За спиной Леонида Андреева

Как вновь открытому мемориальному объекту в Орле отказали в государственной охране

Илья Кушелев, исследователь архитектуры, лауреат Макариевской академической премии, лауреат Премии им. А.И. Комеча, Орел

В Орле, имеющем традиционный «бренд» «литературной столицы» России, недавно произошло настоящее ЧП. Дому на 1-й Посадской улице, 35, непосредственно связанному с жизнью выдающегося русского писателя Леонида Андреева, отказано во включении в список выявленных объектов культурного наследия, чем он осознанно обречен на планируемый в ближайшее время снос. Событие из ряда вон выходящее, не укладывающееся ни в какие представления о норме – культурной, нравственной, политической. Объект был заявлен на охрану как памятник архитектуры. Вот выдержка из подготовленной мною на основании архивных данных справки, приложенной к заявлению о включении в Единый государственный реестр ОКН:

«Существующий дом построен в 1865 году на уже существовавшем фундаменте (полуэтаже) по проекту В.С. Попова для купеческой жены П.А. Толстопятовой. До 1848 г. усадьба принадлежала коллежскому ассесору В.Т. Писаренкову. В.С. Попов – одна из главных фигур в сфере архитектуры Орла второй половины XIX в., наряду с И.Ф. Тибо-Бриньолем. С именами этих зодчих связан приход в архитектуру Орла историзма, смена господствовавшей в городе до 1850-х годов классицистской парадигмы. Особая роль принадлежит В.С. Попову в застройке центральной части Нижнего, Старого города – района в начале Карачевской и примыкающих к ней улиц.

В орловских архивах сохранился проект дома с планом. Построенное здание почти полностью соответствует проекту. Это одноэтажный каменный дом на полуэтаже. В такой конструкции отразилась старая, идущая из XVIII в. и более раннего времени традиция строительства домов на погребах или подклетах. Иногда добавлялся антресольный этаж, и здание с одним основным этажом производило впечатление трёхэтажного. Здесь улавливается нить, тянущаяся еще к древнерусским хоромным строениям. Фасад организован центрически – к основному объему симметрично с двух сторон примыкают чуть пониженные объемы каменных сеней, с левой стороны – глухих, переходящих в пристройку со стороны двора. Членение фасада произведено посредством филенчатых лопаток, отмечающих также все углы, и межэтажных тяжей. Над венчающим карнизом проходит линия решетчатого парапета с тумбами, которая есть в проекте, но в натуре либо не сохранилась, либо не была осуществлена, равно как и небольшой лучковый аттик в центре композиции. Окна полуэтажа прямоугольные, основного этажа – с лучковым завершением, обведены поясками рамочных наличников.

В целом при сравнительной простоте архитектурного облика здание обладает достаточно рельефной пластикой фасада. Его не только архитектурное, но и градостроительное значение подчеркнуто окружением – оно входит во фронт исторической застройки улицы, представленный ОКН по адресам ул. Гагарина, 21 и 28, а также стоящим напротив ОКН – ул. 1-я Посадская, 44. Модульность каменных полутора-двух этажных домов создает единство исторического кластера застройки на данном участке старого города. Контекстуальный фактор, критерий целостности – важный аргумент для сохранения памятника».

Дом Толстопятовых в Орле. Проектный чертеж архитектора В.С. Попова 1865 г. и современный вид здания

