по такому аналитическому проектированию крайне редки, а тут ведь главное: «с водой младенца не выплеснуть», увлечение экономической составляющей может далеко увести от целей сохранения памятника. Есть «многофигурные» варианты, когда в целях сохранения памятника, в механизм вовлекаются дополнительные возможности развития для инвестора.

Недавно из федеральной казны в региональную принят ряд объектов - «долгостоев», требующих срочного участия. Кстати, буквально в дни передачи часть фасада одного из них рухнула... Сейчас срочно разрабатываем эскизные проекты, готовим приватизацию, прорабатываем варианты дальнейшего использования.

- Можно ли сказать, что сейчас основная задача Комитета - искать деньги?

- Вопрос денег для меня - это возможность быстрого и действенного влияния на резкое ухудшение состояния памятника (к сожалению, спокойная этапная реставрация – это единичные программные случаи). И здесь законодатель в качестве основного инструмента предлагает использовать «контроль-надзор». Почти у каждого памятника есть собственник или иной законный правообладатель. Он несет главную ответственность за сохранность объекта – к нему вопрос и претензии.

А деньги мы, конечно, все равно ищем. Через заявки в ФЦП, через взаимодействие с заместителями губернатора по всем направлениям деятельности, через привлечение в регион Агентства по управлению и использованию памятников, через организацию приватизации и многое другое. И конечно, как у всех, их не хватает.

Иногда мечтается: формируются же специальные фонды, например - дорожный, вот бы и в нашей сфере продумать нечто подобное с различными источниками поступлений, в т.ч. от административных штрафов, арендных договоров, приватизации, благотворительных поступлений, своеобразного акциза и др. Может быть, и памятники бы сами на себя, хотя бы на аварийную реанимацию, немного смогли заработать?

- Вы можете в случае надобности позвонить напрямую губернатору?

- Да, конечно. Он непосредственный куратор деятельности Комитета. В практике - регулярные рабочие встречи, правда, вопросов всегда больше, чем времени для их детального обсуждения. По всем вопросам стараюсь готовить предложения, но в ряде случаев решение должно принять только первое лицо. Благодаря многолетнему взаимодействию со специалистами Общественного совета, Андрей Анатольевич Турчак хорошо знаком с проблематикой сохранения наследия. Довольно часто получаю «неприятные» вопросы из его поездок по области. Он обращает внимание на памятники не только из официальной программы, но и на объекты вдоль дорог, на втором плане.

- Но нет ли опасности в хороших отношениях с губернатором? Что, если он однажды попросит «пойти навстречу», не быть принципиальной в каком-то вопросе…

- Пока такого не было.

Губернатор как куратор вопросов наследия тоже бывает в непростой ситуации. Скажем, Изборск – я не о крепости, а про деревню и окрестности. Выдающиеся природно-культурные исторические ландшафты, заповедные места государственного значения. Те, кто там сегодня приобретает землю, даже небольшие участки, настроены больше на европеизированное развитие, чем на сохранение и поддержание традиционного облика и уклада. В этих непростых условиях микро-нано-экономики, мы в целях сохранения заповедных мест, ограничиваем современную хозяйственную активность: и форматом застройки, и в возможности размещения новых объектов, и необходимостью сохранения панорам, согласованиями… Жители иногда жалуются на нас. И все же, со стороны губернатора мы находим твердую поддержку в необходимости соблюдения всех требований.

Что-то «розовый компот» получается, не модно сегодня руководителей хвалить, как-бы не сглазить. Конечно, наша повседневная рабочая реальность далека от идиллии. И проблемы, и дискуссии - все есть, не всегда совпадают видения решений. Главное - что со стороны руководства региона есть понимание значимости нашей сферы, возможность диалога, компетентность по основным вопросам.

- Стало быть, псковскому Комитету вполне комфортно работать с губернской властью, и Вы не считаете, как некоторые Ваши коллеги, что было бы правильнее подчиняться напрямую Москве?

