ВДНХ. Достопримечательное вместо

Константин Михайлов

Чуть ли не из каждого московского утюга в эти дни можно услышать радостную весть: ВДНХ спасена. Впервые в истории для территории Выставки, объявленной достопримечательным местом федерального значения, вот-вот будут приняты градостроительные регламенты, которые позволят “обеспечить сохранность всего исторического комплекса Выставки, установить четкие требования и ограничения к осуществлению деятельности в границах его территории”. Так повествует торжествующий пресс-релиз, опубликованный на официальном сайте ВДНХ. 

Предмет разговора

А на едином портале проектов нормативных актов, разработанных федеральными органами власти, опубликован проект приказа Министерства культуры России «О включении выявленного объекта культурного наследия «ВСХВ – ВДНХ – ВВЦ» (г. Москва, Проспект Мира, дом 119) в единый государственный реестр объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) народов Российской Федерации в качестве объекта культурного наследия федерального значения, а также об утверждении границы, требований к осуществлению деятельности и градостроительным регламентам в границах его территории», где с этими регламентами, требованиями и ограничениями можно ознакомиться в подробностях.

Срок общественного обсуждения проекта истекает 6 мая 2015 года.

В “Пояснительной записке”, опубликованной там же, утверждается, что «проект Приказа разработан с целью сохранения памятников истории и культуры, связанных с формированием градостроительного комплекса и территории Всероссийского выставочного центра».

Чтобы не возвращаться более к географии, сразу отметим, что пояснительная записка говорит о ВВЦ, титул новоявленного объекта культурного наследия – о преемственно развивавшемся комплексе ВСХВ – ВДНХ – ВВЦ, а территория достопримечательного места отчего-то не охватывает границ не то что ВВЦ, а даже ВДНХ позднесоветской эпохи. Вне границ, например, оказался знаменитый «Монреальский павильон», ставший неотъемлемой частью Выставки с 1970-х годов.

Да и на основной, «исконной» территории – там, где в регламентах заходит речь о восстановлении исторических планировок и воссоздании утраченных зданий, речь преимущественно идет о 1930-1950-х гг. – как будто поставлена цель поворотить время вспять, вернуть Выставку в 1954 год, а более поздние периоды ее бытования и развития можно не принимать в расчет. Этот лозунг уже пытались в 2014 году претворять на территории ВДНХ в жизнь явочным порядком, а теперь он нашел отражение и в регламентах.

Комплексная охрана

Бесспорно, само по себе принятие единых градрегламентов для территории ВДНХ является большим шагом вперед в деле ее сохранения. До настоящего времени в качестве отдельных объектов культурного наследия на этой территории охраняются 45 зданий и сооружений (в последние годы градозащитники и эксперты очень старались убедить федеральные и московские власти расширить эти списки, но не преуспели в том), а также планировочная структура. Торжествующий пресс-релиз, сообщив, что именно “ОАО «ВДНХ» предложило объединить все ценные архитектурные и градостроительные элементы Выставки в составе достопримечательного места ВСХВ-ВДНХ-ВВЦ”, заключает: “теперь вся территория комплекса будет объектом культурного наследия — достопримечательным местом, что обеспечит комплексный характер мероприятий по охране, учитывающий предмет охраны этого памятника”.

(Обратим внимание, кстати, что предметом охраны собираются не руководствоваться, а “учитывать”. Предмет охраны ВДНХ в проекте приказа Минкультуры не опубликован; возможно, он включен в состав акта историко-культурной экспертизы по проекту достопримечательного места, выполненной В.Р. Крогиусом, Э.А. Шевченко, С.В. Демидовым, но не опубликован и этот акт, хотя этого требует федеральный закон.)

Есть, правда, простой вопрос: а что мешало осуществлять комплексные меры по охране памятников ВДНХ ранее? Вся территория Выставки, и даже некоторые окрестности, входили в объединенную охранную зону, для которой можно было аналогичным способом разработать и принять градостроительные регламенты и режимы использования. Но ни администрация Выставки, ни власти городские и федеральные - их не заказывал и не принимал.

Ответ на вопрос – почему не делали вчера того, что делают сегодня, не так сложен. Достаточно сравнить, чем градрегламенты достопримечательного места отличаются от градрегламентов охранной зоны.

Чисто теоретически, конечно, потому что практически в Москве, да и не только в ней, все без исключения охранные статусы и режимы, как правило, действуют до тех пор, пока кому-нибудь влиятельному не захочется что-нибудь в городе подправить. 

