А мир устроен так, что все возможно в нем, но после ничего исправить нельзя

А мир устроен так, что все возможно в нем, но после ничего исправить нельзя

02.05.2021
А мир устроен так, что все возможно в нем, но после ничего исправить нельзя

К новейшей градостроительной политике Москвы

Константин Михайлов

30 апреля 2021 года столичный градозащитный «Архнадзор» выпустил заявление (см. ниже), посвященное очередному выдающемуся достижению московского органа охраны памятников: обрезанию территории объекта культурного наследия – усадьбы графа Орлова на Большой Никитской вблизи Кремля – и легализации строительства 8-этажного дома в усадебном дворе путем принятия каучукового градрегламента охранной зоны.

Это, конечно, абсолютно беспардонное и варварское решение. Но на фоне аналогичных, не уступающих по беспардонности и бесцеремонности в обращении с историческим городом, других состоявшихся и ожидаемых решений городских властей – коммерческое строительство в охранной зоне Кремля, на Софийской набережной; урезание территории усадьбы Позднякова на той же Большой Никитской, со сносом флигеля XVIII–XIX вв. и новым строительством; снос охраняемого памятника архитектуры, корпуса Теплых рядов, и строительство фантазийных галерей средневекового храма Ильи Пророка на Ильинке; урезание даже не территорий, а объемов охраняемых памятников с высотным строительством на месте снесенных частей на Бадаевском пивзаводе;  сносы исторической застройки и легализация кошмарного нового строительства в Немецкой слободе посредство проекта охранной зоны  и т.д. и т.п. – история с усадьбой Орлова выглядит уже совершенно обыденно.

Когда погром исторического города совершается практически ежедневно, он перестает быть чрезвычайным событием и делается повседневностью, в которой все мы просто живем.

А новые правила охраны памятников и исторического города в современной Москве (да впрочем, отнюдь не только в Москве) можно кратко сформулировать в трех следующих пунктах:

1. Любые охранные ограничения строительства на любой территории действуют до того момента, пока на эту территорию не положит глаз влиятельный государственный или частный застройщик, а городская власть его поддержит.

2. Любое действие, противоречащее законодательству об охране памятников, может быть объявлено и официально признано соответствующим закону с помощью прикормленных экспертов и подневольных органов госохраны культурного наследия.

3. Противостоящих незаконным действиям вежливо благодарят за внимание к проблемам сохранения исторической Москвы, после чего делают все по-своему, вернее, так, как решила городская администрация.

В этом, впрочем, нет ничего принципиально нового. В 1949 году Игорь Грабарь, основатель первого Научно-методического совета по охране памятников культуры, говорил в докладе на одном высоком собрании: «Сейчас борьба за сохранение памятников ведется только со слабым противником. С сильным – она прекращается». Что изменилось за 70 с лишним лет, почти за три четверти века?

Единственная проблема, которую пока не научилась оперативно решать столичная система охраны наследия – произвольное снятие реестровых памятников с госохраны. Да и то – не из-за надежности охранного законодательства, а из-за сложной административной процедуры: на каждый такой случай нужно постановление федерального правительства. Если и когда строительные и региональные лоббисты, много лет подтачивающие этот устой национальной охранной системы, добьются успеха – ежедневный погром дополнится ежедневным отстрелом. Но это пока что повестка не сегодняшнего дня.

В такой системе координат роль органов госохраны культурного наследия, естественно, не предусматривает никакой реальной охраны памятников (не случайно даже в названии московского органа-департамента и слова «охрана» давно нет), а сводится к юридическому и пиаровскому оформлению и сопровождению градостроительных решений федеральных и городских властей, принятых в интересах застройщиков.

(В отличие от многих завзятых критиков, я после каждого очередного такого феерического решения отнюдь не хочу произносить никаких резкостей в адрес людей, которые в этих органах госохраны продолжают работать – и, думаю, гораздо лучше, чем я, все понимают и знают о своей роли в новейшей градостроительной политике. Потому что и я понимаю: если они всерьез этой политике начнут противостоять – назавтра на их месте будут работать совсем другие люди, не отягощенные не историческим и гуманитарным образованием, ни какими бы то ни было познаниями об исторической Москве, ни какими-либо сантиментами в ее отношении. В строительном лобби таковых желающих и на все готовых – думаю, хоть пруд пруди. А городу от этого станет только хуже, и очень быстро.)

