Сергей Макаров: Не надо постоянно менять правила игры

Любой запрет должен иметь границы, нельзя запретить все, уверен председатель КГИОП Санкт-Петербурга

Сергей Макаров, председатель Комитета по государственному контролю, использованию и охране памятников истории и культуры (КГИОП) Санкт-Петербурга, не может пожаловаться на недостаток внимания к своей персоне. Его критикуют градозащитники, но и сам он часто выступает в роли критика столичных законодательных инициатив; к нему приезжают обмениваться опытом коллеги из «Первопрестольной», его приглашают на важные совещания в Москву. О понимании специфики и смысла собственной работы Сергей Макаров рассказал в интервью «Хранителям Наследия».

- Сергей Владимирович, до назначения на нынешний пост Ваша деятельность никогда не была напрямую связана со сферой охраны наследия. Как Вы думаете, почему же губернатор Полтавченко именно Вам предложил должность руководителя КГИОП? И не опасались ли Вы столь радикально менять направление своей карьеры?

- Сфера охраны наследия – специфическая, безусловно. И предложение Георгия Сергеевича Полтавченко меня поначалу удивило. Я профессиональный юрист, 15 лет на госслужбе - и никак не ожидал услышать предложение перейти на вышестоящую должность именно в Комитет по охране памятников. Я два дня думал, прежде чем дать свое согласие. И размышлял именно над тем, почему предложение было сделано мне и какие качества нужны для этой работы. И я понял, что губернатору нужно, во-первых, чтобы человек на этом посту был человеком из государственной системы и понимал, как она работает. А я, в частности, - один из авторов законодательства Петербурга об устройстве государственной власти, один из авторов Устава города, лично писал Закон о Правительстве Санкт-Петербурга, то есть знаю, как работает система государственного управления. Во-вторых, как недавно справедливо подметил один мой коллега, человек, не обладающий юридическими познаниями, не может быть назначен на должность руководителя КГИОП в принципе, так как его легко будет облапошить. Не имея серьезных юридических знаний, в этой работе крайне тяжело разобраться. Можно, конечно, держать армию помощников, но все равно упустишь в результате важные моменты.

Поэтому, поразмыслив хорошенько, я принял решение занять этот ответственный пост. И когда я вступал в должность, сказал, что для моей предстоящей работы важно грамотное правоприменение законодательства. Ведь по сути КГИОП как раз и занимается тем, что следит и контролирует соблюдение закона о наследии. Госконтроль, надзор – это юридическая деятельность, утверждение документов – юридическая деятельность. Все внешние показатели и результаты, по которым оценивают работу КГИОП – это все наша правовая деятельность. Поэтому мне мой юридический опыт очень помогает.

- Скоро год, как вступил в действие корпус поправок к Федеральному закону об объектах культурного наследия, фактически превратившие его в новый закон. Вы были одним из самых жестких критиков этой обновленной версии закона и даже предлагали ввести мораторий на ее вступление в силу. Как Вы теперь оцениваете работу федерального закона на практике, остались ли Вы при своем мнении относительно целесообразности нововведений?

- Никто и никогда не отрицал того факта, что закон был изначально сырой, не прошел все нужные процедуры обсуждения и был быстро переписан летом 2014 года в Государственной думе. Я до сих пор не понимаю смысла некоторых нововведений, которые подорвали сложившуюся практику. По крайне мере, в Петербурге.

Так, мне непонятно, зачем было менять процедуру выдачи охранных обязательств. У нас в городе работала налаженная, стройная, эффективная система. Да, это был договор, не административный акт органа, но у нас все пользователи точно знали, что должны сделать и никогда не задавали вопросов, потому что они этот документ сами подписывали. А когда человек что-то подписывает, он вникает в суть.

За неисполнение условий договоров предусматривалась неустойка, и довольно большая. По отдельным объектам общие суммы штрафов доходили до пяти миллионов рублей. Сейчас мы перешли к штрафам по административному законодательству, и штрафы стали по 100-200 тысяч рублей, которые суды еще и снижают, когда пользователь начинает плакаться о своем сложном материальном положении.