Даже одних этих данных, по моему мнению, достаточно для включения дома в реестр ОКН как памятника архитектуры. Но при подготовке к заседанию комиссии, которая решает вопрос об историко-культурной ценности объекта, произошло настоящее открытие, обнаружилась первостепенная, выдающаяся мемориальная ценность этого здания. Еще в 2016 и 2020 годах орловскими литературоведами, сотрудниками Музея Леонида Андреева в Орле были опубликованы статьи, где рассказано о связях семей Толстопятовых и Андреевых. Выявленный мною факт, что собственники дома – те самые Толстопятовы, обратил на себя внимание искусствоведа М.А. Комовой, которая установила связь моих исследований с исследованиями литературоведов. Так было сделано открытие. Сын П.А. Толстопятовой В.Н. Толстопятов, унаследовавший этот дом от матери, крестил младшего брата Л. Андреева Павла, который, став художником, преподавал рисование и черчение в петербургской гимназии Лентовской. Здесь в его классе занимался будущий академик Д. С. Лихачев. Во время визита в Орел в 1970-е гг. Д. С. Лихачев вспоминал об этом и экспромтом нарисовал шаржированный портрет своего учителя, хранящийся теперь в фондах музея. Семьи Толстопятовых и Андреевых были очень дружны. В 1890-е годы Толстопятовы в связи с бедственным положением Андреевых выкупили их дом на 2-й Пушкарной, тот, где теперь располагается музей. В культуре XIX в. крестные считались близкими родственниками. В своем большом торговом доме на Болховской улице Толстопятовы, разумеется, не жили. Здесь располагалась их гостиница и магазины дорогих тканей. А вот обнаруженный особняк в Чернышовском переулке, включенном в советские годы в состав 1-й Посадской улицы, как раз и был местом проживания семьи. Исключены всякие сомнения в том, что выдающийся писатель не раз бывал в этом доме; таким образом это один из главных, после дома на 2-й Пушкарной, андреевских адресов в Орле и в России.

Очевидно, что произошло открытие ценного мемориального памятника, который безоговорочно должен быть включен в Реестр. Кто же выступил против здравого смысла, совести, кто своим решением «обнулил» все драгоценные смыслы нашей культуры? Застройщики? Девелоперы? Чиновники?

Отнюдь! Ко мне давно уже пришло понимание, что не эти люди разрушают памятники, что они, в сущности, не так опасны, как те, кто действительно определяет судьбу памятника, и именно их слово, их голос оказывается решающим. Это те, кого называют «специалистами» или кто в силу обстоятельств оказался в этом кругу. За свои почти 15 лет непрерывной практики работы с наследием я не знаю ни одного случая порчи или уничтожения памятника без последнего и определяющего слова (голос, подпись, выступление в печати) этих людей. На каждый такой факт я храню документальное свидетельство. С нашим домом на «выездном заседании» подобное сотворила группа лиц, которым государство доверило ответственное дело выявления памятников, национального достояния России — члены научно-методического совета при Управлении по госохране памятников Орловской области. Из 10 голосовавших 1 голос «за» и 9 «против» (см. Протокол ниже). Кто же входит в этот совет? Журналистка частной информационной компании Елена Годлевская, доцент кафедры индустрии моды ОГУ, кандидат культурологии по теме «философия К. Леонтьева» Наталья Ковешникова, художник-график Вячеслав Ромашов, практикующий архитектор Владимир Горлов. Входят сюда сотрудники Управления по госохране памятников и орловской мэрии... Не буду перечислять остальных: из всего состава почти половина, если не больше, имеет такое же отношение к профилю деятельности совета. Сразу возникает вопрос: на каком основании люди без профильного образования и специализированной подготовки оказываются в комиссии, предрешающей вопросы государственного управления в сфере объектов культурного наследия — ведь согласно их решеням государство издает нормативно-правовые акты. А ведь в городе есть специалисты, дипломированные по профилю работы Совета, авторы монографий по теме архитектуры и градостроительства – Дарья Фурманская, Алена Ставцева, автор этих строк… Почему эти люди не представлены в совете? Не потому ли, что кого-то заведомо не устраивают решения, принимаемые в пользу памятников? Ведь о том, что названные специалисты никогда, ни при каких условиях не будут «валить» заслуживающий охраны объект – заведомо известно тем, кто заинтересован в обратном! Манипулировать некомпетентными людьми просто, в отличие от преданных своему делу профессионалов.

Кроме непрофессионалов и определенного процента людей, о появлении которых на заседаниях мало кто помнит, в совете есть те, кто номинально должен стоять за памятники – представители ВООПИК, ИКОМОС и других структур. Однако в случае с нашим домом в числе голосовавших против постановки на госохрану мемориального андреевского адреса оказались председатель Орловского ВООПИК Станислав Абакумов, руководитель Орловского отделения ИКОМОС Наталья Ковешникова, директор Орловского краеведческого музея Дмитрий Моисеев.