- Конечно, нас как отдельный комитет эта власть и создала одними из первых в России. «Псковский пример» имеет значительную личностную окраску – ну, нам в этом плане повезло. Объективно же, вне частных случаев, согласна, что лучше выстраивать систему по вертикали с согласовательными увязками по горизонтали. Бесспорно, там, где нет поддержки со стороны местного руководства, это выход. Некоторые коллеги надежды на улучшение отношения с главами регионов связывают и с появлением в системе критериев эффективности губернаторов позиций о состоянии наследия.

- Не можем не спросить о том, как работает во Пскове система тендеров и 44-ФЗ. У нас на сайте был материал о том, как тендер на проект реставрации Псковского Крома выиграла малоизвестная курганская фирма «Карат». И это только один из целого ряда случаев. Подобные вещи – это порок всей системы 44-ФЗ? Или же закон нормальный, но применяется в сфере реставрации как-то неверно?

- Как говорил известный киногерой: «Заметьте, не я это предложил!» Боюсь, что формат нашей беседы просто не позволит мне высказаться системно. Может, закон сам по себе и хорош, но при его применении в сфере сохранения наследия возникает слишком много объективно проблемных вопросов, не имеющих ответов, снижается эффективность бюджетных вложений. Закон, призванный поощрить конкуренцию, повысить качество работ, приводит к деградации нашей сферы. Выживают крупные игроки – фирмы-«коллекторы», которые потом через более дешевые субподряды выполняют работы – слишком длинными «пищевыми цепочками» доходят выделенные средства до памятника. Местные небольшие школы, владеющие региональной спецификой, архивными базами, опытными специалистами, не имея заказов, перепрофилируются на современное строительство. Попытки предусмотреть квоты для малого и среднего бизнеса дают обратный эффект: некоторые конкурсы считаются несостоявшимися по причине выхода на них крупных фирм, а мелкие уже и не пытались выходить на торги. Пока, как в глухом лесу – страшно и запутано.

Закону требуется либо серьезная профильная редакция в виде отдельной главы, либо, на что мало надежд, выведение из-под него сферы реставрации. Об этом много говорят в кулуарах, но мало аналитики и системных предложений. Здесь частные примеры «из жизни пострадавших» не помогут, они только подчеркивают несостоятельность и слабость позиции противников современной версии закона о госзакупках в сфере сохранения памятников. Нельзя дальше точечно латать дыры и делать вид, что все хорошо – очень надеюсь на Технический и Научно-методический советы Минкультуры, рабочую группу по совершенствованию нашей сферы, хотя с таким айсбергом, как 44-ФЗ, мало кто хочет связываться. Сейчас довольно часто на различных дискуссионных площадках сразу можно услышать предупреждение: обсуждаем все, кроме «священной коровы». Может быть, стоит пойти по небыстрому пути «прецедентного мониторинга» - запросить регионы, специальной рабочей группой обобщить и проанализировать все жалобы и стенания, обсудить варианты решений. Не побоятся того, что «завалят» письмами, а постараться услышать и попытаться решить.

Одни эксперты говорят, что закон нормальный – это вы плохо работаете, другие – что уничтожается национальная школа реставрации. Пора решить эту проблему кардинально.

Не удержусь, упомяну несколько проблем: длительное согласование конкурсной документации, ограниченные физические возможности госзаказчика разобраться и проконтролировать объявленные конкурсы, жесткость сроков контрактов при достаточно позднем в ряде случаев выделении средств, сложности с т.н. «переходящими контрактами». Невозможность корректировки проектов, по сути, противоречит реставрационным нормам и правилам. Ведь на памятниках проектирование и исследование продолжается в ходе работ, а это неизбежно ведет к выявлению новых обстоятельств и необходимости принятия новых решений. Например, в Спасо-Преображенском соборе Мирожского монастыря (XII в.), с удивительной фресковой росписью византийской школы, при замене окон были обнаружены новые фрагменты живописи. Работы остановили, удалось сохранить живопись. Но теперь нужна новая конкурсная процедура для живописи, потом еще время для завершения начатой реставрации архитектуры. При этом финансирование на фрески и архитектуру идут по разным каналам. Корректировка в рамках действующего контракта оказалась невозможной, а вот необходимость срочной замены столярки для обеспечения температурно-влажностного режима для уникальных фресок стала еще более актуальной.