Меня также сильно критиковали за то, что я выступал против запрета строительства на территории объектов культурного наследия. Но, позвольте, ведь есть вещи жизненно необходимые - объекты инженерного обеспечения жизни памятника, коммуникации. Никто же не говорит, что прямо на территории памятника надо разрешить строить, например, девятиэтажные жилые дома. Вот пример - история от собственника одного памятника. У него во дворе страшная, аварийная, советских времен еще ТЭЦ. Портит общий вид исторического ансамбля и проч. Он спрашивает: «Могу ее снести и построить новую? Она по новым требованиям будет меньше, я ее замаскирую и проч., чтоб вид не портила…» Я сказал - да, снести можно, построить – нет. Почему? Да потому что ТЭЦ - это объект капитального строительства, что запрещено по закону. А ТЭЦ не бывает не капитальных… Вот такой абсолютный запрет. Поставили бы в законе запятую и указали – за исключением объектов инженерного обеспечения. Вопросов бы не было. И я всегда об этом говорю: любой запрет должен иметь границы. Нельзя запретить все, это просто не будет работать.

Ну и наконец, то, о чем много уже говорилось - мы к этому новому закону не имеем всех необходимых подзаконных актов. Всего 7 постановлений Правительства из почти 30. Мы полгода вообще не выдавали охранных обязательств, до сих пор нет документов о порядке выдачи заданий, порядке приемки работ. А ведь жизнь не останавливается, тем более в таком городе как Санкт-Петербург.

- А в чем, на Ваш взгляд, специфика Петербурга в плане охраны наследия?

- Большая концентрация объектов культурного наследия, очень активная общественность, включение огромной территории в Список ЮНЕСКО и, пожалуй, резко снижающееся сейчас количество людей с деньгами, которые действительно интересуются наследием и готовы в него вкладывать. Добросовестных инвесторов в области реставрации становится, к сожалению, меньше.

- Действительно, Петербург всегда отличался весьма активным движением градозащитников. Как у Вас, у КГИОПа складываются отношения с общественными активистами? Как в принципе Вы оцениваете значение общественной инициативы в своем деле?

- Приветствую конструктивную критику - честно. И если что-то мы делаем неправильно и есть конкретные пожелания, всегда прислушиваемся и готовы вести диалог. Если же нас обвиняют, даже не попытавшись разобраться в вопросе, обвиняют в работе на стороне инвестора и т.п. – вот этого я не понимаю. Шум иногда поднимают с корыстными интересами.

Просто парадоксальная произошла история с якобы имевшим место уменьшением скульптур четырех евангелистов на соборе св. Екатерины. В СМИ, в том числе федеральных, прошел ряд сообщений о том, что мы заказали копии по размеру в три раза меньше оригиналов. Были трехметровые, станут метровыми. И якобы мы говорим, что "все равно снизу не видно". Ну, это же просто смешно, копия делается 1:1. Но даже авторитетные люди начали, не дав себе труда разобраться, комментировать ситуацию и возмущаться. 21 декабря мы продемонстрировали для сравнения оригиналы и готовые копии в реставрационной мастерской – эксперты единодушно отметили высокий профессиональный уровень этой работы. Вероятно, страсти разжигал просто один недовольный, кому не достался подряд.

Одна из наших бед в том, что профессиональные дискуссии стали уводиться в интернет, где достоверность информации нулевая.Сразу создается петиция на сетевом ресурсе, сразу просят о чем-то Президента. Так было с Казанским собором. "Владимир Владимирович, остановите покраску Казанского собора". Да вы подойдите, сами посмотрите, прежде чем начинать кричать. Собор почистили, так как за 200 лет он стал черным, и покрыли известковым раствором для защиты.

Если не считать таких откровенно провокационных выпадов, КГИОП конструктивно сотрудничает с градозащитниками. Я уже познакомился со всеми активистами. У нас хорошие отношения с местным отделением ВООПИиКа. Антон Евгеньевич Иванов, заместитель председателя, у меня бывает регулярно. Мы даже запланировали совместную акцию и заложили в бюджете финансирование проекта «Открытый город», чтоб через ВООПИК популяризировать наследие. Это аналог московского «Выхода в город».

Проблем в нормальном общении нет. Но участвовать в диалоге на языке провокаций и обвинений КГИОП не будет, конечно.

