От имени руин

Двадцать советов в одном письме министру культуры Ольге Любимовой

Константин Михайлов

В конце мая 2020 года министр культуры Российской Федерации Ольга Любимова неожиданно для всех приехала в подмосковную усадьбу Никольское-Урюпино. Действительно неожиданно: визит широко не анонсировался; насколько я знаю,  даже занятые проблемами культурного наследия сотрудники министерства узнали о нем из газет. 

Визит дамы

За несколько часов до приезда министра в Никольском-Урюпине ничто не предвещало мероприятия с участием высокопоставленного лица: траву не красили, площадь не мели, охрана не рассыпалась в прибрежных кустах, а на ведущих в усадьбу дорогах не дежурили экипажи ГИБДД.

Министр походила по двору перед «Белым домиком», заросшему травой, заваленному мусором и обломками лепного декора раннего русского классицизма, поглядела на упавшую колонну портика; потом прошла внутрь, бродила в потемках по темным и обшарпанным комнатам и залам, смотрела на обваливающие потолки с дырами в нежных росписях, разбитые кафельные печи, осыпающуюся лепнину. 

"Белый домик" в Никольском-Урюпине. Фасад, подпертый железными балками, и погибающий интерьер

Потом министр прошла к «Большому дому» усадьбы Никольское-Урюпино, некогда поражавшему современников богатством внутреннего убранства и обстановки. В последние годы от него остался, по сути, один остов. 

Возле него Ольга Любимова сказала приехавшим с нею общественникам и журналистам, что Минкультуры России проследит за проведением противоаварийных работ в усадьбе и что начинать их нужно как можно скорее, поскольку пошли весенние дожди. (Для «Белого домика», на котором худая крыша, они означают гибель сохранившихся остатков убранств интерьеров – росписи просто смоет, лепнина намокает и падает – К.М.). «Это хороший пример того, как профессиональные реставраторы могут работать вместе с волонтерами. Здесь есть чем заняться людям, любящим это место и желающим помочь. А есть часть работ, которую будут выполнять уникальные специалисты, – сказала Ольга Любимова. – Необходимо быстрее получить все разрешения, начать реставрацию и взять это на контроль». 

Житель Никольского-Урюпина Николай Петров сказал в ответ: «Мы готовы в порядке общественной инициативы провести аварийные спасательные работы самостоятельно, за счет добровольных пожертвований волонтеров».  Местные жители заодно пожаловались министру на отсутствие в усадьбе систем безопасности и пропускного режима, «что повлекло за собой мародерство и разрушение». Минкультуры обещает теперь обеспечить круглосуточную охрану наиболее ценного  «Белого домика».

И было все это не только неожиданно, но и необычно.  Потому что это был первый выход недавно назначенного министра культуры в новый для нее волшебный мир охраны культурного наследия в России. И приехала она не на свежеотреставрированный, с иголочки, объект – к чему мы привыкли – возле которого так приятно стоять перед телекамерами и рассказывать о достижениях. А на объект весьма проблемный, практически погибающий. И пообещать его быстро начать спасать – после того как двадцать с лишним лет его только губили – значит рисковать своим имиджем: не дай Бог, что-то не заладится, вспомнят и этот визит, и эти слова. 

Кстати говоря, министр формально занималась в Никольском-Урюпине не своим делом: полномочия по госохране этого объекта у Главного управления культурного наследия Московской области, усадьба в частной собственности у юридического лица… Вот только те, кто по должности обязан был следить за сохранностью редкого образца классического усадебного искусства, делали это так хорошо и эффективно, что градозащитники и местные жители весной 2020 года сами начали собирать средства на ремонт крыши над «Белым домиком». Это, конечно, само по себе национальное позорище, что для спасения памятника архитектуры национального значения общественники должны пускать шапку по кругу, но еще большим позорищем стала бы окончательная утрата памятника. 