Инструмент легализации

Достопримечательное место – особый вид объектов культурного наследия, отличающийся от прочих тем, что на его территории возможно строительство. В Москве есть уже один яркий пример использования на практике этого “секретного оружия” – стадион “Динамо”, который в 1987 году был официально признан памятником архитектуры, в 2012-м “переквалифицирован” Правительством Москвы в “достопримечательное место”, в результате чего оказался снесен на 3/4, и на их месте сейчас вовсю идет новое строительство, в результате которого облик исторического сооружения радикально изменится. Этот печальный опыт научил градозащиту относиться к экспериментам с достопримечательными местами применительно к городам и архитектурным комплексам с большой опаской. Но можно сказать и наоборот: этот удачный опыт научил власти и застройщиков относиться к “достопримечательным местам” с большим энтузиазмом. Что мы и наблюдаем.

Важная деталь: в охранных зонах строительство по закону тоже возможно, но в рамках общего законодательного ограничения: в режиме специальных мер по регенерации объектов историко-градостроительной среды. Правда, в федеральном законе, несмотря на многократные его улучшения, до сих пор нет определения этой регенерации, что порождает весьма разнообразные и причудливые трактовки. Однако здесь хотя бы намечена общая законная рамка.

А про строительство на территории достопримечательного места закон говорит только одно: с разрешения соответствующего госоргана охраны культурного наследия. То есть в режиме ручного управления.

Что это практически означает для достопримечательного места ВДНХ? Ответ дан в первых строках все того же радостного пресс-релиза.

“Установление градостроительных регламентов также даст возможность ввести в эксплуатацию строящийся уже несколько лет океанариум, открытие которого расширит спектр предлагаемых Выставкой развлечений для посетителей”. Чуть ниже цитируется мнение “государственного эксперта” Елены Евгеньевны Соловьевой, под чьим руководством, согласно пресс-релизу, выполнены исследования и проектные работы по достопримечательному месту ВДНХ: «Будет введено в эксплуатацию и уже построенное здание океанариума».

В 2013 году посвященное ВДНХ заседание секции Федерального научно-методического совета Минкультуры России посетили представители выставочной дирекции. И на вопросы недоумевающих академиков и профессоров: на каком основании вы строите океанариум? - ответ был: есть указание городского руководства, нам этого достаточно.

Массивное 6-этажное здание, выстроенное в 2013-2014 гг. на основании неизвестно каких документов в охранной зоне, поблизости от павильона “Космос” и Мичуринского сада, в прямой видимости с главной аллеи Выставки, донельзя искажающее исторический ландшафт, невозможно было бы вписать даже в самые каучуковые рамки “регенерации” – ничего подобного на этой территории никогда не было.

А вот в рамках достопримечательного места возможно все: в подготовленных под руководством г-жи Соловьевой регламентах можно обнаружить описание “регламентного участка 6-2”. Вот такое: “расположен объект капитального строительства без адреса БТИ… максимальная высота застройки в границах регламентного участка – 30, 5 метра”. 10-этажный дом!

Для этого таинственного “объекта капитального строительства без адреса БТИ” регламент - нужно отдать должное гражданскому мужеству его авторов, говорю это без малейшей иронии - устанавливает высотную отметку 9-12 м “при реконструкции или разборке с последующим строительством… предусматривающим уменьшение существующих высотных габаритов объекта в целях снижения его негативного воздействия на визуальное восприятие объектов культурного наследия”. Это, видимо и есть ограничения, как мы помним, способствующие комплексной охране наследия и ландшафтов на территории ВДНХ. Без всяких, правда, сантиментов о восстановлении утраченных элементов застройки 1954 года или “регенерации”.

Так достопримечательное место становится инструментом легализации не только будущего строительства, но и уже построенного в охранной зоне. Даже с учетом его высотного обрезания, что, откровенно говоря, кажется совершенно невероятным. Да и сроков этого мероприятия регламент не намечает. Зато объект можно будет ввести в эксплуатацию, о чем ВДНХ и г-жа Соловьева откровенно нам и сообщают.

С таким же пониманием, кстати, регламент обходится и с частным дворцом на берегу пруда за павильоном “Космос”, столь же чудесным образом возникшим здесь еще в 1990-х годах.

Поддержка научного сообщества

Заглянем опять в наш любимый пресс-релиз: “Проект получил поддержку научного сообщества”.