- Тогда скажите, правда ли, что недавно Вы вместе с инвесторами обсуждали, как противостоять введению нормы о 100-метровых временных защитных зонах памятников? В прессе появилась информация, что Вы провели на эту тему специальное совещание и убеждали, что бизнес-проектам в историческом городе с введением этой нормы придет конец.

- Это было не совещание, а формат делового завтрака. Если уж я встречаюсь с градозащитниками, отдельными гражданами, представителями общественности, коллегами-чиновниками, то логично, что надо выслушивать и точку зрения бизнес-сообщества.

На самом деле проблема в буквальном смысле слова не стоит выеденного яйца. Мы уже съездили в Госдуму и договорились, что эта норма будет распространена только на те территории, где нет уже утвержденных зон охраны (законопроект предусматривал это с самого начала – Ред.). В Петербурге они давно существуют, и для нас было бы смешно при наличии утвержденных законом города зон охраны, внутри которых памятник, рисовать еще стометровую зону, где невозможно вести никакую хозяйственную деятельность. Для Петербурга с его плотной застройкой это просто невозможно. И мы убедили коллег из федеральных органов, что закон должен распространяться только на те территории, где нет утвержденных зон охраны. И в законе должно быть слово – временная - зона.

Как инструмент для стимулирования местных органов власти к формированию постоянных зон охраны – да, эта норма хороша. И то вопрос – насколько это сработает, учитывая, что во многих регионах просто нет на это денег. Я был недавно в Совете Федерации на совещании. И там моя коллега, по-моему, из Челябинской области рассказала, что у них годовое финансирование – 3 млн. рублей, в Саратове, по-моему, 10 млн. рублей. Им не выделяют больше… И как они будут разрабатывать проект зон охраны– загадка.

- Тема сотрудничества и совместных проектов с частными инвесторами очень важна и вместе с тем болезненна. Как-то мало историй со счастливым концом. Как Вам кажется, почему?

- Один из факторов - скажем так, нестабильное законодательство о наследии. 73-й Федеральный закон в принципе сложен для человека, не являющегося профессионалом в этой сфере, а тут еще такие серьезные поправки пошли. Я все время на всех совещаниях и встречах говорю: давайте хотя бы пять лет поживем при тех законах, которые есть. Не надо постоянно менять правила игры.

Ну а кроме того, и сам город иногда меняет позицию, как в ситуации с Конюшенным ведомством. Сначала проект приспособления был одобрен, потом от него отказались. Сейчас принято решение, что там будет городской объект культуры. Комитет по культуре Петербурга разрабатывает концепцию приспособления, и все будет сделано за государственный счет. КГИОП осуществляет контроль по своей линии, но финансирование пойдет через Комитет по строительству.

Лично я считаю, что Конюшенное ведомство с самого начала не стоило рассматривать как инвестпроект. Это слишком знаковое здание для города. Когда я прихожу туда сейчас, его состояние… вызывает слезы. Памятник стремительно разрушается. Мы его можем потерять очень скоро, если срочно не принять меры. Но… вначале была допущена ошибка, которая уже повлекла лавинообразные решения.

Конюшенное ведомство, повторюсь, особый объект. Не думаю, что его стоит рассматривать как пример типичной ситуации. Скорее, типична ситуация, когда в ходе благополучно реализуемого инвестпроекта выскакивает, как черт из табакерки, заявление о выявлении, о том, что здание представляет ценность и его следует признать памятником. В таком случае садимся за стол и договариваемся, обсуждаем.

- А с кем и что конкретно обсуждается? Разве КГИОП не заинтересован напрямую в приросте числа памятников?

- Основное количество объектов было выявлено специалистами КГИОП еще в 2001 году. Было «легализовано» огромное количество выявленных памятников. В основной массе все, что было ценного – описано. Петербург - хорошо изученный город, инайти неожиданно неизвестного Растрелли маловероятно. А средовая застройка покрыта зонами охраны.

Граждане пишут активно. Но из 50 заявлений, поступивших уже по новым правилам, выявлено 3 объекта. Один, действительно, интересный дом в стиле модерн, каким-то непонятным образом упущенный ранее – амбулатория фабрики Торнтона, еще здание Рыбного рынка и здание медсанчасти завода им. Калинина. В основном заявления на выявление новых памятников отклоняются, так как для обратного нет оснований.

