Тайны Дома Муму

"Хранители наследия"

Дом-музей И.С. Тургенева, занимающий деревянный особняк XIX века на Остоженке, 37 в Москве закрылся на реставрацию. Она продлится 650 дней.

1 октября будут подведены итоги конкурса на выбор подрядчика. Начальная стоимость контракта составляет 91,5 млн рублей. Согласно конкурсной документации, участник торгов должен иметь лицензию на осуществление деятельности по сохранению объектов наследия культуры, а также опыт исполнения подобных работ.

Подробности размещены на сайте столичного Департамента по конкурентной политике. Итак, на территории мемориального дома площадью 514 квадратных метров проведут работы по усилению фундаментов и реставрации фасадов, интерьеров, стен, оконных и дверных заполнений. Замене подлежат перекрытия, внутренние инженерные системы, в том числе системы электро-, водо- и теплоснабжения, водоотведения, отопления, вентиляции, кондиционирования, автоматизации, диспетчеризации, охранной сигнализации, видеонаблюдения, радиофикации, пожарной сигнализации и оповещения о пожаре. Кроме того, благоустроят территорию дома, весь музей приспособят для нужд маломобильных групп граждан.

Как сообщает сайт музея: «Следующим этапом станет проведение научной реставрации знаменитой городской усадьбы, воссоздание мемориальных комнат И.С. Тургенева и открытие новой постоянной экспозиции».  

Насколько сегодня реально восстановление подлинных интерьеров тургеневской эпохи? Какую работу своих предшественников сегодняшние реставраторы могут довести до конца? Что Дом Тургенева и москвичи рискуют потерять в случае неграмотной реставрации? На эти вопросы нам ответил архитектор-реставратор Игорь Андреевич Киселев, который руководил реставрационными работами в 1970-х годах.

«Как-то, проходя по Метростроевской тогда улице (середина 1970-х) мимо дома Тургенева, я неожиданно уловил в окне признаки как бы реставрационных работ, связанных, как всегда в таких случаях, с удалением штукатурки в доме. В одной из комнат в окна хорошо были видны бумажные обои. Как потом оказалось, это была комната Варвары Петровны. Было понятно, что никто из реставраторов заниматься обоями не станет (не было принято тогда, впрочем, как и сейчас, через 40 лет). Поэтому я предпринял единственное, что было возможно в тех условиях. Сбегал в ближайший гастроном, купил две бутылки «Столичной» и попросил рабочих поставить подмости в этой комнате, что было исполнено молниеносно. Ни до, ни после я не встречал такого вдохновенного рабочего энтузиазма на отечественных реставрационных площадках.

Таким вот образом, совершенно случайно, у меня появился шанс исследовать стены и потолок в комнате Варвары Петровны. Через несколько месяцев, тоже случайно, мне пришлось вести этот объект в тресте Мосреставрация, т.к. прежний автор уволился. Появилась возможность исследовать памятник полностью. Однако к тому времени ситуация изменилась самым решительным образом. Реставрационным производством занималась воинская часть (!), моряки (!), которые получили команду ободрать все стены до дерева, что и исполнили с принятым в армии в те времена служебным рвением. Но ребята в армии служили все-таки наши, родные, русские, поэтому во многих местах оставались не сбитые лакуны - квадратные метры не тронутой матросами штукатурки, что и позволило найти обои практически во всех комнатах дома. Сейчас мне это обстоятельство представляется просто неслыханной удачей, если сравнить, к примеру, с ситуацией в музее Герцена.

К слову, в музее Герцена процессом непосредственной ликвидации исторических художественных интерьеров занимались таджики. Эти парни оставили ничтожные считанные сантиметры обоев. Эти крошечные остатки (помимо достойной уважения добросовестности и педантичности наших гастарбайтеров), свидетельствуют о высокохудожественном уровне отделки интерьеров в доме Яковлева, одного из самых богатых людей Российской империи. И еще о недостаточной профессиональной подготовке отечественных реставрационных кадров. Все было ободрано самым решительным и бескомпромиссным образом и, конечно же, благополучно выброшено вместе со строительным мусором.