Так что последние надежды защитников исторической Москвы на хотя бы частичное торжество закона и справедливости связаны даже не с Минкультуры РФ, которое никак не противодействует столичному градоломному градостроительству в зонах охраны федеральных памятников. А с Президентом РФ Владимиром Путиным, который в январе 2021 года дал поручение Генпрокуратуре РФ разобраться со строительством в зонах охраны.  «Архнадзор» и автор этих строк приняли посильное участие в этом разбирательстве – посмотрим, что в итоге выйдет.

Далее – слово «Архнадзору», в заявлении которого наглядно представлен механизм перемалывания исторической Москвы:

«Погром Большой Никитской продолжается

Заявление Общественного движения «Архнадзор»

orl4.jpg

1.

8 апреля 2021 года опубликован приказ руководителя Мосгорнаследия Алексея Емельянова об утверждении, а фактически о сокращении территории памятника федерального значения – усадьбы графа Владимира Орлова с флигелем (Б. Никитская улица, 5 / Романов переулок, 7). Ранее утвержденная территория сокращена приказом чуть больше чем до подошвы зданий, из-под защиты выведен почти весь усадебный двор.

Изменения территорий памятников не являются, по закону, предметом историко-культурной экспертизы, и мотивировочная часть в приказах такого рода попросту отсутствует. Теоретически на вопрос о научных основаниях своего решения г-н Емельянов может ответить правду: что их нет — и ничего ему за это не будет.

2.

Территория, выведенная из-под защиты первого правового режима, автоматически остается под защитой второго – режима зоны охраны памятников, или охранной зоны. Если режим территории памятника вовсе исключает новое строительство, то режим охранной зоны допускает его для случаев «регенерации утраченных элементов историко-культурной среды». Поэтому всякая интрига с вырезанием из территории памятника предполагает одновременную манипуляцию с охранной зоной. То есть либо вырезание из нее, либо прописывание запредельных градостроительных регламентов для нового строительства.

Действительно, уже 9 апреля, на следующий день после приказа о сокращении территории памятника, опубликован для общественного обсуждения Акт государственной историко-культурной экспертизы «Проекта зон охраны… на территории квартала № 42, ограниченного улицами Б. Никитская и Воздвиженка, Романовым и Б. Кисловским переулками».

Акт подписан еще 5 апреля, когда территория памятника существовала в прежнем виде, то есть на месте усадебного двора в принципе не мог быть образован регламентный участок и не действовал Градкодекс. Проектировщики до 8 апреля не имели права разрабатывать строительный регламент для усадебного двора, а государственные эксперты должны были отметить в своем акте только незаконность проектирования.

Притом из самого текста экспертизы (стр. 27) выясняется, что предложение сократить территорию памятника разработано… в самом проекте изменения зоны охраны (проектировщик – ООО «ПЛАН», стр. 4).

3.

Интрига раскрывается на странице 28 Акта экспертизы. Оказывается, существует решение Градостроительно-земельной комиссии (ГЗК) при мэре Москвы от 10 сентября минувшего года «о рассмотрении возможности выявления градостроительного потенциала под развитие жилой застройки» на дворовом участке усадьбы Орлова.

Иными словами, мэр Москвы и его пресловутая ГЗК решили сократить территорию памятника федерального значения, выдающегося произведения классицизма, входящего в "Альбомы..." Матвея Казакова в качестве одного из лучших зданий города XVIII века, принадлежавшего екатерининскому директору Академии наук. На вопрос, почему они так решили, есть только один ответ: потому что некий застройщик вошел в мэрию с этим предложением.

orl3.jpg

Дом Орлова в "Альбоме партикулярных строений" М.Ф. Казакова

4.

Каждая городская усадьба есть соотношение застроенных и незастроенных пространств. В предмете охраны каждой усадьбы, в идеале, делается запись о сохранении этого соотношения. Охраняя усадьбу, мы охраняем не только тела зданий, но и воздух между ними в исторических межах. Охраняем то, что и делает усадьбу усадьбой. Инструмент этой охраны – правовой режим территории памятника.

При ином понимании тысячи городских и сельских усадеб Москвы и страны представляют собой лишь резерв «жилой» и прочей застройки. Все 1990-е и 2000-е годы администрация Юрия Лужкова забивала усадебные дворы жилыми, офисными и торговыми комплексами из стекла и бетона, а сотни спроектированных, но не утвержденных территорий памятников пылились в шкафах, чтобы не мешать строительству. Утверждение проектов территорий одним пакетом в 2010 году, накануне ухода прежней городской администрации, стало одним из крупнейших завоеваний градозащиты за несколько десятилетий.