По своему опыту могу сказать, что за последние полтора года ни одного госконтракта, выполненного хотя бы на оценку «4», я не видела. Всегда это - дотягивание, дожимание, через непринятие работ и проч. То есть, несмотря на жесткость 44-го закона, никак реальность в него не вписывается.

- Ну хорошо, а где должен быть центр принятия решений по псковским памятникам: в Москве или во Пскове - как Вам кажется?

- Этот вопрос не о 44-ФЗ, это зависит от статуса памятника и объема переданных полномочий, а также, не в последнюю очередь - от финансово-экономических возможностей региона. Кто финансирует, тот и решения принимает, и наоборот. А финансирование из определенного уровня бюджета увязано на конкретную категорию уровня собственности. Так что в существующей системе не до фантазий.

Вот если вспомнить недавнее прошлое, когда в Новгороде и Пскове действовали специальные реставрационные дирекции, осуществлявшие весь спектр исследовательских, проектных и производственных работ и финансировавшиеся непосредственно Минкультуры. Были у них и специалисты по сметно-договорным вопросам, и исследовательские подразделения, и рабочие бригады, и специализированная техника. Но это - история не модная и 44-му Закону противоречащая. А ведь специалистов реставрационного профиля все меньше и меньше. Мы недавно решили на местном уровне порешать проблему кадров, заключить договора целевого обучения по нескольким специальностям среднего и высшего образования. Разослали запросы в профильные организации о возможности последующего трудостройства обученных кадров. Так все ответили, что гарантировать занятость реставрационным специалистам не могут в связи с непредсказуемостью своего дохода, который зависит от результатов торгов.

- Какова сейчас ситуация с Псковским Кромом и фирмой «Карат», которая выиграла тендер на проектирование его реставрации, но не желала обсуждать его с псковскими госорганом, экспертами и общественниками?

- Нам удалось трижды встретиться с представителями этой организации. От общения со СМИ и предварительного обсуждения проектных предложений на Научно-методическом Совете они отказались, ссылаясь на условия контракта о конфиденциальности. Несмотря на такой странный, закрытый формат общения, с нашей стороны все, чем могли помочь и проконсультировать – мы сделали. Проект задумывался в рамках Ганзейских дней, которые будут праздноваться в 2019 году.

Хотели, чтобы Кремль предстал перед гостями после настоящей качественной реставрации, которая, как хороший макияж, который не должен бросаться в глаза. Нам хотелось через проект продумать вопросы доступности памятника, мы надеялись, что будет новый этап исследований Кремля. Виделось все красиво. А как получилось – посмотрим. Увы, опять не без 44–ФЗ, ведь демпинг составил почти 40 % от начальной цены торгов. Ведь была такая норма, что снижение расценки более чем на 15 % невозможно, поскольку это скажется на качестве работ? Я не специалист-сметчик, но если «десять миллионов туда, десять миллионов сюда - не вопрос» – значит, нужна серьезная и обоснованная ревизия расценок.

Спасибо, Владимир Анатольевич Цветнов поддержал, обещал рассмотреть проект по Кремлю на федеральном Научно-методическом совете, к концу ноября – в декабре.

- Достоверна ли информация о том, что в Кремле в ходе предпроектных археологических исследований откопали средневековые Архиерейские палаты - и теперь не понятно, что с ними делать?

