Прецедент мал, но очень опасен

Памятник снесен – предмет охраны сохранен

Евгения Твардовская

В Пермском крае Иоанно-Богословский монастырь в городе Чердынь перестроил (методом полного сноса) здание монастырской просвирни (ул. Мамина-Сибиряка, 15), изменив габариты и пристроив гараж. Просвирня числится в Едином госреестре как региональный объект культурного наследия и, как указано в Реестре, «объект собственной территории не имеет, находится в границах территории построек Иоанно-Богословского монастыря – Церкви Иоанна Богослова и Монастырского дома». Краевая инспекция по охране культурного наследия добивалась сноса нового здания как самостроя.

Суд встал на сторону монастыря, то есть целиком и полностью «одобрил» новодел на месте исторического памятника.  

Экспорт столичного опыта

Фактически, в Чердыни произошло то, с чем так часто сталкиваются градозащитники, особенно Москвы и Санкт-Петербурга: регенерация «в редакции» застройщиков. Когда основной исторический объем сносится, а затем в новой постройке частично воспроизводятся наиболее характерные детали уничтоженного объекта… Учитывая, что уничтоженное здание, как правило, сильно изношено, большинство людей склонны радоваться тому, что на его месте возникло «практически то же самое, но лучше». Вопрос возможной реставрации и подлинности просто не возникает, как и вопрос ответственности за доведение аутентичного памятника до руинированного состояния. Вот такой сценарий и разыгран в Чердыни. Промежуточный (мы так надеемся) финал истории крайне опасен, так как не только создает нездоровый прецедент одобренного сноса памятника, но и говорит об общем игнорирующем настрое судейского цеха по отношению к наследию и органам его госохраны.

Конечно, фотография просвирни до перестройки (ее удалось найти на сайте Минкультуры) производит тягостное впечатление: здание существенно руинировано, наверняка даже многие из побывавших в Чердынском монастыре его и не помнят. Но дает ли это право на его снос и новое строительство, на прямое нарушение законодательства о наследии? А главное – каковы аргументы суда?

Фото: Вид просвирни до сноса

Российский суд – самый гуманный

Общее представление о случившемся дает замечательный документ: Постановление Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 29 декабря 2018 года. Возможно, этому органу не часто приходится сталкиваться с законодательством о наследии, а потому в документе черным по белому, «ничтоже сумняшеся», прописаны такие слова и фразы, после которых становится тревожно за судьбы нашего культурного наследия в судебных стенах.

В Постановлении приводится описание новой постройки согласно версии Инспекции по госохране наследия Пермского края: «никакого отношения самовольная постройка к объекту культурно наследия «Просвирня» (г. Чердынь, ул. Мамина-Сибиряка, д. 15) не имеет; существенно нарушен предмет охраны объекта культурного наследия, а именно увеличены объемно пространственные характеристики здания, измене количество и конфигурация оконных и дверных проемов, утрачен материал стен (керамический кирпич 19 в.), изменен материал покрытия кровли; земельный участок с кадастровым номером 59:39:0010125:6 находится собственности Российской Федерации и не передан на каком-либо праве религиозной организации «Чердынский Иоанно-Богословский мужской монастырь Соликамской Епархии Русской православной церкви (Московский Патриархат)»; самовольная постройка возведена без получения на это необходимых силу закона согласований, разрешений, строительство проведено с нарушение градостроительных и строительных норм и правил (без градостроительного плана земельного участка, утвержденного органом местного самоуправления без разрешения на строительства, а также без согласования органа по охране объектов культурного наследия); таким образом, были нарушены требования Федерального закона и требования Градостроительного кодекса Российской Федерации».

И тут же – все богатство традиционных аргументов девелоперов, которые учел суд: подлинник был руинирован, представлял опасность, «а где ж вы раньше были», местоположение не изменено, видовые точки сохранены, не изменена территория объекта культурного наследия «Монастырь Иоанно-Богословский», объект остался составной частью комплекса Иоанно-Богословского монастыря. Другими словами – радуйтесь, что не построили выше и в другом месте. И в самом деле, просвирня, как и прежде осталась «фиксационной угловой частью ансамбля» - так рапортует Постановление суда.

Все это явно свидетельствует о том, что строители прекрасно знали, что дело имеют с каким-никаким, но памятником, который законом охраняется. Значит, были в курсе и про предмет охраны. Суд тоже – в курсе, но разговор на эту тему оказался короткий:

«Судом установлено то, что все основные элементы охраны, утвержденные Приказом государственной инспекции по охране объектов культурного наследия Пермского края от 16.12.2011 № СЭД 16-01-03-387, при выполнение строительных работ были сохранены, за исключением двух элементов: кровля металлическая фальцевая - изменен охранный материал - стальной лист с фальцевым соединением заменен на металлическую черепицу, при этом форма кровли скатная вальмовая не изменена; расположение, количество и габариты проемов на южном и северном фасадах: изменено - кирпичные клинчатые перемычки проемов отсутствуют».