В 2013 году перспективы развития ВДНХ, как было упомянуто выше, обсуждала Секция по архитектурному наследию советского периода Федерального научно-методического совета (ФНМС) Министерства культуры России. Под руководством академика Александра Кудрявцева в ней работают крупнейшие профессиональные эксперты по наследию ХХ века, имеющие ученые звания, международные титулы – Наталья Алмазова, Наталья Душкина, Мария Нащокина, Анна Броновицкая и др.

На этом заседании, кстати, выяснилось,  что задание для проектировщиков в виде достопримечательного места родилось даже не в администрации ВВЦ, а на совещании в Минэкономразвития в феврале 2011 года, причем по предложению тогдашнего главы Мосгорнаследия Александра Кибовского.

То, что достопримечательное место на ВДНХ возникало не как результат художественной экспертизы, анализа сооружений и планировочной структуры, а как заранее заказанный проектировщикам ответ, академиков и экспертов не вдохновило. Изучив планы нового строительства и “зоны развития”, они единодушно рекомендовали отклонить проект “достопримечательного места”, и объявить ВДНХ совершенно другим видом объекта культурного наследия – архитектурным ансамблем.

Проще говоря, они рекомендовали назвать ВДНХ своим собственным именем. Потому что если несколько десятков павильонов и сооружений, выдержанных, за небольшим исключением, в едином архитектурном стиле, выстроенных в рамках пусть развивавшегося, но единого общего замысла, вдоль единой главной планировочной оси, - не ансамбль, то что тогда ансамбль?

Эти рекомендации были изложены консилиумом наивных экспертов (только чудаки ведь не понимают, что на территории архитектурного ансамбля построить-то будет ничего нельзя, кто ж такое подпишет) в письмах от 23 декабря 2013 года на имя министра культуры России Владимира Мединского  и мэра Москвы Сергея Собянина. 

Вот такова научная поддержка проекта достопримечательного места на ВДНХ.

Но Министерство культуры, как мы видим, вместо архитектурного ансамбля ВДНХ выбрало вариант достопримечательного места ВДНХ.

Достопримечательное вместо.

Совет да совет

27 апреля секция ФНМС по советскому периоду заседала вновь, обсудила проект приказа Минкультуры по ВДНХ – и подтвердила свои прежние рекомендации. Вновь будут подготовлены соответствующие письма городскому и федеральному начальству.

С некоторых пор меня все сильнее и сильнее интересует вопрос: зачем Министерству культуры нужны Общественный (в котором есть целых две рабочие группы по проблемам культурного наследия) и Научно-методический советы?

Министерство культуры в силу своих полномочий постоянно принимает важнейшие решения по важнейшим проектам, определяющим судьбы памятников, имеющих общероссийское, а то и мировое, значение. ВДНХ, зоны охраны и строительство нового музейного комплекса на Соловецких островах,  Рязанский кремль, регламенты Исторического центра Ярославля и др. Но о многих из этих важнейших решений члены советов узнают из газет.

Но если министерство либо не обсуждает со своими экспертными и общественными советниками эти крупные проекты, либо обсуждает их с ними по их же просьбе задним числом, либо, обсудив, поступает прямо вопреки их рекомендациям – в этом есть какая-то мистиченская тайна.

Вот зачем, например, по многострадальному и многотомному проекту реконструкции комплекса ГМИИ имени Пушкина полгода заседала рабочая группа ФНМС, потом он обсуждался на заседании совета, и единодушно решено было, что новое подземелье под усадьбой Вяземских в Малом Знаменском переулке не может быть глубже одного этажа – а на днях всех желающих пригласили в усадебный дом XVII-XVIII вв. и рассказали, что роют четыре? По утвержденному проекту.

Автору можно возразить, что он сам, будучи членом Общественного совета, мог бы активнее инициировать рассмотрение им разных интересных вопросов. Что есть чистая правда.

Но и автор может возразить: если министерство зовет людей к себе в советники, значит, оно вроде бы нуждается в том, чтобы они ему что-нибудь советовали. Ну чисто теоретически.

И если министерство ценит, например, мнение своих советников по культурному наследию, то ему ничего не стоило бы устроить дело так, что без одобрения их консилиума ни один крупный проект и ни один важный приказ на эту тему министерством бы не выпускался.

И автору опять можно возразить, что он еще наивнее академиков.

И это опять будет чистая правда.

На фото ("Архнадзор"): "самый крупный в Европе океанариум" на разных стадиях строительства.