- Целеполагание каждого археологического вскрытия при проектировании реставрационных работ должно быть четко обосновано. В данном случае такой четкой установки археологи от проектировщиков не получили. Ориентировочно действовала установка, что если какой-то объект Кремля попал в проектирование (в данном случае - Смердий захаб), значит, надо рядом с ним покопаться и посмотреть, что там есть. По мнению руководителя работ, Е.В. Салминой, внутренняя стена этого захаба, в юго-западной части Крома, вероятно, в определенный период стала частью более поздних средневековых построек. Решение о реставрации, музеефикации или консервации выявленных объектов будет принято проектировщиками. Сейчас археологи закончат исследования и проведут первичную консервацию.

Псковский кремль, хранит еще много интересных объектов, известных лишь по иконописным и письменным источникам, достойных тщательного исследования и музеефикации. Жаль, что в последнее время средства на самостоятельные научные археологические раскопки выделяются крайне скудно. Когда же археология делается в составе проектных изысканий, в борьбе за сроки и объемы всегда выигрывает 44–ФЗ, не учитывающий возможностей открытий и вдумчивых исследований.

- Недавнее распоряжение Правительства РФ о включении 18 псковских памятников в свод особо ценных – это предварительная работа по номинированию в ЮНЕСКО?

- Да, и это будет уже третья номинация, предлагаемая нами. Сначала был «Большой Псков», потом - «Кремли России», сейчас мы предложили номинацию с очень простым, но емким и точным названием – «Памятники истории и культуры древнего Пскова». В составе этой номинации мы выделили несколько компонентов – это объекты религиозного назначения, фортификация и гражданское строительство. Из них выбрали объекты, наиболее соответствующие понятию универсальной ценности Всемирного наследия.

Сейчас говорить о комплексном сохранении исторической среды и центра Пскова поздно. Очень много послевоенной застройки, второй половины ХХ века. Псков ведь был сильно разрушен, входил в первую десятку городов, подлежащих восстановлению после Великой Отечественной войны.

С учетом опыта продвижения другими регионами своих объектов в список ЮНЕСКО, нам до финиша еще придется поработать.

- Какие новости из Изборской крепости? У нас была публикация о том, что группа уважаемых экспертов вновь и вновь обращается в Минкультуры с требованием довести реставрацию до конца, устранить недоделки, переделать огрехи. Началась ли эта работа?

- Наш Комитет застал эту историю в «готовом» состоянии, когда реставрация была по бумагам уже завершена. В начале 2014 года нами был составлен первый перечень дефектов, которые нужно было устранять в рамках уже гарантийных обязательств. Дальше события развивались небыстро. Последняя комиссия на объекте с представителем экспертной группы М.И. Мильчика была в июле этого года. В крепости работали разные организации в рамках разных контрактов. Институтом «Спецпроектреставрация» разработана ведомость дефектов, и мы имеем возможность разнести проблемы по исполнителям, однако пока не даны проектные решения. Есть узлы, не предусмотренные более ранним проектированием, но требующие сегодня обязательного решения. Они просто недоисследованы, и реставрационные решения по ним не приняты. Есть дефекты, проявившиеся в процессе эксплуатации. Конечно, самым явным остается вопрос качества проведенных работ: исполнения, материалов.

Сейчас затянулась процедура «гарантийного проектирования». Очень хорошо, что вопрос о распространении гарантийных обязательств на работы по авторскому и техническому надзору обсуждался на съезде госорганов охраны памятников в Иванове. И проектировщик, и технадзор должны в полной мере разделять ответственность за качество выполненных и принятых ими же работ, исполнять гарантийные обязательства.

Состояние крепости сейчас оценивается как удовлетворительное. Думаю, что начинать работы в 4-м квартале, в зиму – нельзя. Гарантийные сроки позволяют отнести работы на более благоприятный весенне-летний период.

Те, кому претензии предъявляются – не возражают, принципиальное понимание необходимости устранения дефектов у исполнителей есть.