Я не знаю, когда начнется и закончится полноценная реставрация этой усадьбы, но спустя полторы недели после приезда Ольги Любимовой в Никольское-Урюпино крышу над «Белым домиком» перекрыли-таки новым материалом. Так что первый выход министра в мир наследия оказался очень кстати.

Новая крыша "Белого домика". Июнь 2020 г.

По всему поэтому ваш покорный слуга решился написать Ольге Любимовой нижеследующее письмо.

Письмо министру культуры

Уважаемая Ольга Борисовна, 

один премудрый, но циничный дипломат позапрошлого века сказал: «Бойтесь первого движения души: оно, как правило, самое благородное». Если ваша первая в ранге министра поездка в русскую усадьбу – из этого разряда и с серьезными намерениями, то таких движений души и тела не нужно бояться, но стоит чаще повторять. 

Личный пример и личная инициатива в наших широтах особо заразительны. Несчастное Никольское-Урюпино в последние двадцать пять лет служило нашим культурным менеджерам полигоном для разных экспериментов. Его переводили из памятников федерального значения в региональные, чтобы сподручнее было приватизировать. Его отдавали в аренду то небезызвестному предпринимателю Брынцалову, то другим фирмам, концов которых не сыскать в мировых офшорах. Затем годами вели с ними судебные тяжбы (излагать их историю здесь не место и не время), не в силах принудить оных исполнить взятые на себя обязательства по восстановлению усадьбы. «Белый домик» осыпался, «Большой дом» несколько раз горел. И если для того, чтобы починить худую кровлю над выдающимся памятником архитектуры, бедствующим четверть века, необходим личный приезд федерального министра – это как нельзя лучше характеризует нашу систему охраны культурного наследия.

Ольга Борисовна, не ведаю, насколько удалось вам вникнуть на новом посту в ее хитросплетения, хотя и знаю, что соответствующие министерские департаменты еще зимой делали вам доклад о своей работе.   

Возможно, вам рассказали при этом, что в обширном национальном проекте «Культура», разработанном недавно в министерстве, не нашлось места теме культурного наследия. Там просто нет такого раздела. И это, на мой взгляд, свидетельствует о том, что наше наследие, которому определена, между прочим, первейшая роль в утвержденных президентским указом «Основах государственной культурной политики», пребывает на периферии сознания и тех, кто разрабатывал национальный проект «Культура», и тех, кто его утверждал. 

Впрочем нет, не смею вводить вас в заблуждение: культурное наследие в многостраничном нацпроекте «Культура», рассчитанном до 2024 года, представлено целыми 2 (двумя) пунктами. Это составление 50 т.н. «инвестиционных паспортов» российских усадеб и поддержка волонтерских движений, спасающих памятники архитектуры. Несомненно, и то и другое необходимо («инвестиционные паспорта» включают ведь и полную проектную документацию по реставрации), но это капля в море, одних погибающих усадеб у нас числится до 3000…

Ольга Борисовна, помимо нацпроекта, у нас есть госпрограмма «Развитие культуры», а в ней – подпрограмма «Наследие». Ее финансы выглядят необычайно внушительно. Общий объем ассигнований федерального бюджета на подпрограмму «Наследие» в 2013–2024 гг. составляет 490 млрд 200 млн 161,3 тыс. рублей. За такие деньги при желании можно отреставрировать все 160 тысяч российских объектов культурного наследия. А то еще и позолотить.

Правда, при детальном изучении бюджетной росписи подпрограммы «Наследие» выясняется, что львиная доля ее средств уходит отнюдь не на «Основное мероприятие 1.1» – «Сохранение, использование, популяризация исторического и культурного наследия» (как логично было бы предположить из ее названия).

На подпрограмму «Наследие» выделяется в 2020–2024 гг. 255 млрд 808 млн 175,5 тыс. рублей. Однако на реставрацию собственно исторических и архитектурных памятников из них отведено 31 млрд 376 млн 631,9 тыс. рублей. Или 12,27 процента. Остальные ассигнования пойдут на «Развитие библиотечного дела», «Развитие музейного дела», «Развитие архивного дела», «Федеральный проект "Культурная среда"», «Федеральный проект "Творческие люди"», «Федеральный проект "Цифровая культура"» и т.п.

