«Идея строить колокольню аморальна»

В Санкт-Петербурге продолжается обсуждение проекта строительства «растреллиевской» колокольни Смольного монастыря, никогда не существовавшей в реальности. Мы писали об этой идее в сентябре 2019 года, в «Воссоздании небыли».

Обсуждать проект продолжают, потому что его продолжают продвигать. Как мы напоминали не так давно,  статусные эксперты и архитекторы уже выдают его за образцовый проект «сохранения аутентичности (! – Ред.) городской среды», а исследованиями «возможности завершения создания ансамбля Смольного монастыря с учетом его первоначального исторического облика» уже занялся весьма солидный Фонд инвестиционных строительных проектов Санкт-Петербурга (ФИСП), на который, в частности, Российской Федерацией возложено исполнение совместных с зарубежными странами и Евросоюзом реставрационных проектов.

В конце 2020 года по петербургским СМИ прокатилась целая серия интервью Филиппа Грибанова, представителя «Фонда содействия восстановлению объектов истории и культуры в Санкт-Петербурге», инициатора строительства колокольни. Его откровения весьма интересны и показательны, особенно когда он рассказывает о «социальной базе» подобных проектов.

Для начала Филипп Грибанов говорит, что Санкт-Петербургу «нужны современные амбициозные проекты, достойные звания Северной столицы России… Нужны смелые прорывные инициативы, о которых говорили бы во всем мире. Исходя именно из такого подхода и надо рассматривать идею завершения строительства комплекса зданий Смольного монастыря, как задумывал его Растрелли».

Затем продолжатель дела Растрелли рассказывает об изменении общественного мнения: «Почти половина респондентов (45 %) в целом поддерживает инициативу. Из них — 25 % безоговорочно «за», а 20 % считают важным провести общественное обсуждение. Еще около 20 % — люди, которые затруднились сформулировать свое отношение, но также считают важным провести обсуждение, то есть, по сути, хотят лучше узнать о проекте. Категорических противников инициативы лишь 15 %. Особенно нас радуют два факта. Во-первых, динамика изменения общественных настроений. Год назад решительных противников было 23 %, а сторонников — 36 %. Значит, чем больше люди узнают о проекте, тем позитивнее к нему относятся. А во-вторых, среди молодого поколения противников очень мало. То есть нас поддерживают люди, не ограничивающие свое восприятие фактором нормативов, а просто оценивающие проект по шкале «красиво», «интересно», «впечатляюще» или «скучно», «бездарно», «банально». А ведь это, несмотря на простоту, это очень важная шкала — мы все хотим жить именно в красивом городе».

Это очень важный момент: нормативы – побоку, ориентируемся на людей, которые хотят, чтобы им сделали «красиво». В Москве мы проходили подобное в начале 2000-х годов в Царицыне, а теперь эпидемия докатилась до «культурной столицы».

В другом интервью Филипп Грибанов вступает в диалог с градозащитниками:  «Многим колокольня нравится. А что касается тех коллег, кто высказывает негативно, то я не припомню ни одного проекта, который бы они похвалили… Если посмотреть правде в глаза, мы — градозащитники ничуть не меньше, и результат нашей деятельности можно увидеть, пощупать. А блокировка действий других — это не действие».

По словам представителя фонда, «сейчас в стадии завершения модель и макет колокольни. Выполнены обмеры всех окружающих зданий. Наши специалисты готовятся представить проект на Совете по сохранению культурного наследия».

И – неожиданное: «Мы рассматриваем ее (колокольню – Ред.) не столько как церковное сооружение, а, скорее, как большое общественное пространство. Хотим максимально наполнить ее современными интересными функциями: интерактивная библиотека, музей археологии, смотровые площадки. Это послужит толчком для развития части района».

В общем, подготовка к осаде Смольного (во всех смыслах слова) ведется серьезная. Поэтому когда в «Санкт-Петербургских ведомостях» появилось недавно интервью заведующего сектором Русского музея, историка и искусствоведа, специалиста по русской культуре XVIII века Сергея Кузнецова, мы не могли не обратить внимание на его весьма профессиональные оценки этого проекта. Надеемся, что и в Совете по сохранению культурного наследия Санкт-Петербурга профессиональный подход возобладает.

«Выскажу свою позицию не как историк искусства, а как петербуржец, налогоплательщик и гражданин, – говорит Сергей Кузнецов. – Идея строить колокольню аморальна, учитывая экономические проблемы, которые обострила пандемия…

Нам говорят о воссоздании колокольни, которая была построена только до второго яруса, а затем разобрана. Европейская практика сохранения культурного наследия предполагает воссоздание только тех объектов, которые были уничтожены войнами или стихийными бедствиями. Важнейшее обстоятельство – причины, по которым колокольня не была построена… Императрица Елизавета Петровна отказалась от колокольни, потому что Растрелли в ходе проектирования собора значительно улучшил облик здания, сделав его выразительнее, динамичнее. Колокола он разместил в боковых главах, что сделало строительство колокольни излишним, в том числе для казны. Если ее строить, тогда следующий шаг в этой логике – возвращение к первоначальному проекту самого собора».

«Бетон вместо кирпича, другие связующие, лифт, – продолжает эксперт. – Башенные краны и ударные сроки вместо укладки одного ряда кирпичей в день, как было во времена Растрелли. Современное бетонное здание стареет иначе и хуже по внешнему виду, чем постройка XVIII века. Знаете, к чему это неизбежно приведет? Колокольня будет очень дорогой в обслуживании, а кто будет платить? Городской бюджет! Если будущие собственники колокольни намерены совершать богоугодные дела и готовы вложить в это миллиарды рублей, то в Петербурге много храмов, которые действительно надо восстанавливать – Спас на Сенной, Покровская церковь на площади Тургенева... Надо найти способ восстановить Троицкий собор на Троицкой площади, первый храм Петербурга, абсолютно знаковое здание».

«Для архитектурных ансамблей эпохи барокко характерно то, что специалисты называют infinito – незавершенность, бесконечность, – отмечает Сергей Кузнецов. – Это часть идеологии эпохи барокко. В немецком Касселе в начале XVIII века строили колоссальный ансамбль дворцов и каскадов под названием Геркулес, но впоследствии остановились на более скромном сооружении.

Мы знаем, что императорский форум в Вене создавался сорок лет, не был завершен до Первой мировой войны, но никому не приходит в голову его завершать, хотя это могла бы быть самая фантастическая площадь Европы. В российской истории мы можем вспомнить непостроенный Кремлевский дворец В. Баженова, печальный опыт достройки его же «Царицына», колокольню-маяк Н. Микетти в Кронштадте как завершение проекта Петровского канала, нереализованный замысел Стрельны... Будем строить? «Недострой» всегда будоражил воображение современников и далеких потомков. Как это и происходило до сих пор. Игрушка в виде новой колокольни займет умы максимум на 2 – 3 года. Она потеряет сакральность мечты».