- Многие Ваши коллеги из других регионов жалуются на трудности в осуществлении надзорных функций, на недопонимания со стороны прокуратуры и полиции.

- Нет, мы работаем нормально. Официальный формат - обращения «в» и запросы «из» Прокуратуры, Межведомственное совещание по обеспечению правопорядка с участием силовых структур. В повестке дня этого года - вопросы сохранения археологического наследия, совместные мероприятия: рейды, профилактическая работа с владельцами торговых точек антиквариата, просветительские и совместные полевые мероприятия с поисковиками и др.

По надзору: есть плановые и внеплановые проверки, систематическое наблюдение - это жестко регламентированные мероприятия, в ходе которых после каждого «А» автоматически следует «Б» и так далее, вплоть до суда и предписаний. В последнее время стараемся больше использовать возможности профилактики. Это и письма, и беседы, и публикации – хорошо забытое старое. Формальная сторона нынешнего механизма организации и проведения работ по сохранению объектов культурного наследия, к сожалению, известна не каждому гражданину. Иногда ситуация правонарушения может возникнуть из-за несоблюдения правообладателем необходимой последовательности согласовательных и разрешительных процедур. Ради пользы дела, в интересах человека и памятника - наша задача предупредить и разъяснить порядок обращения в госорган.

Штрафы сейчас ощутимые, особенно для Псковской области, для малых предпринимателей, для приходов, бюджетных учреждений. Когда ты понимаешь, что эти 100 - 250 тысяч могут быть направлены на конкретное улучшение состояние памятника - вот тут и возникает мысль о том, что профилактика - не пустые слова, а реальное дело.

- Сейчас идет процесс формирования общественных советов при госорганах охраны памятников. У вас советов и так уже два есть – Научно-методический при Комитете и Общественный - при губернаторе.

- Да, это так. Ну, мы создали еще один, как предписано. Попытались привлечь новые лица от общественности, поскольку самые активные и профессиональные уже заняты в других советах. Нужно время и усилия, чтобы сформировать еще один «эшелон» общественного контроля.

У нас давно постоянно и успешно действует Научно-методический совет и его рабочие группы. В него входят представители ВООПИК, подведомственных учреждений, профессионального сообщества: архитекторы, реставраторы, археологи, музейщики. Как правило, Совет выполняет экспертную функцию, когда нам недостает аргументов для принятия решения.

Думаю, так и надо бы формировать общественные советы при органах исполнительной власти – в формате Научно-методических и экспертных: «на профессиональной основе». В целях удешевления и упрощения процедур, таким советам, можно было бы передать определенные функции по выявлению памятников.

Пока, учитывая требование существования Общественного и необходимость Научно-методического советов, в условиях дефицита времени, идем по пути совместных заседаний, иногда еще - совместно с Градостроительным советом Пскова.

Кстати, наш Губернаторский, проверенный временем, совет, теперь противоречит новым формальным положениям, поскольку глава региона не может быть его председателем… а ведь его эффективность была обусловлена именно тем, что совет возглавляет губернатор.

Думаю, что формы общественного контроля и взаимодействия могут быть разными, в том числе, с учетом сложившихся в регионах традиций. Главное, чтобы они осуществлялись по сути.

- Какие сейчас наиболее «проблемные» объекты культурного наследия в Псковской области?

- Усадьба Строгановых в Волышове. Майоратное владение с ценным парком, многочисленными жилыми и хозяйственными постройками, конюшнями, крытым манежем, дворцовым комплексом. Состояние уникального памятника близко к точке невозврата. Богатство усадьбы сейчас работает против нее. Нужен серьезный инвестор или крупный проект государственного масштаба с приспособлением ансамбля для представительской, музейной или рекреационно-оздоровительной функции. Сейчас по нашему иску к публичному собственнику получено судебное решение первой инстанции об обязании Росимущества принять меры к сохранению уникального ансамбля. При этом мы понимаем, что на сегодняшний день у Росимущества нет специальных структур для управления и содержания памятников, поэтому теперь будем вместе писать «дорожную карту» и очередные заявки. Без рассмотрения этого вопроса на уровне руководства ведомств его не решить.