- Но все-таки: когда выявление происходит в процессе инвестпроекта, какую позицию КГИОП занимает? Скажем, в вопросе с «Блокадной подстанцией»?

- Я - сторонник преемственности решений. Нельзя менять правила по ходу игры. Совет по сохранению культурного наследия при Правительстве Санкт-Петербурга в 2009 году решил, что здание на Фонтанке, 3а не имеет признаков объекта культурного наследия. В 2010 году были рассмотрены архитектурные предложения инвестора, и они были одобрены. Инвестор стал выполнять свою часть договора: вынес все инженерные сети, оборудовал диспетчерский пункт. А в 2014 году Совет решает, что здание должно иметь статус памятника. То есть имеются два противоречащих друг другу решения.

- Возможно, были проведены дополнительные исторические исследования?

- Нет, их не было. Недавно было выездное заседание Совета в самом здании подстанции, но к единому мнению опять не пришли. Теперь следующее заседание будет в конце января - начале февраля. И скорее всего, решение уже будет принято. Оно будет третьим и, я надеюсь, окончательным.

- Вы – зампредседателя городского Совета по наследию и руководитель КГИОПа. Какую позицию займете?

- Мы представим экспертизы по всем подстанциям на территории Петербурга, которые приняли участие в подаче тока для блокадного трамвая.

- То есть покажете, что «Блокадная подстанция» – не уникальна. Как это повлияет на ее судьбу, как Вам кажется?

- Ее судьбу определит Совет. Если примет решение, что это - памятник, КГИОП выполнит все необходимые в таком случае обязательства. Совет состоит из профессиональных экспертов. Из 46 человек только 5 чиновники. Голос его совещательный, но в истории города не было ни одного случая, чтобы губернатор принял решение вразрез с мнением Совета. Конечно, на его суд выносятся только знаковые объекты.

- А КГИОП о весомости своего мнения, о месте в системе власти Петербурга может сказать то же?

- Мимо нас не пройдешь. Не было случая, чтоб мы высказались против, и к нам не прислушались. Губернатор беспокоится о сохранении наследия города, это его принципиальная позиция, и у нас нет проблем общения внутри властной вертикали. Ну, а напрямую мы подчинены вице-губернатору Игорю Николаевичу Албину, который курирует стройкомплекс.

- Накануне Нового года не могу не спросить об итогах года уходящего для вашего комитета.

- Сложно, конечно, о самих себе говорить, я как-то пока не анализировал... КГИОП стал активнее внедрять информационные технологии. Комитет достаточно консервативен, сотрудники больше привыкли к бумажным носителям. В прошлом году начали и в этом продолжили, соответственно, формировать базу данных по всем объектам культурного наследия, чтобы потом ее сделать открытой. Оцифровали действующие охранные обязательства, это порядка 13 тысяч, паспорта объектов. Это будет что-то типа электронного реестра, но помимо формального описания – мы разместим там ведомственную документацию по каждому объекту. Кроме того, запустили тематический информационный портал kgiop.ru.

Очень важное наше достижение уходящего года - спасение от банкротства института «Ленпроектреставрация». Когда я пришел в комитет, он находился в плачевном состоянии, и вопрос качественного проектирования в реставрации стоял очень остро. Теперь институт выходит на новый уровень.

Эффективно исполнили бюджет реставрационных программ, 97% ожидаем, в прошлом году было значительно меньше. В 2016 году бюджет КГИОП уменьшен с 2,9 млрд до 2,4 млрд, и мы включаем в программу наиболее значимые и требующие безотлагательной реставрации объекты.

Беседовала Евгения Твардовская

Досье. Сергей Макаров родился в 1971 г. В 2000 г. закончил юридический факультет Санкт-Петербургского государственного университета. Работал юристконсультом в канцелярии губернатора Санкт-Петербурга, затем в Административном и Юридическом комитетах администрации губернатора. В 2003-2014 гг. - заместитель, первый заместитель председателя Юридического комитета. 18 августа 2014 года возглавил КГИОП Санкт-Петербурга.