По регламенту каждый член совета должен заполнить разработанную Министерством культуры РФ анкету, где определяется историко-культурная ценность объекта. Проходной балл — 75. На моих глазах кандидат искусствоведения, выпускница МГУ (изобразительное, декоративно-прикладное искусство и архитектура) М.А. Комова, аттестованный эксперт Минкультуры РФ, единственная отдавшая голос «за» памятник, насчитала 161 балл. Остальные не наскребли и проходного – 75. Разница более чем в 2 раза! Я не могу расценить это иначе как результат внесения в анкеты не соответствующих исторической реальности сведений. Действительно, вопросы-критерии, которые предстояло отразить членам комиссии в анкете, решены в проведенных и представленных исследованиях – датировка, стилистика, принадлежность авторства известному и значимому (пусть на региональном уровне) архитектору, сохранность первоначального облика, распространенность, роль в градостроительном ансамбле, включенность в историко-культурный ландшафт. Ответы на них верифицированы документами и фактами, явленными налицо. Наконец, мемориальное значение. Бесспорное, высокое, доказанное! Все это было установлено и доведено до членов совета заранее, а также непосредственно на объекте, в письменной, а затем и в устной форме.

"Анкета" с балльными оценками по дому Толстопятовых, заполненная автором статьи

Само название совета, содержащее его профиль и определение уровня квалификации, его полномочия говорят о том, что предметом его внимания является исключительно вопрос об историко-культурной ценности объекта. Никакие другие вопросы и соображения не входят в предмет его рассмотрения и не должны влиять на принимаемые решения. Обсуждение чего-либо, кроме историко-культурной ценности, – это профанация той задачи, которую ставит перед подобными органами государство, это, в сущности, подрыв институциональности в сфере сохранения объектов культурного наследия. В нашем случае совершенно посторонний дискурс еще на первом заседании совета задала заммэра Орла, начальник Управления архитектуры и градостроительства Мария Родштейн, рассказав о «выстраданной» договоренности с застройщиком соседнего участка: в обмен на дополнительную прирезку территории нашего дома и его снос он соглашается обеспечить квартирами оставшихся двух или трех его жильцов. Получалось, что намерения придать дому историко-культурный статус срывают важную для администрации города договоренность. И уже никого не смущает, что на противоположные чаши весов с легкостью кладутся обусловленный соображениями текущего момента менеджмент горадминистрации – и вневременная ценность, культурное достояние России, андреевский дом.

Я очень рассчитываю на то, что этим материалом заинтересуется Министерство культуры, Федеральный научно-методический совет при Министерстве, руководство ВООПИК и ИКОМОС. Совершенно очевидно, что Минкультуры, разрабатывая применяемый порядок, исходило из презумпции добросовестности и не предвидело всех возможных отклонений и перекосов. Однако на деле вся процедура принятия решения не гарантирует никакой объективности: анкеты заполняются индивидуально и «тайно», баллы выставляются без учета установленных обстоятельств, часто вопреки им, и никто этого не проверяет и не может проверить.

Обрисованная ситуация делает циркулярные разъяснения со стороны Министерства по всем затронутым проблемным вопросам, включая заполнение анкеты — почему практикуется индивидуальная форма, если речь идет об установлении объективных данных? – насущно необходимыми, иначе мы растрясем национальное достояние России по мелководью частных воль и прихотей.

Но самое главное – андреевский дом. Сейчас он стоит, обреченный на снос, который может последовать в любой день.

Дом Толстопятовых со стороны двора

Мнение и.о. первого заместителя мэра Орла Марии Родштейн (опубликовано в сетевом издании "ОрелТаймс"):