Согласитесь, Ольга Борисовна, что культурное наследие России заслуживает иных приоритетов финансирования. Даже в специальной подпрограмме «Наследие» оно со своими 12,27 процента сидит за бюджетным столом как Золушка в чужом пиру, только без похмелья. 

Но ведь даже и 31 с лишним миллиард рублей, Ольга Борисовна, в умелых руках – немалые средства. И вот именно поэтому я поначалу просто не поверил глазам своим, когда в тексте госпрограммы прочел, что «индикатором» ее исполнения обозначена «доля объектов культурного наследия (являющихся объектами недвижимости), находящихся в удовлетворительном состоянии» – от общего количества всех памятников, включенных в Единый госреестр объектов культурного наследия России.

Потому что процент объектов, находящихся в удовлетворительном состоянии, должен расти так: 2018 год – 42,8; 2019-й – 43,0; 2020-й –  43,02; 2021-й – 43,04; 2022-й – 43,06; 2023-й – 43,08; 2024-й – 43,1.

За шесть лет – три десятых процента. 

Сравним с миллиардными суммами. Это итог государственной программы?

А ведь за этими процентами, Ольга Борисовна – живые (пока) памятники. И уверяю вас, отнюдь не только «рядовые» объекты, незнаменитые церкви, дома и усадьбы. Там есть национальные шедевры, творения великих архитекторов, памятники, связанные со знаменитыми персонами русской истории и культуры. 

Вы видели недавно один такой – Никольское-Урюпино князей Голицыных, «Белый домик», приписываемый французскому зодчему Шарлю де Герну, автору соседнего Архангельского. Но он увы, не одинок в печальных списках.

Хрестоматийные памятники, без фотографий которых не обходится ни одна история русской архитектуры… без дореволюционных фотографий, Ольга Борисовна. Потому что современные и публиковать стыдно.

Но стыдно, на мой взгляд, не это. Стыдно, невыносимо стыдно – в 2020 году, на исходе уж пятой части XXI века, щеголять руинами великих объектов национального наследия. Для мировой державы, для великой культурной державы, гражданами которой мы все себя осознаем – стыдно вдвойне.

Стыдно в юбилейные дни превозносить творцов нашего наследия, ставить им памятники – и в то же время равнодушно взирать на то, что живые памятники их разваливаются и исчезают с лица земли. С конца 1980-х годов, например, когда праздновали 250-летие со дня рождения великого зодчего Матвея Казакова, звучат обещания спасти дворец его работы в подмосковной усадьбе Петровское-Алабино. Над ним нет кровли, не понимаю, как стены его еще стоят – но пока стоят. Целое созвездие палладианских усадеб и храмов, созданных гением другого зодчего XVIII века, Николая Львова, скоро потускнеет – большинство их десятилетиями балансируют на грани гибели. В этом же списке – творения Кваренги и Тома де Томона, готические замки и средневековые русские церкви, монастыри, которые строили патриарх Никон и митрополит Иона Сысоевич… 

Эти камни вопиют.

В один год и даже за пять лет все это, конечно, не поднять, но надо же с чего-то начинать, Ольга Борисовна. Вам наверняка будут говорить, что для государства это непосильная задача, что это будет стоить миллиарды миллиардов… Не верьте. Где-то – да, миллиарды, а где-то, как в «Белом домике», достаточно крышу починить, чтобы предотвратить непоправимое. Или забить окна и двери, или приставить охрану, или обелить от всех налогов, чтобы частным инвесторам было веселее восстанавливать.

Поэтому, Ольга Борисовна, я решился составить для вас небольшой список хотя бы двадцати самых ценных исторических памятников, состояние которых просто позорит Россию. 

Доли процента безлики, а в этом списке – и образы, и люди, и судьбы. Эти памятники нужно видеть своими глазами, прикасаться руками, вдыхать их воздух.

