Сеанс саморазоблачения с последующей магией

Тамбовская реставрация экскаватором – кто ответит за снесенный памятник?

«Хранители Наследия»

27 ноября 2024 года прохожие по тамбовской Советской улице могли наблюдать, как строительная техника крушит стены небольшого двухэтажного дома конца XIX – начала ХХ века. Так проходили работы по сохранению объекта культурного наследия регионального значения «Дом жилой» (Советская ул., 67), в начале 2024 года проданного городскими властями по льготной программе «За 1 рубль» частной фирме.

Когда ударную реставрацию заметили градозащитники и журналисты, по СМИ и блогосфере столицы региона, естественно, пошла волна, которую руководитель областного госоргана охраны памятников через несколько дней обозвал «информационной истерией».

Словами наши чиновники от официальной госохраны, безусловно, с каждым годом учатся жонглировать все лучше и лучше, но в этом случае требовались, видимо, особо убедительные слова, потому что нужно ведь было красиво объяснить очень неприглядную картину: с утра дом – охраняемый государством объект культурного наследия – еще стоял целенький, а к вечеру от него остались лишь фрагменты стен нижнего этажа.

Единственно возможное

Официальные слова Департамент по государственной охране объектов культурного наследия Тамбовской области 27 ноября нашел такие: 

«В различных информационных источниках появились публикации о демонтаже конструкций объекта культурного наследия «Дом жилой», расположенного по адресу: г. Тамбов, ул. Советская, 67.
В отношении данного объекта специализированной организацией разработана научно-проектная документация по его реставрации и приспособлению для современного использования, которая получила положительное заключение историко-культурной экспертизы и была согласована департаментом.
На основании этой документации и заключенного договора органом охраны ОКН выдано разрешение лицензированной Минкультуры России организации на проведение работ. Отметим, что все работы на объекте осуществляются при наличии авторского надзора со стороны проектной организации.
В результате снятия вручную конструкций крыши, внутреннего покрытия стен и пола исторического дома было установлено фактически полное исчерпание несущей способности фасадной и торцевой стены здания, а также межэтажного перекрытия. Данные конструкции угрожали немедленным обрушением, что не давало возможности установить подпорки.
Во избежание риска опасности причинения вреда жизни и здоровью рабочих, а также людей, которые могли оказаться рядом с разрушающимся зданием, производственной организацией совместно с автором проекта было принято ЕДИНСТВЕННО ВОЗМОЖНОЕ (так в оригинале – Ред.) решение – снятие обрушающихся конструкций с использованием строительной техники.
Важно! Все конструкции, составляющие предмет охраны объекта, в том числе архитектурные детали фасадов, оконные заполнения, конфигурация и материал крыши будут восстановлены идентично историческим».

То есть в кратком пересказе: оформили все по правилам, но когда взялись реставрировать дом-памятник, оказалось, что он вот-вот рухнет, и потому решено было его быстро сломать строительной техникой. Но вы не волнуйтесь, товарищи, мы все обратно построим, как было.

Ну и конечно, финальное моралите: «Департамент держит данную ситуацию на особом контроле и просит не публиковать представителей информационных сообществ и СМИ непроверенную информацию».

Осталось разобрать, какую «информацию» публикует и согласовывает сам охранный департамент.

Напрашивается вопрос: если дом-памятник был в таком состоянии, что стал рушиться при первом прикосновении, почему же это состояние обнаруживается только в ходе работ на объекте? Ведь если налицо проект реставрации (которому обязательно предшествуют натурные исследования), историко-культурная экспертиза и согласование госоргана – они-то должны были это состояние давно выяснить?

И тут у нас два варианта ответа. Либо госорган охраны памятников согласовал проект, основанный на не соответствующих реальности данных о состоянии объекта культурного наследия. Либо данные были верны, но работы велись так, что довели памятник до обрушения, а теперь госорган, который должен был за работами надзирать, просто подгоняет задачу под ответ.

И еще одна интересная деталь в реляции департамента: он пишет, что решение о «снятии» охраняемого государством ОКН строительной техникой было принято не госорганом охраны памятников, а «производственной организацией совместно с автором проекта». Так ли это надо понимать, что госорган поставили в известность постфактум? Кто принимает в Тамбове решения о судьбе объектов культурного наследия?

Но не будем спешить с выводами. Последим за фактами.