Как и в других регионах, актуален вопрос о сохранении объектов религиозного назначения в условиях изменившейся поселенческой структуры, снижений численности населения.

Крепости Псковской земли, земляные и каменные, все федеральные памятники. Земляные: Опочка, Велье, Коложо и ряд других городищ, являющихся памятниками археологии. Реставрация таких объектов на сегодняшний день затруднительна, поскольку не предусмотрена законом – их можно только исследовать. Считаю это неправильным, на примере земляной крепости Великих Лук пытаемся создать прецедент постановки на имущественный и учет и реставрации подобного типа памятников.

Каменные: Порхов, Гдов крайне нуждаются в реставрации. У древних крепостей огромный потенциал развития туристической привлекательности региона, а значит, и экономического развития. Но региональному бюджету с этим одному не справиться. Пишем заявки, осознаем необходимость определения приоритетов…

- Какова штатная численность Комитета? Достаточно ли ее для выполнения стоящих перед ним задач?

- В 6 отделах комитета работают 20 человек, включая председателя и бухгалтера. В связи с повышением роли контрольно-надзорной составляющей и требованием усилить именно это направление деятельности ощущается потребность в дополнительных кадрах. Организация и проведение контрольных мероприятий - дело чрезвычайно ответственное и достаточно трудоемкое, требующее соблюдения ряда процедур и оформления специальных документов. Здесь – «шаг влево – шаг вправо» - недопустимо, за каждым сюжетом не только памятник, но и человек.

Совсем не остается сил на популяризацию. Мне могут возразить, что этим занимаются многочисленные учреждения культуры, однако, не случайно популяризация рассматривается 73-ФЗ «Об объектах культурного наследия…» как направление деятельности, связанное с полномочиями органов госохраны. Считаю это направление очень важным и для целей профилактики правонарушений, и патриотического воспитания, и для полноценной PR-деятельности - в прямом и переносном смысле. К сожалению, пока содержательно термин нормативной базой не раскрыт и не ясно, как и в каких формах должна финансироваться эта деятельность, как соотносится с понятием «музеефикация».

- Есть ли памятники, восстанавливаемые на частные средства?

- По итогам 3 квартала 2016 года Комитетом выдано более 60 разрешений на проведение работ, из них большая часть – небюджетные работы. Достаточно активно в этом направлении работают приходы и настоятели храмов-памятников. Это работа по сохранению и восстановлению Наследия в полном смысле слова – и духовного и материального. Стараемся больше помогать консультативно, много профилактики.

Частных проектов с успешной реставрацией и приспособлением памятников немало. Наиболее удачным и масштабным примером за последние годы остается проект торгово-развлекательного комплекса «Двор Подзноева», выполненный в историческом центре, на базе комплексной реконструкции квартала и приспособления позднесредневековых палат и губернских зданий, осуществленный ООО «Севзапинвест». Сейчас этой же группой начаты работы с комплексом бывшей шпагатной фабрики. К радости псковичей обрел деятельного хозяина еще один не очень характерный для Пскова объект – конструктивистское здание электростанции, созданной в рамках плана ГОЭЛРО. Ведутся работы на старейшей, так называемой Гельдтовой, бане. Предполагается сохранение исторической функции части здания. Ощутимый импульс к оживлению инвестиционной активности дали масштабные работы по благоустройству общественных пространств и набережных в рамках туристско-рекреационного кластера «Псковский». Те, кто не был в Пскове давно, приятно удивляются изменениям.  

К Ганзейским дням совместно с Администрацией города Пскова создали межведомственную комиссию по профилактической работе с собственниками   отдельных объектов, требующих реставрации и ремонта, в плане контроля исполнения сроков реставрации по охранным обязательствам.  