Осмелюсь вам предложить: пусть это будет список приоритетов нацпроекта «Культура» и госпрограммы «Развитие культуры». И пусть одновременно это будет маршрутный лист ваших рабочих визитов по миру национального культурного наследия на ближайшие годы. 

Если после них ситуация на этих бесценных объектах, как в Никольском-Урюпине, хотя бы начнет меняться к лучшему – благодарные потомки скажут…

Да не то важно, что они скажут – а то, что смогут эти памятники видеть, к ним прикасаться, дышать воздухом Родины. 

Рейтинг «Хранителей Наследия»

Двадцать памятников архитектуры, состояние которых позорит Россию*

1. Замок Бальга (Калининградская область) 

Замок Бальга в 1930-е годы

Один из лучших образцов настоящей европейской средневековой готики на территории России. Построен в XIII–XIV вв. рыцарями Тевтонского ордена на месте легендарной крепости древних прусов. Сохранились руины крепостных укреплений и замковой кирхи св. Николая. Памятник архитектуры интенсивно разрушается, нуждается в консервации, на его территории годами копались «черные археологи»-мародеры. Доступ на территорию и экскурсии запрещены для туристов ради их же безопасности.

2. Ансамбль Никольского Антониева монастыря в городе Красный Холм (Тверская область)

Никольский собор Никольского Антониев монастыря. Консервация

Никольский собор. Что за ширмой...

Никольский собор в начале ХХ века

В руинах (с 1940-х гг.) – Никольский собор 1481–1483 гг.; при том, что памятников XV века в Центральной России не более десятка. В аварийном состоянии и прочие уцелевшие сооружения. Трапезная XVII века обрушилась в 2014 г. Монастырь передан Церкви; в 2017 г. за счет федерального бюджета начата консервация Никольского собора.  

3. Успенский собор XVI века в городе Перемышле (Калужская область) 

Успенский собор Перемышля в 1969 году

Успенский собор Перемышля в начале ХХ века

Рухнул в 1972 г. во время реставрационных работ и оставлен в руинах. В начале 1990-х и в 2016 гг. власти объявляли о начале восстановления собора, но оно так и не состоялось. Одна из стен храма грозит новым обрушением. Единственный главный городской собор в Центральной России, находящийся в таком состоянии.

4. Корнилиев-Комельский монастырь близ города Грязовца (Вологодская область)

Корнелиев-Комельский монастырь в начале ХХ века. Слева от колокольни – сохранившаяся Трапезная с Введенской церковью 

Основан в 1497 г. преподобным Корнилием Комельским. До 1917 г. представлял собою целый благоустроенный городок, рядом действовал даже курорт с «целебными водами». В 1980-е гг. был занят психиатрической лечебницей. Сохранившаяся грандиозная Трапезная палата середины XVI века с Введенской церковью ныне пустует и интенсивно разрушается.

5. Белогостицкий монастырь близ Ростова Великого (Ярославская область)

 

Белогостицкий монастырь в начале ХХ века

Основан в XV веке. Величественный ансамбль из нескольких храмов и монументальных палат создан в 1650-е годы по замыслу ростовского митрополита Ионы Сысоевича, создателя знаменитого Ростовского Кремля.  С 1940-х до 1960-х гг. монастырь служил тюрьмой, затем использовался колхозом для хозяйственных нужд, затем был заброшен. Сохранившиеся постройки XVII века сильно руинированы. В конце 2000-х гг. комплекс передан Церкви, но восстановление не успевает за разрушением.

6. Троицкая церковь Александровой пустыни под Рыбинском (Ярославская область)

Троицкая церковь Александровой пустыни в 1990-е годы

Троицкая церковь Александровой пустыни в начале ХХ века

Трехшатровый храм, построенный около 1678 г., некогда был собором маленького монастыря, известного с XVI века. Шатры, венчавшие здание, стояли еще в 1980-х гг., к настоящему времени рухнули, как и значительная часть стен. Каменные трехшатровые храмы – большая редкость в русской архитектуре: до XXI века их дожило всего шесть, если числить храм Александровой пустыни в живых.