В середине 1970-х в доме Тургенева была осуществлена реставрация памятника с полным изменением стилевого облика фасадов и интерьеров с ориентацией на мемориальный период. В 2009-м музей открылся после косметического ремонта.

Дом Тургенева на Остоженке - пожалуй, единственный сегодня в Москве (в стране?) музей, интерьеры которого доподлинно известны и поддаются воспроизведению в каждой комнате во всей исторически достоверной полноте. Включая комнату Варвары Петровны (конечно же, не в гостиной), а также кабинет Ивана Сергеевича, который, вне всякого сомнения, был в бельэтаже, и даже известно - в какой именно комнате (трудно вообразить больший экспозиционный нонсенс, нежели кабинет в антресолях). Все элементы: отделка стен и потолков, печи, полы, окна, дверные и оконные приборы и пр. - найдены в процессе предыдущей реставрации в полном объеме. Все, что не удалось осуществить в прошлый раз (заказчиком был Спорткомитет), вполне доступно для научно обоснованной реставрации сегодня. Наибольший интерес представляют, пожалуй, обои и росписи стен и потолков в мемориальный период. Штукатурка и карнизы в интерьерах появилась только в 1870-м г., до этого все было оклеено декоративными "бумажками".

Хочется предостеречь специалистов от ошибок, совершенных реставраторами в других московских литературных музеях - доме Аксакова, доме Герцена, где в результате реставрационных работ не только не были восстановлены подлинные интерьеры, но были вычищены и выброшены оригинальные следы и свидетельства, сохранявшиеся к моменту начала реставрационных работ. Миллионы рублей были выделены и освоены для разрушения ценнейших мемориальных объектов.

Существует общее заблуждение, с которым я сталкиваюсь всю свою жизнь. Как правило, музей, а вместе с ним и реставратор, и художник-экспозиционер развивают завидную творческую активность к тому моменту, когда подходит время для отделочных работ на памятнике, т.е. после того, когда общестроительные работы закончены, а стены оштукатурены. В это время уже поздно что-либо предпринимать. Проектирование по отделочным работам - это первая стадия исследования и проектирования на памятнике, которая следует за предварительными работами. Дело в том, что зондажи и раскрытия в конструкциях можно проводить только после исследования поверхности стен, т.к. при конструктивных раскрытиях с поверхности стен и потолков удаляются все отделочные слои предыдущих эпох, включая наиболее ценные - первоначальные. Это особая стадия натурных исследований, которая, в частности, включает в себя и колерные расчистки, но этим не должна ограничиваться. Может быть несколько слоев штукатурки, и каждая - со своими красочными или живописными слоями. Под штукатуркой и на штукатурке может быть множество обойных слоев. Обои и росписи могут быть скрыты под лестничными конструкциями или поздними перегородками. Именно в отделочных материалах обнаруживаются следы утраченных лестниц, каминов, поперечных стен и многое другое, и все это уходит навсегда вместе со сбитой штукатуркой. На этой же стадии, т.е. в самом начале натурных исследований обнаруживаются обои нужного мемориального периода. После чего должны приниматься проектные решения по предстоящим отделочным работам: воссоздание обоев, фрагментарная или полная реставрация или экспонирование подлинных обоев фрагментами, как это сделано в доме Муравьевых-Апостолов. Могут быть комбинированные варианты, например: частичное или полное воссоздание с окнами в прошлое и с показом подлинников. В моем филадельфийском музее подлинники русских бумажных обоев экспонируются совместно с реконструкциями, т.к. оригинальные образцы почти никогда не дают реального представления о первоначальных характеристиках колеров.

Начинать заниматься всем этим на производственной стадии отделочных работ - занятие, лишенное смысла. Еще меньше смысла в попытках оклеивать стены обоями, изготовленными по аналогии в то время, когда на стенах остается никем в упор не замечаемая подлинная мемориальная отделка интерьеров.