Дом на Советской улице, 67 в лучшие времена и перед началом "реставрационных" работ 2024 года

Крепкий аварийный

19 января 2023 года на официальном сайте госзакупок были опубликованы торги на разработку проектной документации (стадия – эскизный проект реставрации) по сохранению ОКН по указанному адресу. Проект, отметим, разрабатывался за счет бюджета (заказчиком выступало одно из управлений администрации Тамбова), что накладывает вполне понятные дополнительные обязательства по качеству работы – и для авторов, и для тех, кто проект потом рассматривает и согласовывает.

Публикация, в частности, содержала акт осмотра (от 18 февраля 2018 г.) ОКН: общее состояние внешних конструктивных элементов – неудовлетворительное, состояние внутренних элементов – местами аварийное, требующее противоаварийных и ремонтных работ. Был приложен также акт о признании ОКН находящимся в неудовлетворительном состоянии. Также можно было узнать, что дом на Советской улице, 67 был признан аварийным... еще Тамбовским горисполкомом в 1975 (!) году. С тех пор его ни разу не ремонтировали.

Крепкий все же оказался памятник, раз еще полвека простоял аварийным, но этот орешек в Тамбове в ноябре 2024-го раскусили.

В конце января 2024 года в тамбовских СМИ появилась информация, что дом на Советской, 67 продали с аукциона по программе «За 1 рубль», причем с небывалым ажиотажем: участвовали шесть покупателей, в том числе из Москвы и Сочи, было 90 шагов по увеличению цены. В итоге победителем было признано ООО «Строймедиа», предложившее почти 4,9 млн рублей. Вот такой в Тамбове «за 1 рубль». Местные СМИ добавляли еще, что ООО «Строймедиа» «возглавляет депутат гордумы Тамбова Алексей Моторин». Победитель должен был восстановить дом в течение трех лет: год – на разработку проектно-сметной документации, два – на реставрацию. В случае несоблюдения сроков – объект без компенсации затрат возвращается в муниципальную собственность. 

В октябре 2024 года на сайте тамбовского охранного департамента был опубликован акт историко-культурной экспертизы проекта работ по сохранению дома на Советской, 67 (эксперты А.М. Подколзин, А.А. Щеглов, Д.Н. Рожин). Проект разрабатывало в 2024 году воронежское (как и два из трех экспертов) ООО «Ника Арт». В конце октября 2024-го департамент тамбовской госохраны согласился с положительными выводами ГИКЭ и проект согласовал.

Эти фотографии опубликованы 27 ноября 2024 года Департаментом по государственной охране ОКН Тамбовской области. По отсутствию кровли можно предположить, что они сделаны в ходе начавшихся "реставрационных" работ 

В виде загнивания и обрушения

Этот акт историко-культурной экспертизы - весьма интересный документ. Из него можно узнать, например, что «проектная организация провела комплексные научные исследования, в том числе историко-архитектурные натурные исследования, инженерно-технические исследования здания, инженерные химико-технологические исследования по строительным и отделочным материалам, исследования по объемным параметрам и специальные инженерно-технологические исследования.

Инженерно-технические исследования включали в себя обследование архитектурных и конструктивных элементов Объекта, с целью оценки их технического состояния, выявления дефектов и повреждений обследуемых конструкций, а также определения перечня необходимых мероприятий по сохранению объекта культурного наследия».

Результат налицо – скажет читатель. И будет неправ.

Эксперты сначала цитируют в акте ГИКЭ выводы и рекомендации проектировщиков по результатам инженерно-технических исследований – «о мероприятиях, которые необходимо предусмотреть при проектировании»:

«Отмечены обширные повреждения стен 2-го этажа в виде загнивания и обрушения участков бревенчатых стен, обрушения участков облицовочной кладки, множественных трещин, разрушения штукатурного покрытия главного фасада... Рекомендуется произвести разборку стен 2-го этажа до уровня низа перекрытия и выполнить устройство новых стен из поризованных керамоблоков для обеспечения необходимого уровня сопротивления теплопередаче. При этом в уровне перекрытия выполнить монолитный железобетонный пояс»;

«Отмечены значительные обширные повреждения конструкций перекрытия в виде загнивания и, как следствие, обрушение отдельных участков... Рекомендуется устройство монолитного железобетонного перекрытия между 1-м и 2-м этажом».