7. «Дом Анны Монс» в Москве






"Дом Анны Монс" в 1986 году, до застройки заводским корпусом

Единственный сохранившийся подлинный памятник (рубежа XVII–XVIII вв.) Немецкой слободы петровских времен, где, несомненно, бывал и сам Петр Первый. Правда, не у Анны Монс (принадлежность дома ей – легенда), а у придворных голландских медиков отца и сына Вандергульстов, которые здесь жили. Дом загорожен заводским корпусом 1980-х гг., недоступен даже для осмотра. Федеральная собственность. В первой половине 2010-х гг. был в ведении госкорпорации «Российские космические системы», которая его не реставрировала, с 2016 г. – передан АУИПИК при Минкультуры РФ. Памятник пустует, не используется, с фасада ежегодно отваливаются части белокаменных наличников стиля «нарышкинского барокко». В настоящее время выставлен на продажу с торгов.

8. Рождественская церковь рубежа XVII–XVIII вв. в селе Шошма (Рождественское) Кировской области

Рождественская церковь в 1970-е годы

Один из лучших каменных храмов своего времени в российской провинции. Много лет пустовала и разрушалась, рухнула в 1998 году. Сохранились нижний ярус храма и ярусная колокольня. Интерес к расчистке завалов и восстановлению храма пока что проявляют только активисты Кировского и Марийского региональных отделений Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры, проводя здесь субботники.

9. Успенская церковь 1712 г. в селе Калинино (Забайкальский край)

Успенская церковь в начале ХХ века

Бывший собор одноименного монастыря, основанного в 1650-е гг. близ Нерчинска (Забайкальский край). Самый древний каменный православный храм на всем русском пространстве от Байкала до Тихого океана. В Нерчинском Успенском монастыре в XVII веке находился в ссылке знаменитый протопоп Аввакум. Храм закрыт с 1920-х гг. Пустует, стены зияют сквозными трещинами, рушится на глазах, несмотря на многолетние обещания сменяющих друг друга губернаторов края спасти памятник.

10. Главный дом усадьбы Тихвино-Никольское близ Рыбинска (Ярославская область)

Усадьба Тихвино-Тикольское в 1930-е годы

Усадьба принадлежала гвардии капитану Н.И. Тишинину, участнику дворцового переворота 1762 года в пользу Екатерины II. Дом, построенный в 1760-е годы,  – один из лучших образцов раннего русского классицизма на всей Верхней Волге. Приписывается руке знаменитого зодчего В.И. Баженова, в соучастии с коллегой П.Я. Плюсковым и художником М.И. Махаевым. В 1767 году здесь торжественно принимали Екатерину II. Дом заброшен с 1980-х гг. Несмотря на обрушения части стен и отсутствие кровли, сохранились весьма изящные элементы внутреннего убранства.

11. Главный дом усадьбы Н.А. Демидова Петровское-Княжищево (Алабино) в Наро-Фоминском районе Московской области

Главный дом Петровского-Княжищева в 1924 году

Прекрасный образец русского классицизма, создававший необычный по композиции ансамбль с четырьмя флигелями. Двухэтажный дворец, увенчанный куполом и украшенный дорическими портиками «большого ордера» на фасадах, построен в 1776–1786 гг. знаменитым М.Ф. Казаковым. Некоторые исследователи, впрочем, считают, что он воплощал в жизнь проект И.Е. Старова или даже В.И. Баженова. После обрушения в 1930-е годы купола и перекрытий от дворца остался лишь контур внешних стен, которые к настоящему времени прорезаны сквозными трещинами, отклонены от вертикали и угрожают падением. Обещания властей восстановить дворец звучат с 1988 года, когда отмечали 250-летие архитектора. Кажется, это единственное в России произведение М.Ф. Казакова, доведенное до такого состояния.