Замена перекрытий в любом рубленом доме - нельзя сказать, чтобы профессионально удачная затея. Прежде всего, перекрытия в любом срубе являются связями, мембраной, которая предохраняет пространственную структуру сооружения от подвижек, деформаций и развала. Балки перекрытия врезаются в сруб во время постройки "в сковородень", поэтому вынуть их и вставить на место, как это делается в каменных домах, решительно невозможно. Это первое.

Теперь давайте посмотрим, что уйдет вместе удалением старых перекрытий.

1. Подлинные конструкции и материал, т.е. живая ткань мемориала: балки, черепной брус, накат.

2. На потолках - подлинные обои: бумага, различная окраска потолков в каждой комнате - в гармоническом соответствии с цветом стен; примыкающие к потолкам бордюры, рисованные карнизы (TrompeL'oeil), их поддерживающие и венчающие части; кистевые росписи розеток ручной работы в технике "гризайль"; фризы, расписанные под мрамор все та же обманка, так любимая на любом витке русского классицизма.

Сохранение подлинного материала в памятниках - главная задача любой реставрации. Если в концепцию проектных работ этот принцип не заложен, давайте перестанем называть это словом "реставрация" - может быть, реконструкция, может быть и капитальный ремонт - все, что угодно, но только не реставрация. Сегодня наработаны надежные и недорогие методики сохранения дерева. Вместе с тем, "сломать и сделать заново вдвое лучше прежнего" - любимый реставрационный метод работы как с деревянными, так и с каменными историческими зданиями. Хороший инженер и хороший технолог - очень важные составляющие любого реставрационного процесса. Всем известно, что хороший стоматолог всегда стремится использовать любые средства, чтобы сохранить естественные зубы. Я помню, как Владимир Игнатьевич Якубени говорил инженерам в доме на Софийской набережной: "Чтобы разобрать, а потом сделать заново, мне инженер не нужен. Я прекрасно могу это сделать сам. Инженер мне нужен, чтобы сохранить памятник". И сохранял - с помощью хорошо понимающих цели и задачи реставрационного процесса инженеров.

Каждая реставрация и каждый реставратор, работая с памятником, что-нибудь обязательно удаляет. Часто по незнанию, но чаще всего по причине технического состояния, которое легко признается неудовлетворительным. Кроме того - процесс безответственной эксплуатации... Так, с течением времени, в памятнике культуры остается все меньше и меньше как памятника, так и культуры.

Проем в стене между хорами и залом - может стать одним из наиболее интересных решений в проекте реставрации дома Тургенева. Дело в том, что этот проем обычно всегда открыт, и только балясник ограждения является условной преградой между двумя этими пространствами. Хоры, как правило, - нежилое пространство. В нашем же случае комната использовалась для оркестрантов один-два раза в год, остальное время она служила полноценной жилой комнатой (гувернер? гостевая комната?) с развитым пространством и полноценной декоративной отделкой. Проем в залу - самое шумное и каждодневно используемое парадное помещение в доме, вероятнее всего, был остеклен и открывался только в торжественных случаях, когда там размещался оркестр. Должны быть и занавески со стороны хоров, т.к. антресольная комната - пространство персональное, а зала - общественное. Проем между хорами и залом был заложен вертикальными брусьями в 1870-м.

Будем с нетерпением и надеждой ждать результатов грамотной и реставрации, и новой убедительной экспозиции. Безусловно, полезным и даже просто необходимым видится общественное обсуждение реставрационных предложений и Тематико-Экспозиционного Плана. Наилучшим представляется поэтапное отслеживание проектных предложений, начиная с предварительных работ и заканчивая рабочей документацией.

Проект дома И.С.Тургенева может сильно выиграть в результате публичного рассмотрения его на общественных советах разных уровней. Сегодня со всей очевидностью можно сказать, что корпус министерских экспертов не оправдал ожиданий, если не сказать полностью себя дискредитировал.