   

- Что можно сделать для спасения уникальных фресок в погибающем храме в Мелетове? Кто несет ответственность за состояние этого памятника?

- Это не «погибающий храм», а объект федерального значения и собственности, выдающийся памятник псковской школы архитектуры и монументальной живописи XIV в., находящийся в безвозмездном пользовании Псковского музея-заповедника. Памятник довольно активно посещается туристами. Кстати, мелетовская стенопись выполнена в технике «эль-секко», по сухой штукатурке. Ответственность за состояние объекта   несет публичный собственник и пользователь. На моей памяти, с 2014 года, музей подает заявки в ФЦП «Культура России» на реставрацию архитектуры и живописи храма. Конечно, не все заявки регионов могут быть удовлетворены. Жаловаться на невнимание Москвы нам точно не стоит. Приоритетные псковские объекты всегда поддерживаются Министерством. Думаю, что здесь и наша с музеем вина, надо быть настойчивее - будем. Новая волна интереса к памятнику связана с посещение объекта рабочей группой по монументальной живописи федерального Научно-методического Совета под руководством Л.И. Лифшица. Думаю, привлечение внимания к этому объекту будет способствовать и его популяризации, и ускорению принятия решения о проведении работ. На днях посетила заседание общественного клуба «Псковское вече», поддержала идею написания письма мне о необходимости усиления работы по сохранению мелетовского памятника.

Не последнюю роль в ослаблении внимания к храмам с монументальной живописью сыграл и безвременный уход из жизни главного куратора-хранителя и реставратора псковских росписей В.Д. Сарабьянова. Долгие годы за фрески можно было не переживать: Сарабьянов помогал готовить и отстаивать заявки, обеспечивал преемственность и непрерывность работы на знаковых памятниках. Сейчас есть предварительная договоренность с МНРХУ о продолжении работ на псковских объектах.

Кстати, говоря о мелетовских проблемах, озвучу еще одну: там, рядом со средневековой церковью, в нескольких метрах стоит еще одна – Троицкая, 19 в. Очень красивая и также очень нуждающаяся в реставрации. В 70-е годы прошлого века храм закрыли, хотели даже разобрать, чтобы «поздней» культовой постройкой не портить панораму средневекового эталонного памятника. Сейчас Троицкая церковь разорена, выломаны двери и окна, украдена утварь и иконы. Это не враги какие-то сделали, это свои... У нас ведь проблемы не только с наследием, но и с наследниками. Поэтому и решать вопросы с реставрацией, особенно храмов, невозможно без возрождения духовного и опоры на местных жителей. Активную позицию, редкую для муниципального уровня, занимает глава Карамышевской волости: проводим субботники, выпустили магнитики, создаем частную группу в контакте для сбора средств и пожертвований.

Когда-то мелетовским жителям было мало одного храма, и нашлись силы и средства на строительство второго - кирпичного, а сегодня там живет 7 человек. Здание церкви с 1917 года – государственная собственность. С точки зрения епархии, приход создать затруднительно. Значит – приоритетно музейное использование. А этот вопрос решается не сразу и по очереди.

Фактически, большая часть наших памятников попали в государственную казну в результате революционной экспроприации и изъятия у прежних владельцев. А ведь памятниками у нас в основном считаются выдающиеся произведения архитектуры – «богатые дома и храмы». Их содержание недешево. Имущественный корпус отечественного наследия сложился как общественная собственность, в определенных социально-экономических условиях, а сегодня - совсем другая реальность… Поэтому все чаще мы ищем пути улучшения судьбы отдельных памятников не только через бюджетные программы, но и через приватизацию, государственно-частное партнерство, льготные условия аренды.

Становится все очевиднее, что сохранение прошлого России необходимо для развития будущего страны, и одно без другого невозможно.

Беседовали Евгения Твардовская, Константин Михайлов

Фото: Константин Михайлов