Затем эксперты перечисляют в акте «предлагаемые проектные решения» (раздел 10 ГИКЭ). К большому удивлению, мы не находим среди них ни разборки стен 2 этажа, ни поризованных керамоблоков, ни железобетонного перекрытия. Только замена конструкций крыши, ремонт чердачного перекрытия с его утеплением, «ремонт межэтажного перекрытия с частичной заменой балок». Демонтажу, согласно этому разделу Акта ГИКЭ, подлежат только обшивка стен и боковая пристройка, не входящая в предмет охраны. Да и на чертежах проекта, приложенных к акту ГИКЭ, показаны сохраняемые внешние стены, а новая кладка показана только для внутренних перегородок и заменяемой пристройки.

Планы этажей дома из материалов проекта, приведенных в Акте ГИКЭ. Белой заливкой обозначены "существующие стены", цветными – заменяемая пристройка и новые внутренние перегородки

Нет в экспертизе и каких-либо упоминаний о противоаварийных мероприятиях, без которых, что очевидно, не мог обойтись проект реставрации памятника, доведенного до обрушений и загнивания.

Итак. Эксперты ГИКЭ видят сначала рекомендации проектировщиков о том, что должен включать проект реставрации: демонтаж аварийных стен 2 этажа и устройство железобетонного перекрытия.

(Мы сейчас оставляем за скобками вопрос, насколько соответствуют закону эти рекомендации – ведь предмет охраны памятника, согласно данным Единого госреестра ОКН на сайте Минкультуры РФ, включает не только фасадную, как пишут некоторые тамбовские СМИ, но и все стены дома, причем не только габариты, композицию и убранство, но и «материалы строительства», кирпичную кладку, штукатурку и т.п. Мы сейчас просто следим за логикой.)

Потом эксперты ГИКЭ видят, что среди «предлагаемых проектных решений» ничего подобного, предписанного рекомендациями, нет.

И после этого аттестованные Минкультуры РФ эксперты ГИКЭ пишут в официальном акте: «Проектные решения полностью учли рекомендации, изложенные в выводах по итогам проведенного инженерно-технического обследования основных несущих конструкций здания». И рекомендуют проект к исполнению.

А департамент тамбовской госохраны со всем этим соглашается и проект согласовывает. Впечатление такое, что не читая.

Ну и финальная вишенка из Акта ГИКЭ: «В проектных предложениях отсутствуют решения, которые могут поставить под угрозу физическую сохранность Объекта».

Проектный вид отреставрированного уличного фасада. Из материалов ГИКЭ

Вопросы тамбовских градозащитников

В материалах, присланных в наш адрес Тамбовским региональным отделением ВООПИК, содержатся нелицеприятные вопросы, на которые мы также хотели бы получить ответы:

«1. Объект культурного наследия являлся аварийным и требовал срочных противоаварийных мероприятий, которые вовремя проведены не были. Почему?

2. В соответствии с ГОСТ 55567-2013 (порядок организации и ведение инженерно-технических исследований на объектах культурного наследия), при выявлении на этапе предварительных работ аварийного технического состояния объекта (его частей) следует незамедлительно составить заключение, подтверждающее состояние конструкций, и поставить в известность заказчика и государственный орган охраны объектов культурного наследия. Это заключение служит основанием для разработки проекта первоочередных противоаварийных мероприятий. Были ли разработаны эти мероприятия?

3. Департамент утверждает, что в процессе демонтажа части конструкций выявили авариное состояние всех конструкций. Значит, проектная организация не до конца провела обследование? Почему буквально через месяц после согласования эта аварийность появилась? Или строители в процессе демонтажа нарушили жесткость конструкций? Нужна обязательная проверка.

4. Будет ли проведена государственная экспертиза по проверке достоверности проектной документации? Будет ли проведена повторная государственная историко-культурная экспертиза? Ведь возведение и восстановление будет проходить по новой документации, с новыми решения, чертежами, расчетами, новым обследованием».

Магия губернаторского слова

После сноса Тамбовское региональное отделение ВООПИК направило обращение врио губернатора Тамбовской области Евгению Первышову.

«В Тамбове, – пишут градозащитники, – сложилась неблагоприятная обстановка в системе охраны памятников. Если не принять срочных оперативных мер, может получиться так, что все негативные процессы, основа которых была заложена ранее, начнут развиваться в ближайшее время...

Вместо «разборки стен 2-го этажа» – фасада, являющегося предметом охраны объекта, – было осуществлено их обрушение с помощью строительной техники, вопреки экспертизе, что могло нанести повреждение как стенам, так и фундаментам. Считаем, что это произошло из-за низкого квалификационного уровня привлеченной подрядной организации и ненадлежащего контроля за работами. Кроме того, никакого независимого контроля за работами и состоянием объекта не было...