До сих пор мы полагали, что действующая администрация города понимает смысл этого завоевания. Теперь оказывается, что для возвращения в «лихие 1990-е» на территории любого памятника достаточно желания Градостроительно-земельной комиссии при мэре Москвы, то есть желания самого мэра, и приказа Мосгорнаследия.

orl2.jpg

Поэтажные планы дома и флигеля усадьбы Орлова на Большой Никитской улице. В небольшой двор мэрия Москвы намерена "воткнуть" новый 8-этажный дом. Экспертам и Мосгорнаследию поручено легализовать новостройку на бывшей территории памятника архитектуры, в охранной зоне  

5.

Градостроительный регламент, утверждаемый для усадебного двора, допускает строительство шести-восьмиэтажного здания высотой 26-33 метра (стр. 37 акта экспертизы), а «эксперты» с этим соглашаются.

Задача государственной экспертизы, как она сформулирована в законе, – проверка соответствия проекта самому закону. Ясно, что строительство никогда не существовавшего объекта не является «регенерацией», определяемой как «восстановление, воссоздание, восполнение частично или полностью утраченных элементов и/или характеристик историко-градостроительной и/или природной среды». Настоящие эксперты должны были только констатировать это несоответствие – и отклонить проект. Однако специально подобранные «эксперты» (употреблять это слово без кавычек невозможно) просто называют строительство… регенерацией (там же, стр. 37).

Именно так поступали в 2000-е годы. За забором сносился двухэтажный дом, строился десятиэтажный, а на заборе и в шапке проекта писали слово «регенерация». Считалось, что шапка должна удовлетворить прокурора. 

6.

Все три «эксперта» — Владислав Жомин, Виктор Соснин и Елена Федосеевааттестованы Министерством культуры только что, 4 февраля 2021 года. Теперь ясно, что они аттестованы для «грязной» работы.

7.

Заказчиком экспертизы выступает физическое лицо – Артем Михайлович Иванов (стр. 3). Имя, отчество и фамилия заказчика полностью совпадают с именем, отчеством и фамилией генерального директора ООО «Фокусальфа». В минувшем году именно «Фокусальфа» провернула аналогичную интригу на той же Большой Никитской улице, во владении 26/2, известном как усадьба Позднякова, или «Наполеоновский театр». Сначала при отнесении выявленного памятника к реестру были сокращены его состав и территория, а затем, при изменении регламентов охранной зоны, приговорен к сносу и замене шестиэтажным зданием усадебный флигель, предварительно лишенный охраны.

В очередной раз город имеет дело со скандально известным застройщиком Пресненского района. Он меняет юридические лица, но физические, стоящие за ним, по данным прессы, остаются прежними: Андрей Маталыга, Сергей Мефедов, Артем Дюмин. Их юридические адреса группируются, как правило, на той же Большой Никитской, в доме № 16, который Архнадзор пикетировал в январе 2019 года.

Именно эта группа лиц ответственна за снос усадьбы Неклюдовых на Малой Бронной улице в 2017 году.

Именно эта группа лиц пыталась уничтожить знаменитый дом Булошникова на Большой Никитской, 17 в 2018-2019 годах.

Когда эти люди получили в свое распоряжение «Наполеоновский театр», мы предположили, что город отдал его за дом Булошникова, выкупленный в казну. Теперь приходится допустить, что выкуп не ограничивался лишь одной усадьбой.

8.

Уничтожение аристократической Большой Никитской улицы вошло в новую фазу. Начавшееся в 2009-2011 годах со сноса флигелей и нового строительства в усадьбе князей Шаховских по заказу «Геликон-оперы»,  оно продолжилось разрушением усадьбы графа Льва Разумовского по коммерческому заказу в 2019 году. Угроза сноса и строительства в «Наполеоновском театре» не отведена, несмотря на все наши усилия.

Дом графа Орлова с флигелем входят в Красную книгу «Архнадзора» как подвергающийся реконструкции. Теперь угроза реконструкции нависла над самим пространством усадьбы.

orl1.jpg

Пространство усадебного двора на Большой Никитской, которое должно вскоре стать стройплощадкой

9.

Общественное движение «Архнадзор» требует от Мосгорнаследия отклонить акт историко-культурной экспертизы «проекта зон охраны» квартала № 42.

Мы требуем от правительства Москвы пересмотреть формальные и неформальные отношения с компаниями Андрея Маталыги, Сергея Мефедова, Артема Дюмина, Артема Иванова и указать им на дверь.

«Архнадзор» констатирует, что государственная охрана культурного наследия в Москве перешла в стадию деградации, отброшена в 2000-е годы.

Пределы взаимопонимания с этой администрацией достигнуты, возможности диалога, вероятно, исчерпаны».

Фото: «Архнадзор»

На главную