12. Главный дом в усадьбе Никольское-Черенчицы близ Торжка (Тверская область)

Главный дом усадьбы Никольское-Черенчицы в 1860 году. Рисунок В.Д. Поленова

Центральная часть дома в Никольском-Черенчицах. Чертеж Н.А. Львова

Спроектирован и построен в 1780-е гг. для своей семьи знаменитым архитектором-палладианцем и просветителем Н.А. Львовым. Классический дом был оснащен изобретениями хозяина: водоподъемной машиной, подававшей  воду в бельэтаж, «воздушными» печами, каминами, игравшими роль кондиционеров, «паровой кухней», где пар не только варил еду, но и мыл посуду и даже вращал вертела. Дом пустует с 1970-х гг. и разваливается.

13. Дворец в усадьбе Ляличи (Суражский район Брянской области)

Дворец в Ляличах в начале ХХ века

Усадьба принадлежала фавориту Екатерины II графу П.В. Завадовскому. Дворец в усадьбе, которую называли тогда Екатеринодаром, построен в 1780–1795 гг. по проекту зодчего Джакомо Кваренги (как и усадебная церковь св. Екатерины). Фотографии дворца украшают не только отечественные, но и итальянские издания по истории европейской архитектуры. Однако его нынешнее состояние весьма далеко от запечатленного на них образа трехэтажного классического  здания с куполом и мощным портиком на высоком подиуме. Дворец начал разрушаться еще на заре ХХ века, а погромы советского времени оставили от него только нижний этаж с «торчащими» из него колоннами портика, которые уже ничего не поддерживают. Периодически во властных коридорах области слышны разговоры о восстановлении дворца, но до дела не доходит

14. Владимирская церковь в селе Горницы (Кувшиновский район Тверской области)

Владимирская церковь в Горницах в 1981 году

Утонченный двухъярусный классический храм, не без оснований приписываемый руке Н.А. Львова, во многом схож с его достоверно известными постройками. Возведен в 1789–1795 гг. в усадьбе поручика Петра Беклемишева. Интенсивно разрушается с 2000-х гг.: рухнули своды храма, погибают остатки убранства интерьеров.

15. Церковь Рождества Христова в Крохинском погосте (1788–1820 гг.)

Церковь Крохинского погоста в 2003 году

Церковь Крохинского погоста в 1991 году

Церковь Крохинского погоста в 1906 году

Руины храма стоят в водах Шекснинского водохранилища (Белозерский район Вологодской области). Второй, помимо общеизвестной калязинской колокольни, доживший до наших дней памятник «Русской Атлантиды». Затоплен при создании Волго-Балта в 1960-е гг. Храм заснят в «Калине красной» В. Шукшина, еще в целом виде. В 2000-е гг. обрушилась одна из стен и купол церкви – кладку разрушали воды, волны, разбивали льды. С 2009 г. остатки храма спасают активисты-волонтеры благотворительного фонда «Крохино» из Москвы: они за свой счет устроили к храму дамбу с берега, насыпали островок вокруг здания, укрепляют его фундаменты и кладку. Действуя без всякой государственной помощи, и, напротив, преодолевая бюрократические препоны, активисты предотвратили полное обрушение здания,  но для его комплексной реставрации нужны усилия и средства, превышающие возможности общественности.

16. Дворец в усадьбе князей Голицыных Зубриловка (Тамалинский район Пензенской области)

Дворец в Зубриловке в начале ХХ века. Картина В.Э. Борисова-Мусатова

Величественный памятник зрелого русского классицизма, с великолепной ротондой паркового фасада. Построен в конце 1780-х – начале 1790-х гг.; архитектор документально не известен, но исследователи считают его произведением Ивана Старова либо Джакомо Кваренги. Связан с именами выдающихся деятелей русской культуры: здесь бывали и жили Г.Р. Державин, И.А. Крылов (написавший в Зубриловке басню «Свинья под дубом»), К.Ф. Рылеев, Я.К. Грот. Художник В.Э. Борисов-Мусатов, также гостивший в Зубриловке, запечатлел ее в нескольких картинах («Призраки», «Прогулка при закате» и др.). До 1979 года во дворце находился санаторий; после его закрытия, в 1980–1990-е гг., здание превратилось в бесхозные руины. В 2000-е годы муниципальные власти приватизировали усадебные земли вместе с дворцом, и он вскоре оказался в руках небезызвестного бизнесмена Виктора Батурина, который заявлял, что начал восстановительные работы.  Однако в 2009 году областные власти прекратили реализацию этого проекта.