– Люди в этом доме не живут, а выживают. Дом признали аварийным только в 2020 году. Расселить оттуда людей в рамках программы по расселению из аварийного жилья не получается, потому что программа действовала только в отношении тех домов, которые признали аварийными до 2017 года. Программа на сегодняшний день завершена, и, скорее всего, новой не будет. Признавая дом памятником, мы семь семей обрекаем на доживание в этом доме, потому что у людей попросту нет альтернативы. Единственный механизм по закону, который сейчас доступен жителям, это механизм комплексного расселения территорий, поскольку министерство возлагает все обязанности по переселению людей на застройщиков. И эта площадка действительно отдана под КРТ, там появится высотка. Подрядчик согласился расселить эти квартиры. Если же мы дом признаем памятником, сделать этого застройщик не сможет. Физически на месте дома № 35 никакое капитальное строение появиться не может, потому что там накладывается охранная зона другого объекта культурного наследия. Застройщик просто эту территорию благоустроит. Я, конечно, уважаю память Леонида Андреева, но больше меня беспокоит жизнь людей, которые живы сейчас и выживают в тяжелых условиях. Мы должны с вами понимать, что этот дом, если мы его признаем памятником, не будет восстановлен при нашей жизни. Даже сами жители не смогут там ничего сделать самостоятельно без разрешительных на это документов.

Для «Хранителей Наследия» – комментарий Станислава Абакумова, председателя Орловского регионального отделения ВООПИК:

– Дом, о котором идет речь, находится в центральной части Орла. Это старинное здание, с точки зрения архитектуры интересное прежде всего решением главного фасада. Есть также сведения, что писатель Леонид Андреев бывал в этом доме. Оценить, является ли дом мемориальным объектом, важным для личной и творческой биографии писателя, затруднительно.

В процессе оценки историко-культурной ценности дома членами нашего научно-методического совета сложилась, в общем, парадоксальная ситуация. Если бы эта оценка происходила не по балльной системе, а простым голосованием – я бы, конечно, проголосовал за охранный статус, дом этого заслуживает. Но при оценке по балльной системе, с использованием формальных критериев – у всех, кроме одного, членов нашего совета получилась сумма ниже «проходного балла». Если бы у части членов совета была в этом вопросе какая-то тенденциозность, то результаты бы отличались, а они практически совпали – у самых разных людей, представителей различных профессий и специальностей.

Такова методика выявления объектов культурного наследия, введенная несколько лет назад Управлением охраны памятников истории и культуры Орловской области. Насколько я понимаю, она была «позаимствована» из опыта госоргана охраны наследия города Москвы, без учета специфики истории и исторических объектов нашего региона. По опыту применения ее в Орле – общее мнение наших общественников: по такой балльной системе практически ни один объект невозможно поставить на государственную охрану. Эта система несовершенна, мы уже несколько лет настаиваем, что ее нужно пересматривать, корректировать применительно к особенностям исторического наследия именно Орловской области. Возможно, история с этим домом станет для этого дополнительным аргументом.

Мы осмотрели и сам дом, в котором на тот момент еще проживали две семьи. Здание признано аварийным, оно практически в руинированном, угрожающем состоянии, пронизано трещинами, в том числе наиболее опасными диагональными. Согласен, при выявлении объектов культурного наследия мы должны рассматривать именно историко-культурные, а не технические аспекты. Но даже если бы сейчас дом был бы признан выявленным объектом культурного наследия, наиболее вероятный сценарий развития событий был бы таким: дом простоял бы еще несколько лет, средств на его восстановление ни у кого бы не нашлось, а при проведении государственной историко-культурной экспертизы по вопросу включения в Единый реестр ОКН последовал бы отказ во включении в реестр.

Комментарий «Хранителей Наследия»:

– В этой истории, помимо очевидной несуразности ситуации, когда интересы жителей города власти сталкивают с требованиями сохранения культурного наследия, есть несколько примечательных моментов. Обычное, «по совести», голосование за статус памятника принесло бы положительный результат, а по балльной системе выходит отрицательный. На месте дома ничего построить нельзя, потому что здесь охранная зона другого памятника, но уничтожить историческое здание, да еще и воткнуть по соседству «высотку» эта охранная зона не мешает. И наконец, почему обязателен снос дома? Тем более – мемориального дома, связанного с историей большой русской литературы? Если застройщик ничего не может построить на его месте, почему нельзя его сохранить, сделав одной из достопримечательностей территории, подвергающейся «комплексному развитию» (КРТ)? Законсервировать, хотя бы в ожидании, что со временем появятся идеи его нового использования, найдутся под них инвесторы? Представляется, что городские и областные власти обладают достаточным ресурсом, чтобы повлиять на ситуацию в этом направлении. Было бы, как говорится, желание.