В родном отечестве пока еще отсутствует профессиональная реставрационная критика осуществленных проектов, как, например, литературная или художественная. Разбор полетов, т.е. общественное обсуждение проведенных работ: научных исследований, историко-архивных изысканий, инженерных и технологических предложений, а также проблемы приспособления памятника - с объективным и доброжелательным анализом всего научного, проектного и производственного процесса. В печати встречаются время от времени хроника и репортажи об окончании реставрации того или иного памятника. Как правило, восторженные. Ассоциация реставраторов имеет обыкновение анонсировать даже те проекты, которые еще не начались, но мне ни разу не приходилось наблюдать детального аналитического обсуждения проекта среди профессионалов, его достоинств, новшеств, либо недостатков. Может быть, дом Тургенева - тот самый музейный объект, с которого и начнется новая традиция?»

Досье:

Игорь Андреевич Киселев - архитектор-реставратор, автор ряда справочников по реставрационной практике, создатель и куратор музея «Бумажные обои в контексте русской культуры» (США, штат Пенсильвания). Автор проектов реставрации памятников истории и культуры в России и США. При обмерах и обследованиях сносимой исторической застройки Москвы собрал уникальный материал, который в дальнейшем использовал для создания методик датировки существующих и восстановления утраченных элементов памятников архитектуры.

Дом  по  адресу  Остоженка, 37 был  построен  в  1826  году, хоть чаще называют 1819-й. Однако существует историческая справка 1960-го года, подготовленная М.В. Фехнер, где годом постройки назван 1826-й. Кроме того, этот год подтверждается и датировкой газет под обоями (1827 г.).

Деревянный  ампирный  особняк  с  шестиколонным  портиком,  антресолями,  в  семь  окон  по  фасаду  представлял типичный  образец  московской  послепожарной  застройки.  

Среди  жильцов  остоженского дома  много  известных фамилий. В  1826 г.  здесь  поселилась  семья Аксаковых; затем Н.В.  Левашов  - участник  Отечественной  войны  1812 г.,   человек  пушкинского  круга  и  близкий  знакомый   самого  поэта; полковник  Ф.И. Толстой,   прозванный   «Американцем»; тайный  советник  генерал-майор  А.В. Богдановский, чей портрет украшает  знаменитую  военную  галерею  Дж. Доу в  Зимнем  дворце  Петербурга.   

16 сентября 1840 г.  в дом вселилась В.П.  Тургенева – мать русского классика.  

Иван Сергеевич,  завершив образование в Берлинском университете,  впервые появился на Остоженке в  мае 1841 г.   Впоследствии  он  часто бывал  здесь проездом из Петербурга в родовое имение  Спасское и обратно; провел  в  остоженском доме  две  весны  -  в 1844  и 1845 гг.. После    кончины  матери  в  ноябре  1850 г.   Тургенев жил  здесь более двух месяцев,   занимаясь  делами  по  наследству.  В этот дом приходили его многочисленные друзья и знакомые -  видные представители  общественно-литературных и театральных кругов Москвы: Т.Н. Грановский,  М.С. Щепкин, В.П. Боткин, братья Бакунины, Аксаковы и другие. В своих комнатах на  антресолях он работал  над  статьями  для  журнала  «Отечественные записки»,   здесь  рождались  замыслы  «Бежина луга»,  поэм  «Андрей» и  «Разговор».     Многие литературоведы считают, что дом и происходившие в нем события Тургенев описал в повести «Муму». Прототипами персонажей произведения стали  реальные лица, жившие в доме «барыни» – Варвары  Петровны. В  1851 г.  Тургенев   покинул  дом  навсегда  и  больше  сюда  не  возвращался.

В  конце XIX в.  в  доме  на  Остоженке  открыли    приют   имени  великого князя  Сергея  Александровича.  После  Октябрьской  революции внутренняя планировка  дома  была  значительно  изменена для  устройства  коммунальных  квартир.  Дом был расселен лишь в 1976 г., после ремонта  в  нем  разместилась  спортивная  организация.

В апреле 2007 г. по Постановлению Правительства Москвы остоженский особняк был передан Государственному музею А.С. Пушкина   с целью  создания    музея И.С. Тургенева. 9 октября 2009 г.  новый  музей  открылся  выставкой  «Москва. Остоженка. Тургенев».