17. Дворец князя А.Б. Куракина в усадьбе Надеждино (Сердобский район Пензенской области)

Дворец в усадьбе Надеждино в начале ХХ века

Великолепный образец зрелого русского классицизма. Построен в 1792–1795 гг. архитектором Н.А. Телегиным; исследователи предполагают, что автором проекта был знаменитый зодчий Джакомо Кваренги. В 1920-е гг. усадьба разорена и сожжена крестьянами; от трехэтажного дворца остался один остов. В 2014 году продан властями региона частному инвестору для восстановления, которое так и не состоялось. Руинированный дворец продолжает разрушаться. 

18. Знаменская церковь села Теплое (Теплово) в Клинском районе Московской области

Знаменская церковь в Теплом в середине 1950-х гг.

Великолепный классический храм 1797 года, приписываемый Н.А. Львову. Построен в усадьбе Н.А. Соймонова. В давно заброшенном храме (село прекратило существовать еще в 1960-е гг.) иногда проводятся богослужения, что небезопасно: свод над западной частью церкви упал, обвалились фронтоны двух портиков, в стенах уже не трещины, а бреши. Детали белокаменного антаблемента буквально свисают со стен, держась на честном слове. Памятнику нужны срочные противоаварийные работы и консервация.

19. Дворец в Самуйлове (Гагаринский район Смоленской области)

Дворец в Самуйлове в начале ХХ века

Построен в усадьбе князей Голицыных в 1799–1800 гг. французским зодчим Ж.-Ф. Тома де Томоном, автором Биржи на Васильевском острове. Самуйловские дворец и церковь (не сохранилась) – первые работы Тома де Томона в России. В 1812 году проходившие через Самуйлово французы не тронули усадьбу: маршал Ней оставил на стене дворца надпись: «Это здание представляет настолько художественное, во всех отношениях, архитектурное произведение, что истребление его огнем не должно считаться делом рук французской армии». А вот в 1917 году усадьбу разграбили местные крестьяне, после чего она уже не оправилась. Богатые интерьеры дворца давно погибли, кровли над ним нет. Флигели и галереи к ним полуразрушены, но стены дворца пока стоят.

20. Кожеозерский монастырь на Кожозере (Онежский район Архангельской области) 

Кожеозерский монастырь в начале ХХ века. Фрагмент иконы

Самый знаменитый насельник обители, которая и в наши дни имеет репутацию «самого труднодоступного монастыря в России», – будущий патриарх и реформатор Русской церкви Никон. В 1643–1645 гг. он был игуменом Кожеозерского монастыря. При Никоне семгу, выловленную в Кожозере монахами, доставляли в Москву к столу царя Алексея Михайловича. В монастыре сохранился комплекс церковных и жилых зданий второй половины XIX века, превратившихся в руины и разрушающихся. В 1999 г. Кожеозерский монастырь был возобновлен, но за 20 лет братия сумела восстановить только небольшую надвратную церковь.

____________________

*Перечень, конечно, неполон – и у нас есть проекты и третьей, и четвертой, и пятой его «десяток». Однако призываем читателей сайта к со-твотчеству: присылайте в комментариях ваших «кандидатов».

Материал и рейтинг (первая десятка) опубликованы в журнале «Огонек», № 23, от 15 июня 2020 года.

Фото: архив редакции; открытые источники. Заглавное фото: Знаменская церковь в селе Теплое (Московская обл.)