Власть г. Тамбова ответственна за отсутствие мероприятий по консервации объекта и доведение его до нынешнего состояния. Но и такие способы «реставрации», которые в данном случае применяются, от памятников мало что оставят...

Общественный контроль за работой Госоргана осуществлять невозможно... Трудно поверить, что в данном случае надо было варварски сносить большую часть здания».

В заключение ВООПИК просит «провести всестороннюю проверку происшедшего и наказать виновных в сносе памятника».

Кстати говоря, пока что все рассказы о происходившем на объекте 27 ноября и властям, и общественникам приходится принимать на веру, поскольку никакого даже комиссионного акта, которым обычно оформляются подобные происшествия, публике представлено не было. Не случайно в местных СМИ появились сообщения, что «сомнения в законности демонтажа возникли у Комитета по управлению муниципальным имуществом администрации города Тамбова. Сотрудники комитета два раза направляли в адрес департамента запросы о законности действий ООО «Строймедиа», но ответа так и не получили». Председатель комитета архитектуры и градостроительства – главный архитектор города Тамбова Яна Ломко сообщила журналистам, что в департамент «направлен третий запрос о подтверждении законности действий по демонтажу объекта культурного наследия». 

2 декабря 2024 года инцидент обсуждался на оперативном совещании, которое проводил врио губернатора Тамбовской области Евгений Первышов. Спасибо тамбовским властям за открытость – читатели имеют возможность все услышать, увидеть и оценить. Послушав рассказы директора областного Департамента госохраны памятников Дмитрия Самородина о том, что демонтаж грозившей обрушением части памятника не корректно называть сносом, что «владелец провел по данному дому все необходимые действия» и «нарушений законодательства на данный момент нет», глава региона, на наш взгляд, очень точно сформулировал, к чему приводит такая госохрана памятников:

– В конкурсной документации не было информации о том, что этот объект можно частично демонтировать, об аварийности, о том, что по сути дела, «новодел» будет создаваться на этом объекте. Если вы сейчас рассказываете, что все это выявилось в ходе реставрационных работ, значит, департамент под вашим руководством в этой части тоже недорабатывает. Такие вопросы не должны решаться кулуарно. Я бы хотел, чтобы по объектам, которые имеют историко-культурную ценность, мы такие вопросы обсуждали не постфактум, когда история приобрела широкий резонанс, а до того. Под такую сурдинку, как вы сейчас рассказываете, можно уничтожить все объекты, пройтись катком, и потом «новоделы» там появятся.

Врио губернатора также призвал охранный департамент к «абсолютно открытой» работе с памятниками и привлечению к ней заинтересованных горожан. В заключение глава региона предупредил: «отдельно эту историю еще раз посмотрим».

Мы, конечно, не знаем, к чему в Тамбове в итоге придут, но уже очевидно, что лучшего способа дискредитировать новую программу восстановления объектов культурного наследия губернской столицы с помощью частных инвесторов придумать было невозможно. Дом на Советской, 67 был первым объектом, реализованным по этой программе. В тамбовских соцсетях уже сегодня вежливо интересуются, все ли проданные по ней памятники будут так же ломать.

А каких еще вопросов ждать, если вместо дома-памятника – жалкие остатки, вместо радости от начавшегося восстановления – скандал на всю губернию, а вместо реставрации – снос-демонтаж с последующим «новоделом», под «особым контролем» госоргана охраны наследия?

Для «Хранителей Наследия» – комментарий председателя Тамбовского отделения ВООПИК Алексея Селиванова:

– Поскольку в Тамбове городские власти продают по программе «за 1 рубль» один памятник за другим, а «реставрация» с обрушением дома по ул. Советской, 67 является ее первым опытом – во избежание подобной участи для других зданий-памятников необходимо установить все важные обстоятельства: кто довел ОКН до состояния, приведшего к его разрушению, почему информация о состоянии объекта не была предоставлена общественности, какие именно работы происходили на объекте 27 ноября, почему стены были обрушены строительной техникой, кто виновен в фактической утрате большей части предмета охраны охраняемого государством объекта культурного наследия. Мы готовим обращение в правоохранительные органы и будем добиваться наказания виновных.

Фото: Тамбовское областное отделение ВООПИК, Департамент по государственной охране объектов культурного наследия Тамбовской области, Минкультуры РФ, материалы ГИКЭ, открытые источники