Вот так – здания-памятника нет, а предмет охраны сохранен. За исключением всего-навсего двух элементов. Другими словами, закон есть закон. Нарушать нельзя. Но если очень хочется, то можно, а суд определит степень, в какой можно и кому можно. То есть если два элемента не сохранились – Бог с вами, а вот если три – все? Суд, Сибирь? Попахивает самоуправством…

Индульгенция на церковный самострой?

Но – оставим в стороне эмоции… В конце концов, суд есть суд и должен опираться на конкретные буквы и цифры. Со статьями. Так и есть. И вот как раз здесь – очень большая опасность, если не предвзятость.

Постановление гласит буквально следующее: «ст. 22 Федерального закона № 76-ФЗ от 30.03.2016 положения пункта 4 статьи 222 Гражданского кодекса Российской Федерации не распространяются на самовольные постройки, относящиеся в соответствии с федеральным законом к имуществу религиозного назначения, а также предназначенные для обслуживания имущества религиозного назначения и (или) образующие с ним единый монастырский, храмовый или иной культовый комплекс; введенный указанным федеральным законом особый правовой режим имущества религиозного назначения предполагает возможность надлежащего правового оформления права собственности религиозных организаций на создаваемые храмы Русской Православной Церкви».

По такой логике получается, что любую постройку монастырского комплекса можно брать и по чердынскому методу перекраивать по собственному разумению – включая главный храм. Самострой объявляется безнаказанным, если он церковный?

Очевидно, что это – предвзятая трактовка. И если мы откроем и почитаем указанные статьи, то увидим, что там идет речь не о полной неприкосновенности религиозного самостроя, а только о том, что органы местного самоуправления не имеют права своей волей сносить эти постройки так, как сносят ларьки. В остальном – дело за судом, который и должен принять решение о сносе или видоизменении самостроя.

Однако в случае в Чердыни суд воспринимает поправки 2016 года как индульгенцию на любое церковное строительство. И это говорит не столько об уровне юридической грамотности, сколько, скорее всего, о желании «потрафить» одной из сторон, которая – не исключено – обладает большим административным ресурсом.

И такой подход со стороны и госорганов, и судов к церковным самостроям, перестройками, а то и вандализмам – множится. Как будто суть закона меняется в зависимости от того, к кому его применяют: и то, за что религиозные организации пожурят, а потом пожалеют, да так все и оставят, за то же самое – с других спросят по полной.

Фото: Успенский собор Ново-Тихвинского монастыря в Екатеринбурге в момент возвращения обители и после сноса 

Дурной пример заразителен

Надо сказать, что в Чердыни госорган еще далеко зашел.

А вот снос Успенского собора XVIII века в Ново-Тихвинском монастыре Екатеринбурга, который вызвал большой резонанс – с трудом сподвигнул к внеплановой проверке. Да и то с тех пор о реальной ответственности за снос ничего не слышно. Суд признал это деяние «малозначимым».

Между тем, произошедшее вполне четко было осознаваемо и озвучено представителями Церкви: «Снос Успенского храма Ново-Тихвинского монастыря в Екатеринбурге был совершен в рамках реставрации объекта. Об этом сообщает Екатеринбургская епархия со ссылкой на епископа Среднеуральского Евгения». 

Подобные заявления не только свидетельствуют как минимум о незнании законов сферы сохранения наследия, но говорят о чисто утилитарном подходе и уверенности и упорстве в этом незнании. Что авторитету Церкви – увы, никак не способствует. Как и переменчивая позиция – авторитету органов госохраны наследия.

Может быть, пришло время выйти на какой-то диалог, объяснить – если кому-то что-то непонятно, выработать общий подход?

Но ведь и это сработает только в том случае, когда каждая сторона честно и своими именами назовет свои цели. Пока все выглядит так, что Церкви нужны, в первую очередь, работоспособные храмы и прочие вспомогательные постройки, лучше новые, не требующие вложений в реставрацию, а историческая ценность и проч. – дело второстепенное. Госорганам нужно – чтобы все формальности были учтены и соблюдены.

А вот третья сторона процесса – простые люди, туристы, верующие и не очень, местные жители – все те, для кого, собственно, и возводились уникальные монастыри и храмы – что они думают о происходящем? А вот их как-то никто и не спрашивает, а они помалкивают: как известно, «подальше от царей – голова целей…» Горстка краеведов и градозащитников старается, как правило, разобраться, да только их тут же упрекнут со всех сторон: с одной - в оппозиционности, с другой – в антиправославности. И все затихает.

А ярлыки-то подобные – из той же серии, что и «снос в рамках реставрации», и «самострой в целях безопасности».

Да ведь только нет в этом правды. А в чем нет правды – тому и веры не будет. Ни таким псевдопамятникам, ни такому госаппарату, ни такому духовному оформлению…

Фото: Сайт Министерства культуры, Наталья Самовер